Контракт на Фараоне

Началось следующее действие. Капюшон все еще скрывал маску на голове старшего мага. Он сидел абсолютно неподвижно, подле него стояла на коленях Феникс. Остальные фокусники в масках застыли по углам сцены. Факелы по периметру сцены зажигались и гасли без всякого внешнего воздействия. Бхас поднял руки в приветственном жесте.

Демон поджидал Хашипут на краю мира. Юная богиня зарыдала и упала к его ногам:

— Умоляю, скажи, чего ты хочешь от меня?

В сухом, властном голосе послышались нотки нежности:

— Я только хочу помочь тебе, прекрасная Хашипут! Мука необходима, она — залог твоего будущего счастья.

Хашипут, дрожа, подняла обезображенную руку. Бхас долго молчал, потом спросил с жадным любопытством:

— Ты столько веков сохраняла девственность. Почему?

Богиня гордо выпрямилась, забыв о боли:

— Тебя это не касается!

Голос Бхаса прогремел в тишине, подавляя ее своей мощью:

— Ты забываешься, Хашипут! Это касается меня, потому что я так решил!

Факелы на сцене замигали быстрее, из оркестра раздался низкий, отрывистый вопль инструментов.

Приблизились сыновья Бхаса. Там, где ступал Тетри, бог голода, судорожно извивалась трава засухи. В следах, оставляемых богом рабства Менком, немедленно прорастал вонючими клубками отвратительный смертник. Зрители ощущали его гнилостный запах. Хашипут впервые заметила эту пару и в ужасе отшатнулась.

— Что за отвратительные чудовища? — произнесла она дрожащими губами, но все еще сохраняя в голосе насмешку.

Бхас схватил ее за руку, и тело ее пронзила жуткая боль. Несчастная девушка упала на землю и принялась кататься из стороны в сторону, колотя здоровой рукой больную, чтобы наказать источник своих страданий. Когда боль наконец отступила, глаза богини стали тусклыми и покорными.

Бхас улыбнулся. Казалось, отвратительный червь прополз по черному шелку. Он показал на своих сыновей.

— Один из них станет твоим супругом. Когда мир был еще молод, твой отец заключил с нами договор. Странно, что он ничего не рассказал тебе, о Хашипут! Ты должна выбрать одного из них.

Несчастная не могла заставить себя взглянуть на ужасную троицу. Казалось, она ощутила внезапный порыв зловонного черного ветра: темная сила Бхаса, безнадежное отчаяние Менка, алчность Тетри. Бхас схватил ее за волосы и рывком поставил на ноги. Тело девушки безвольно обмякло.

— Позволь представить тебе моих любимых сыновей. Это мой первенец, Менк.

Бог рабства, похожий на оживший труп, согнул спину в деревянном поклоне.

— А это, — продолжал демон, — Тетри, мой младший.

Тетри не кланялся. Он с мольбой протянул к ней руки. Тело его казалось обтянутым кожей скелетом, пальцы напоминали когти.

Хашипут наконец нашла в себе силы вырваться из рук Бхаса. Он отступил в сторону и прошипел:

— Выхода нет. Ты должна сделать выбор. Иначе ты пожелаешь себе смерти, но не умрешь. Придется скрывать свое уродство в самой глубокой пещере. Те, кто превозносили прежде твою красоту, будут швырять в тебя камни.

— Разве нет для твоих сыновей подходящих жен в Аду? — смиренно спросила Хашипут.

Боль в руке вспыхнула снова. Бхас рассмеялся, и его когтистые пальцы впились в нежные плечи богини.

— Может, и есть, — ответил он. — Но женщины Ада грубы и уродливы по сравнению с тобой, милая Хашипут.

— Я согласна, — прошептала девушка.

Руиз завороженно следил за развитием событий в пьесе. Богиня выбрала Тетри. Боги сняли маски, а Хашипут снова лишилась чувств. В вихре голубого сияния сцена превратилась во дворец Канещу. Действие становилось все динамичнее. Хашипут провела Бхаса и его сыновей в золотые палаты, где сладкие плоды свисали с ветвей, растущих из прохладного белого камня, а из каждого фонтана струилось молодое вино. Маги демонстрировали чудеса иллюзии, декорации менялись быстрее, чем в пангалактической голодраме. Феникс выглядела все более измученной, девушку терзали боль и ужас. Лицо ее все больше бледнело, волосы слиплись от пота.

Бог засухи и его сыновья крались по коридорам дворца, и там, где они проходили, высыхали фонтаны и погибали цветы.

Руиз почувствовал леденящий ужас. Он долго учился равнодушию, однако девушка, исполнявшая роль Хашипут, пробуждала в нем гораздо большее сострадание, чем просто безымянная жертва с забытой планетки — поставщицы рабов. Несчастная пыталась бороться, но действие неумолимо двигалось вперед, к ее смерти. Она все еще была нежной, глупенькой богиней, но глаза ее уже приобрели отрешенность умирающей, губы сжались в тонкую ниточку. Руизу все труднее становилось смотреть. Приближалась развязка. Он спустился со своего места. Жители Биддерума были так захвачены представлением, что не замечали толчков, когда Руиз пробирался сквозь толпу. Он пробился к самой сцене, чтобы держать ситуацию под контролем.

Во дворце Канешу воцарилось засушливое запустение. Настоящим повелителем стал Бхас. Он забирал себе даже жертвы, предназначенные отцу Хашипут, поэтому величайший из богов тяжело заболел. У Канешу едва оставались силы, чтобы сметать в пасть гнилые остатки, и, когда он ослаб, вся планета оказалась на грани гибели. Менк и Тетри бродили по земле, насылая на людей кошмары и болезни.

Хашипут безвольно сидела на дальнем конце пиршественного стола и думала о предстоящей брачной церемонии. Она не верила, что долго проживет после того, как Бхас закрепит свою победу. В любом случае все живое на Фараоне ждет гибель.

Руиз стоял в первом ряду зрителей. Посох дрожал в руке. Но пьеса так его захватила, что сигнал превратился в болезненную вибрацию, прежде чем агент посмотрел на индикатор. Приближалось нечто, сделанное из металла. Судя по массе, это и была та лодка браконьеров, которую ожидал Руиз. Он вглядывался в темноту, хотя и понимал, что у подобного судна должна быть неплохая визуальная защита. Индикатор вновь застыл на нулевой отметке, и агент немного расслабился. Видимо, браконьеры готовы были подождать до конца пьесы.

В последний раз стоит Хашипут на краю мира, глядя в адскую бездну. Шелковые туфельки касаются осыпающегося края, человек потяжелее побоялся бы встать на это место. Горячий ветер играет ее волосами. На ней полупрозрачное платье, рука обернута шелком и перевита нитями черного жемчуга. Она снова выглядит как настоящая богиня.

С севера прибыл Бхас, чтобы совершить церемонию и окончательно закрепить победу. С востока явился Тетри, жених, придерживая раздувшееся брюхо, как будто боялся, что оно отвалится. С запада появился Менк, завистливый свидетель предстоящего торжества. Они медленно окружили богиню, которая подошла еще ближе к краю.

Бхас испуганно закричал:

— Осторожно, прекрасная Хашипут, бездна очень глубока. Тебе не понравится в Аду, а я не стану спускаться туда за тобой.

Тетри издал странный булькающий звук, протянув к ней иссохшие руки скелета.

— Видишь, — сказал Бхас, — как волнуется твой будущий муж. Пожалуйста, отойди от края.

Она вытянула вперед изуродованную руку:

— Я ведь уже не так прекрасна, правда?

— Неважно, — ответил бог засухи. — Тетри не очень разборчив.

— Я так и думала.

Бхас остановился поодаль и беспокойно посмотрел на край бездны, потом еще немного отступил.

— Менк, — приказал он, — оттащи ее от края. Первенец скрестил на груди массивные лапы.

— Нет, отец. У меня не хватит сил еще миллион лет карабкаться наверх. Сам оттаскивай ее. Или пусть это сделает Тетри. — Менк расхохотался издевательским смехом.

Конец наступил быстро.

Тетри с криком рванулся вперед, и богиня приняла его в свои объятия. Бхас попытался схватить их, но опоздал. Те двое уже падали с края мира: Тетри — визжа от ужаса, Хашипут — улыбаясь, как счастливая невеста.

Специальные приспособления унесли вверх, за пределы света, факелов, Бхаса и Менка, создавая иллюзию, что Тетри и Хашипут летят в бездну. Их тела, удерживаемые в воздухе каким-то непонятным способом, извивались и трепетали. Наконец они «достигли» уровня адских испарений, представленных цветными вуалями. Кисейные ткани становились все темнее по мере того, как двое опускались все ниже. Факелы почти погасли. Тетри, размахивая руками, провалился под сцену. Тело богини ударилось о специальный выступ, вновь поднялось в воздух и наконец рухнуло окончательно и застыло безвольной грудой.