Тимкины крылья

Феня повесила трубку и сказала:

— Мне идти нужно.

— Куда? — спросил Руслан.

— Я быстро.

— Звонил-то кто?

— Жена Серкиза.

— Серкиза? Чего это ей от тебя потребовалось?

— Порошки от головной боли.

— Порошки? — удивился Руслан. — И ты понесешь?

— Он все же начальник штаба, — сказала Феня.

— Так это он. А она кто такая?

Фене некогда было спорить. Она уже снимала халат.

— Да не пойдешь ты никуда! — вскочил Руслан и, сорвав трубку, попросил у телефонистки квартиру подполковника Серкиза.

В санчасти запахло взрывчаткой, и первым моим позывом было драпать отсюда, пока не поздно. Но я вспомнил, зачем я здесь, и бодро шепнул Эдьке:

— Сейчас он Серкизихе выдаст.

Эдька хотел мне что-то ответить, но ничего не ответил, потому что в этот момент завопила за перегородкой тетка. Она завопила как зарезанная.

— Простите, — сказал в трубку Руслан, — это вы звонили сейчас в санчасть? К сожалению, вашу просьбу выполнить не смогут. Фармацевт по квартирам лекарств не разносит. Что? Да, да. Кто говорит? Все говорят.

Он аккуратно повесил на рычажок трубку и развернул перед Феней халат, предлагая снова надеть его.

— Ну, Руслан, — покачала своей красивой головой Феня, — ведь иногда все же нужно думать, что делаешь!

— Нужно, — согласился Руслан. — А ты не думаешь. Хватаешь порошки и сломя голову несешься к какой-то барыне!

Халат надевался спереди. Феня сунула в него руки. Руслан соединил полы халата за Фениной спиной и прижал Феню к себе.

— Руслан! — оттолкнула его Феня и оглянулась на нас. — Очумел совсем!

— А-а-а! — взвыла за стеной тетка.

— Некрасиво толкаться, — сказал Руслан. — Я с тобой по-хорошему, а ты толкаешься.

Руслан завязывал на спине у Фени тесемки халата, когда снова зазвонил телефон.

— Да, — сказал Руслан в трубку и тут же подтянулся. — Лейтенант Барханов слушает. Что? Так точно, товарищ подполковник! Я, товарищ подполковник. Никак нет, товарищ подполковник.

Я толкнул Эдьку и шепнул:

— Туз бубей звонит.

Будто Эдька сам не видел, кто это звонит.

Прежде чем повесить трубку на хромированный крючок, Руслан посмотрел в нее, как в зеркало, покрутил вытянутыми губами и состроил смешную физиономию.

— Серкиз? — тревожно спросила Феня.

— Они самые, — сказал Руслан. — Они гневаются. Говорят, что не нужно толкать симпатичных лейтенантов в грудь.

— Ну Руслан же, — вздохнула Феня, — когда ты наконец станешь серьезным?

— Я серьезно, — сказал Руслан. — Еще он напомнил, что сегодня в Доме офицеров танцы. И поэтому я приглашаю тебя на первый вальс. И на второй я приглашаю тебя тоже. И на третий. Я приглашаю тебя на все танцы, которые прозвучат сегодня под сводами нашего благословенного Дома офицеров.

Бедный Руслан и не подозревал, что в нашем благословенном Доме офицеров в тот вечер ему не достанется ни одного танца. И мы тоже ничего не подозревали. И, уж конечно, мы совершенно не думали, что моя родная сестричка Феня окажется подлой и низкой изменницей.

Глава шестая. Женщина — не рыцарь

В зале Дома офицеров пахло духами и воском. Мы сидели в углу за грудой стульев и не сводили глаз с Фени. Предательница Феня танцевала с Сеней Колюшкиным. Три люстры с хрустальными подвесками разливали по залу яркий свет. Из мощных динамиков с шипением рвалась музыка. «Топ, топ, топает малыш!» — пели динамики простуженным женским голосом.

— Ну, я бы на месте Руслана твоей бы сеструхе устроил! — сказал Эдька.

— Ничего ей, однако, не устроишь, — возразил умный Кит. — Все женщины одинаковые. Я недавно прочитал, как в средние века одна дама специально уронила на арену со львами перчатку. А потом послала своего рыцаря, который ее любил, чтобы он достал ей эту перчатку.

Кит все знал и про все читал.

— Ну, и рыцарь что? — заинтересовался Эдька.

— Полез, — сказал Кит.

— Во дурак! — возмутился Эдька. — Пускай бы сама и лезла, чтобы следующий раз не роняла.

— Интересно, — сказал я, — а почему мужчина должен быть рыцарем, а женщина не должна? Женщина ведь тоже может быть рыцарем, если она человек.

— Ясное дело, женщина, так же само, может быть рыцарем, — подтвердил Кит. — Она даже обязана быть рыцарем. Мне бабушка рассказывала…

Кит понес про то, что ему рассказывала бабушка, вернее его прабабушка.

«Топ, топ, топает малыш!» — басом гудела певица.

Сеня Колюшкин топал вокруг Фени и неуклюже болтал длинными руками. Руки у него были большие и красные. Феня танцевала легко и весело. У нее все тело танцевало — и плечи, и руки. Только голова стояла неподвижно.

У Руслана из-за нее неприятности, а она как ни в чем не бывало выкручивала ногами кренделя с этим дремучим медведем Сеней Колюшкиным. Где только совесть у человека? Ни стыда никакого, ни совести!

Дремучий медведь кисло улыбался. Мне почему-то подумалось, что Феня говорит ему про соду и поэтому он так кисло улыбается. Точно лимон проглотил.

— Ноги бы ему переломать, этому Колюшкину! — заметил Эдька.

Мы промолчали. Такому дяде не очень-то переломаешь ноги. Но я бы ему с великим удовольствием что-нибудь переломал. У меня прямо все горело внутри. И нашла тоже на кого променять Руслана! На недотепу Колюшкина! А Колюшкин тоже хорош. Еще в одном экипаже с Бархановым летает. Да чтобы таким моментом воспользоваться — это же вообще нечеловеком быть нужно!

А Руслан настоящий человек! Я всегда знал, что он настоящий!

Когда в санчасть ворвался подполковник Серкиз, Руслан не очень-то его испугался. Он не спеша поднялся и уставился на подполковника своими небесно-голубыми глазами. Серкиз скользнул по нему диким взглядом и шагнул к аптеке. Руслану он ничего не сказал. А у Фени от страха затрепыхали длинные ресницы.

— Вам что, особые указания требуются? — рявкнул на нее подполковник. — Вы в воинской части работаете, а не на базаре. И извольте подчиняться нашим законам!

— Она, товарищ подполковник, присяги не принимала, — проговорил за его спиной Руслан, — и воинского звания она не имеет.

— С вами у нас будет отдельный разговор, лейтенант, — отрезал Серкиз. — Вы почему не на разборе полетов?

— Собирался как раз.

— И вмешиваться в дела медицинской службы вас, по-моему, никто не уполномачивал.

— Так точно, не уполномачивал, — сказал Руслан. — Только лекарств по домам она все равно разносить не станет.

— Что?!

— Не станет, — повторил Руслан. — В обязанности фармацевта не входит разносить по домам лекарства.

— Лейтенант Барханов! — прогрохотал Серкиз.

У меня внутри все оборвалось. А Руслан невозмутимо сказал:

— Я вас слушаю, товарищ подполковник.

Выкатив красные глаза и подергивая сведенным в сторону ртом, Серкиз на минуту замер. Казалось, он сейчас раздуется и лопнет. Одна бровь у него взлетела на лоб, другая прикрыла глаз. Но он не лопнул. Он негромко и словно взвешивая каждое слово проговорил:

— Передайте вашему командиру эскадрильи, что я арестовал вас на… двое суток домашнего ареста.

— Есть передать командиру эскадрильи, что вы арестовали меня на двое суток домашнего ареста! — отчеканил Руслан. — А если он спросит, за что?

— За неумение разговаривать со старшими! — рявкнул Серкиз и повернулся к Фене.

Он протянул к окошечку ладонь:

— Порошки.

— Что? — шевельнула губами Феня.

— Порошки. От головной боли, — проговорил он раздельно и почти спокойно. — У меня ведь свободного времени больше, чем у вас.

Белый пакетик утонул в кармане подполковника. Подполковник толкнул входную дверь. Дверь от толчка распахнулась так, что даже стукнула с обратной стороны в стену. И мне почему-то вспомнилось, как Серкиз швырнул на землю козла Назара.

Серкиз уже исчез, а мы все еще сидели ни живы ни мертвы. Даже Эдька, который называет подполковника Сервизом и у которого у самого отец — майор, и тот словно ежа проглотил и никак не мог сообразить, что же теперь будет.