Контракт на Фараоне

Постепенно восстанавливалась способность владеть своим телом. Пора было обдумать ситуацию. Руиз перечислил про себя положительные стороны: он не погиб, не попал в камеру пыток, представилась наконец возможность ближе познакомиться с загадочными браконьерами. Однако список отрицательных сторон явно перевешивал: дорогостоящие мозговые имплантанты не смогли погасить воздействие парализующего поля. В голове засело беспокойное ощущение, что он успел что-то натворить до того, как окончательно потерял сознание. Это напоминало чувство, которое он испытывал после редких, но памятных гулянок в молодости: нечто, что он должен был помнить, но забыл, а вот окружающие наверняка запомнят надолго. Руиз напрягся, но память отказывалась служить.

По обеим сторонам контейнера послышались слабые вздохи и стоны товарищей по несчастью. Они, в отличие от Руиза, не старались сохранить спокойствие, когда обнаружили, где находятся. Хор воплей и проклятий становился все громче. Новое окружение ни в малейшей степени не соответствовало представлениям жителей Фараона о райских кущах, где все они надеялись оказаться после успешного завершения мистерии. Неужели боги сперва сделали их пленниками в собственных телах, а затем в стальных гробах? Разве в раю пахнет мочой и рвотой?

Некоторые пробовали молиться, но через некоторое время ругательства и богохульства явно возобладали над молитвами.

Руиз присоединился к общему хору, не желая, чтобы его неестественное спокойствие заметили, если грузовой трюм находился под наблюдением. Он извивался и метался, имитируя панику, насколько позволяли затекшие мускулы. Это занятие настолько захватило его, что первое дуновение наркотического газа осталось незамеченным. Потом Руиз постарался расслабиться и застыть в безвольной позе, хотя газ был слишком слабым, чтобы совладать с имплантантами. Однако ему удалось повлиять на настроение пленника. Руизу пришлось прилагать усилия, чтобы сохранить выражение подобающей мрачности и подавленности. Вскоре трюм вновь затих.

Саркофаг Руиза слегка вздрогнул и двинулся вперед, затем наклонился, и пленника швырнуло на эластичную монолиновую сетку. Он понял, что его саркофаг был частью большого контейнера, содержавшего еще десяток подобных ячеек. По другую сторону прохода виднелось еще несколько саркофагов в горизонтальном положении. Другие рабы также привалились к сетке и корчили Руизу веселые рожи. Он ответил тем же и стал ждать развития событий.

Скрипнула крышка люка. Давление возросло, когда в трюм проник более плотный воздух снаружи. Послышались шаги. Через секунду появилась инспекционная комиссия. Во главе шагала женщина, затем мужчина и раб-охранник с Морассара. При виде Мока надежда на немедленное освобождение и бегство погасла. Страж был необычайно огромен, даже для морассарца, украшенные эмалью хватательные щупальца свидетельствовали о солидном возрасте и высоком происхождении. На это насекомообразное существо напялили замызганную ливрею елизаветинских времен, подогнанную под его тело с шестью конечностями. Когда-то ткань явно поражала роскошью. Средние манипуляторы Мока были снабжены встроенными энергоизлучателями. Вонял он, как целая бочка тараканов.

Мужчина больше напоминал киборга. Безногий торс покоился на воздушной подушке, одну руку заменяла многоцелевая оружейная установка, другая рука сжимала нейронный кнут. Череп заканчивался металлическим куполом, только ниже носа лицо оставалось человеческим. Шею заменял сегментированный воротник. Киборг выглядел слишком колоритно, чтобы быть настоящим, и больше всего смахивал на пирата из голодрамы. Однако кнутом он размахивал весьма уверенно.

Но именно женщина приковала к себе внимание Руиза. Она обладала неоригинальным совершенством форм, доступным любому мало-мальски обеспеченному жителю пангалактики: высокий рост, пышная грудь, пропорциональное сложение. Волосы для удобства просто заплетены в длинную черную косу, кожа цвета старой слоновой кости. Но лицо! Такое лицо трудно забыть, увидев хоть раз. Руиз узнал руку Арлена-младшего, очень дорогого мастера пластической хирургии.

Блеклые голубые глаза, темные брови вразлет, пухлые коралловые губы. Столь неоригинальные черты послужили основой для создания истинного шедевра. На лице были написаны сила и властность. Властность неукрощенная, незнакомая с нежными чувствами. Сила служила оправданием сама себе. Это было лицо, которое требовало поклонения, и Руиз почувствовал в паху внезапное жжение. Подобную реакцию следовало погасить как можно скорее, поскольку она могла продемонстрировать его невосприимчивость к наркотическому газу. Руиз постарался силой воли усмирить бунтующую плоть.

Его саркофаг находился возле дальнего конца контейнера, так что у Руиза была возможность понаблюдать за троицей, пока она медленно шествовала по проходу, разглядывая других рабов.

Голос женщины напоминал нежнейший колокольчик. Она говорила на торговом пангалактическом наречии со следами добравитского акцента.

— Мармо, — обратилась она к киборгу-пирату. — Тебе придется еще раз продумать механизм захватывающего поля. Оно забирает слишком много посторонних. Лига никогда не бывает столь неаккуратной. Не хотим же мы положить начало новым религиозным течениям. Скоро все деревенские дураки полезут па сцену, надеясь попасть в рай, а у нас начнутся перегрузки. Кроме того, зачем подбирать мусор?

Она остановилась перед лежащим в саркофаге простолюдином с татуировками каменотеса.

— На кой черт мне вот этот? Наша специализация — изысканный товар. Этот тип не окупит даже затраты на переработку.

Крестьянин улыбнулся пьяной улыбкой и попытался схватить женщину.

Она бесстрастно изучала его. Потом откинула крышку предохранителя и нажала на кнопку. Внутренняя сторона саркофага вспыхнула белым огнем. Секунду спустя пепел исчез в решетке пола.

— Я обязательно займусь решением этого вопроса, Кореана, как только мы распределим их по баракам, — ответил пират рокочущим басом.

Женщина поморщилась и передвинула пластинку на его панели управления. Когда он вновь заговорил, голос звучал значительно тише:

— Банш-мозг отказывается производить селекцию — ты же знаешь, как он иногда упрямится. Придется прогонять алгоритм через вспомогательные системы. Но если купол сделать слишком маленьким, мы рискуем потерять часть труппы или их оборудования.

— Постарайся что-нибудь придумать, — попросила Кореана.

Мармо задумчиво потер подбородок тыльной стороной человеческой руки.

— Может быть, — медленно проговорил он, — мне удастся разработать утилиты, распознающие узоры татуировки. У нас ведь довольно обширная база данных. Тогда селекция будет производиться до того, как купол сомкнётся.

Женщина одобрительно кивнула.

Еще двое сгорели в своих саркофагах. Руиз понял, что ему все труднее становится сохранять маску простодушного олуха на лице. Пахло горелым человеческим мясом, рвотой, мочой, отвратительный запах исходил от охранника. Но приторный аромат духов Кореаны, казалось, преобладал над прочими запахами. Этот запах стал для Руиза воплощением смерти, причем смерти жестокой, несправедливой и абсолютно бессмысленной. Он понимал, что в данной ситуации ничего не может сделать, но все его существо отчаянно рвалось на свободу. К тому времени, как троица подошла к его контейнеру, Руиз был почти парализован страхом, но изо всех сил стремился принять вид человека, находящегося под действием наркотика.

На прекрасном лице женщины мелькнули отвращение и досада, затем их вытеснила какая-то другая мысль.

— Еще один для отбраковки, — сказал Мармо, берясь за крышку предохранителя. — Судя по татуировкам, торговец змеиным маслом. Наверняка он давно уже сжег себе мозги.

Кореана без малейшего усилия откинула прочь его руку. Это произошло так быстро, что Руиз даже не успел испугаться. Она долго смотрела на пленника с выражением странной заинтересованности на лице и наконец произнесла, обращаясь к своей свите:

— Этого отметь для моего личного пользования. Возможно, мы сделаем из него раба для наслаждений. Очень уж необычное лицо. Во всяком случае, продать его будет нетрудно, или я ничего не понимаю в невольниках. По крайней мере возместим транспортные расходы.