Император всего

Так оно и было, их баржа прошла под основанием таможенной башни, и они увидели в том канале, через который суда выплывали из города, небольшую ржавую баржу, привязанную к одному из досмотровых причалов. Ее команда стояла рядком, лицом к стене, положив руки за голову, а за командой наблюдали вооруженные охранники. Десятки инспекторов в форме копались на барже, размахивая детекторами, отрывая обшивку баржи, прожигая дыры для проверки то здесь, то там.

Их баржи не останавливали, как и предсказывал Руиз, хотя, когда они снова выплыли на солнечный свет, на том конце таможенной крепости, множество людей высыпало на берега канала, на нависающую над ним галерею, и стали делать им какие-то двусмысленные жесты. Пираты переговаривались между собой шепотом, тихо смеялись, потом снова ушли в глубь крепости-башни.

Наконец они прошли приливной шлюз и углубились в лабиринты вод Моревейника. Над их головами скрученные башни вздымались в темнеющее небо. Они даже загораживали большую часть неба так, что его не возможно было увидеть. Происхождение этого огромного муравейника невозможно было себе представить, разум отказывался выдвигать предположения при близком взгляде на это сооружение. Временами здания поднимались с оснований, которые явно были возведены человеком, по крайней мере, металл посверкивал сквозь коросту времени, которая покрывала все здесь, в городе. В других местах здания казались продуктом природы, поскольку они совершенно беспорядочно вздымались вверх, состоя из камня, грязи и древних деревьев, которые свисали с террас, что выступали над каналом.

Основания башен насквозь были прогрызены туннелями, проходами, входами, одни из них были на уровне воды, некоторые – повыше, кое-какие были освещены специальным светом, который давал сигнал, если входил кто-то посторонний, прочие входы были темными и неприветливыми.

Остальные, кроме Руиза, таращились на все это, открыв рты. Суда, которые сновали по этим грязным водам, варьировали от потрепанных джонок с раскрашенными парусами и галер с рабами-гребцами до новейших скиммеров и игольчатых лодок. Люди были столь же пестрыми, что и их суда, представляя собой все варианты человеческой расы. Иногда случайный инопланетник вызывал аханье из груди фараонцев, которые не так уж много видели инопланетян за время пребывания в рабских казармах.

Руиз сосредоточился на том, чтобы запомнить, каким путем они прибыли в Моревейник, и попытался запомнить вехи на своем пути в пиратский город.

8

Кореана бранилась тихим, ядовитым, монотонным потоком. Она висела вниз головой в амортизационной сети, не в состоянии что-либо разглядеть из-за грязи и растений, которые облепили смотровое стекло кокпита.

Судно слегка пошевелилось и снова осело. Она прекратила ругань. На это еще будет время потом, после того, как она изыщет способ, чтобы не дать флиттеру окончательно погрузиться в болото.

Она отстегнула застежки сети и плашмя упала на потолок. Флиттер снова закачался и она почувствовала, что начинает бояться. Какой глубины было болото?

Она исследовала себя, согнула и разогнула руки и ноги. Разбитых мышц и переломанных костей вроде бы не было, хотя все у нее болело.

Она подползла к перевернутой панели управления полетом. Посмотрела на показания приборов. Снова выругалась. Флиттер был совершенно мертв и бесполезен. Взрыв, который царапнул его, удивительно методично и последовательно выжег всю систему управления и энергоснабжения.

Она услышала щелчки и скрежет и повернулась. Мармо старательно переворачивался так, чтобы принять вертикальное положение.

– Ты в рабочем состоянии? – спросила она.

– По-моему, да, – был ответ. – Как Мокрассар?

– Не знаю, – она поднялась и осторожно стала пробираться по потолку, направляясь в грузовой отсек. Когда она протиснулась вверх, в люк, она увидела Мокрассара, который стоял у шлюза, открывшегося при взрыве. Одно из его срединных щупалец висело на тонкой ниточке хитина.

Насекомообразный воитель в остальном казался неповрежденным, а его срединное щупальце снова отрастет, хотя эта травма наполовину снижала его способность стрелять, поскольку его срединные члены несли в себе приживленное оружие.

Мокрассар повернул голову, чтобы посмотреть на нее, и по нервному скрежещущему движению его жвал она увидела, что он готовится к бою. Он наклонил голову, мгновенное молниеносное движение – и он откусил прочь жалкие остатки срединного щупальца.

– Что такое? – Кореана подошла к шлюзу и осторожно выглянула через щелку. Она увидела за границами заборов-клеток, которыми было ограждено поле-болото, куда она упала, шеренгу крестьян-сторожей, которые таращились на ее флиттер. На них были шляпы с перьями, и в руках они несли древние предметы оружия: пики, аркебузы, арбалеты. За ними на элегантном механическом скакуне сидел всадник в латах. Латы имитировали стальные пластины, но Кореана была уверена, что на самом деле они гораздо более современные, поскольку не видно было, чтобы всаднику от них было бы тяжело. Всадник носил широкий украшенный меч на перевязи, перекинутой через спину. Скакун, который был более всего похож на стальную лошадь, у которой вместо копыт были когти, была снабжена и более мощным оружием. В ее нагрудной пластине были два отверстия-амбразуры.

Кореана сузила глаза. Мало было того, что она завязла посередь грязной лужи, так для полного счастья ей сейчас не хватало еще и взбешенного местного землевладельца.

Вооруженный всадник приподнялся в стременах и окликнул ее.

– Эй, вы, во флиттере! Выходите с пустыми руками по одному, чтобы я вас всех видел.

– Ну как же, сей момент, – сказала она шепотом.

Она потуже затянула шлем, защелкнула забрало, проверила застежки, которые держали шлем на остальной части брони.

– Даю вам последний шанс, – прокричал землевладелец.

Через несколько секунд пламя чихнуло из груди скакуна.

Вращающийся снаряд ударил в шлюз и разлетелся, засыпав вход осколками стекла. Мокрассар дернулся, потом посмотрел на нее. Осколки изрешетили его камзол, но отскочили от панциря, который был не слабее брони, которую она носила. Однако по одному из его сложных фасетчатых глаз пришелся удар, и теперь из раны сочилась густая желтоватая жидкость.

Кореана оскалилась. Крестьяне двигались на них, по колено погружаясь в болото, поднимая свои аркебузы и целясь в них с мрачной решимостью.

– Сперва, – сказала она, – убей всадника. Потом остальных.

Мок кивнул и превратился в одно сплошное движенье-вихрь. Он ударился о шлюз, открыв его своим весом, пронесся мимо крестьян, прежде чем они успели прореагировать, рванулся к всаднику по дуге, чтобы избежать выстрелов его механического скакуна. Однако скакун реагировал быстро и развернулся, чтобы защитить своего всадника, прежде чем Мокрассар выбрался из болота. Он снова стал стрелять, но Мокрассар уже сообразил, как надо петлять, чтобы избежать выстрелов скакуна, поэтому следующий снаряд промазал. Он взорвался в воздухе, перебив половину охранников и тяжело ранив остальных.

Кореана получала свое обычное удовольствие от того, что наблюдала Мока в действии, хотя исход битвы был предрешен в первую же секунду. Мокрассар прыгнул, оторвав голову всаднику одним рывком своего уцелевшего срединного щупальца. Он продолжал движение до тех пор, пока энергоружье его щупальца не уставилось в амбразуру на груди скакуна. Тогда Мокрассар нажал на курок, тем самым выжигая дотла весь внутренний механизм металлического скакуна, отчего тот застыл, не закончив начатого движения, а тогда Мокрассар уже мчался, чтобы покончить с оставшимися крестьянами.

Как замечательно, думала она, иметь такую неостановимую машину разрушения. Она вспомнила тот раз, когда приказала Мокрассару пощадить Руиза Ава, не убивать его. Какая это была глупость! Она никогда больше не будет проявлять такой мягкотелости. Когда в следующий раз Руиз Ав попадет ей в руки, он умрет мгновенно. Или же нет, лучше он будет долго жить, но так, чтобы ему оставалось только мечтать о мгновенной смерти. Да… так будет лучше.