Машина-Орфей

Она ничего не сказала, но лицо ее последовательно отразило нежелание верить в то, что она видит, потом ужас, потом раскаленную добела ярость.

Но она все равно молчала.

Самое тяжелое переживание для Руиза наступило тогда, когда он увидел выражение ее лица сразу перед тем, как щупальце генча впилось в ее мозг. Между одним ударом сердца и другим все ее годы, казалось, растаяли на ее лице, она показалась немыслимо молодой, вся ее красота снова вернулась к ней, необыкновенно усиленная в сознании Руиза мозговым огнем.

Она улыбнулась, и это явно была улыбка облегчения. Она закрыла глаза, и линия ее рта стала нежной, словно она ждала поцелуя.

Руизу стало тошно, и он отвернулся.

Геджас все еще удерживал под контролем ту волну сражений, которая кипела перед крепостью Юбере. Он вернулся на свой истребитель, где он чувствовал себя сильнее и увереннее, невзирая на то, что командир истребителя и многие из членов экипажа были убиты при попытке отразить нападение берсеркеров Обелиска. Единственная причина, по которой пираты до сих пор не овладели крепостью Юбере, состояла в том, что отдельные фракции пиратов слишком яростно дрались между собой за эту добычу. Но в течение последнего получаса пираты убрались прочь, и Геджас беспокоился, что они пытаются заключить против него союз.

Родериганские подкрепления приближались к городу. Это было единственное светлое пятно во всей неприглядной ситуации. Они уже давно прибыли бы, если бы не строгие законы Шардов, которые запрещали крупным флотилиям передвигаться вместе.

В перерывах между сражениями Геджас проводил свое время у экрана сети оповещения, ожидая следующей передачи от Руиза Ава.

Кореана ждала его возле входной арки вместе с молодым генчем. Лицо ее было мягким и покорным, хотя Руизу, все еще одурманенному мозговым огнем, она показалась просто живым трупом. Она аккуратно и осторожно держала свое осколочное ружье, и Руизу Аву стоило всего его мужества повернуться к ней спиной.

Он заговорил с клоном Низы, медленно и осторожно, так, чтобы она и техники Глубокого Сердца могли бы правильно понять, что от них требуется.

– Теперь я ухожу, но оставляю камеру. Когда я окажусь на безопасном расстоянии, я взорву Машину, чтобы вы могли зафиксировать на пленку ее разрушение. Но я не хочу, чтобы вы показали это событие по сети оповещения раньше, чем через час… или до тех пор, пока солдаты не достигнут дна шахты. Генч скажет вам, если это произойдет. Я надеюсь, что промедление даст нам шанс выбраться из этого небоскреба незамеченными. Вы понимаете?

– Да, – сказала клон Низы дрожащим голосом.

Руиз вспомнил, что этот голос принадлежал Низе, которую он любил. Он хотел сказать что-нибудь еще, чтобы успокоить ее сердце, но ему показалось, что он забыл все нежные слова, которые он мог бы сказать.

– Ты знаешь, ты дорога мне, а теперь больше, чем когда-либо.

– А ты – мне, – ответила клон и голос ее прервался. Она долго молчала. – Я надеюсь, что ты возьмешь ее в такое место, где вам ничего не будет угрожать и где вы сможете любить друг друга долго и счастливо.

– Спасибо, – сказал Руиз неловко и нелепо. Наконец он произнес: – До свиданья.

Он снял шлем и вогнал его в нишу в стене, откуда камера могла передавать разрушение Машины-Орфей – но он постарался разместить камеру так, чтобы разорванное тело его клона не было видно. Он сказал в камеру несколько слов, потом застегнул на себе шлем, который он взял из брони Младшего.

Он показал жестом Кореане, которая кивнула и повела их из лабиринта.

Когда Руиз прошел мимо генча, он посмотрел на него и почувствовал холодную благодарность. Он посмотрел снова на Машину и увидел, что та пытается языком касаться мин, трогая их безрезультатно и не причиняя им никакого ущерба. Голоса Машины слились в бессмысленный гул.

На дальнем конце лабиринта он взорвал мины и почувствовал воздушную волну от взрыва. На миг мозговой огонь запылал в нем так ярко и страшно, что он ослеп и оглох. Потом он утих, к нему вернулись его обычные чувства.

Может быть, дело было только в огне, но он ощутил, как фатальная и холодная пустота распространяется по анклаву.

– Пойдем, – сказал он Кореане, своей новой машине.

Кореана тихо и ловко провела его через туннели, и Руизу не хотелось с ней говорить из страха, что он еще больше ужаснется той разумной, но ужасной вещи, которую он с ней сделал.

Они не встретили ни одного живого существа.

Они прошли мимо того места, где Младший отбил фараонцев у солдат дельтанского корпуса, и Кореана едва взглянула в сторону на останки своих людей.

Руиз на миг остановился возле мерзкого трупа Мольнеха, который некогда был фокусником высокого ранга на Фараоне, но в последнее время превратился только в органическую машину, принадлежащую работорговке. Руиз от всей души пожалел, что фокусник не выжил. Руиз унаследовал бы по праву победителя имущество Кореаны, и он попытался бы провести эксперимент, который тогда посоветовал ему ученый-моряк Гундерд, – попросить Мольнеха, чтобы он вел себя только так, как вел бы по велению собственного сердца… Чтобы он снова стал самим собой.

– Прости, – сказал он. Потом он пошел дальше.

Когда они дошли до поля битвы между Младшим и слугами генчей, Руиз попросил всех остановиться среди жалких тел человекоподобных безумцев.

Они скоро выйдут к центральной шахте небоскреба, и, если ему очень повезет, он найдет Низу и остальных на вагонной платформе, их будут охранять остатки дельтанских убийц Кореаны. Видимо, Младший пообещал им вывезти их на подводной лодке в обмен на их помощь и верность.

Он постарался взвесить все аспекты положения, посмотреть, куда вели нити предательства, как использовать то, что получилось, с максимальной пользой для себя.

Он отбросил первое пришедшее к нему побуждение положиться на верность дельтанцев и выполнить условия сделки, заключенной Младшим. Он посмеялся над самим собой за то, что даже подумал о такой глупости. Нет, сейчас не время было доверять.

– Все в порядке, – сказал он Кореане, – мы сделаем вот что.

Когда Низа впервые увидела Руиза Ава, она почувствовала недоверчивую, но такую горячую радость. Она уже не ждала увидеть его снова. Она почему-то была уверена, что он отправляется навстречу своей смерти. Его уход был таким холодным, таким официальным.

Когда она увидела, кто шел за ним, подталкивая его своим ружьем, она почувствовала, что вся радость в ней погасла, хотя и не могла раствориться полностью. Он все-таки был жив.

Но потом она снова испугалась. Может быть, Кореана забрала его душу, как она всегда и хотела сделать. Нет, решила Низа, это было маловероятно. Иначе зачем бы работорговке его вести под ружьем? И почему она стала бы связывать руки Руиза Ава за спиной под таким неудобным для него и мучительным углом?

Один из дельтанских офицеров, рангом повыше, встал. Его неуверенная поза выражала удивление и испуг.

– Кореана Хейкларо? – спросил он неуверенно, когда Кореана и Руиз прошли половину тропинки над болотом.

– Привет, Крун, – ответила она. – Я очень удивлена, что ты здесь, когда я велела вам оставаться в анклаве.

Крун наполовину поднял оружие, потом явно передумал.

– Представилась возможность – человек, которого ты ведешь под ружьем, уверяет, что знает выход отсюда. Мы собирались втереться к нему в доверие, обезоружить и ждать тебя.

– Хороший план, – сухо сказала Кореана, подходя к платформе. Низа заметила, что она разумно держала Руиза между собой и солдатами – очевидно, она им не доверяла.

Крун, переминаясь с ноги на ногу, выглядел так, словно ему тоже очень хотелось бы найти какое-нибудь укрытие, но вагонная платформа не могла предложить ему ничего существенного.

– А-а-а… как насчет взрывчатки у него в шлеме? Он нам говорил что-то про замыкатель на мертвеца…

– Блеф. Это умный человек, – голос Кореаны был усталым и бесстрастным. Низа начала думать, что с работорговкой что-то не в порядке.