Страница 19 из 53
Но Берку лицо Ниса сейчас казалось пустым. Это он, Берк, потерпел последнее, непоправимое поражение. Это был полный крах. Один только раз в жизни он уже испытал такое. Он не помнил когда. Это, сегодняшнее, заслонило собою все. Я получил пощечину, удар по голове. Пинок ногою в пах. Сам не зная почему, он принимал все это как свое личное.
У Стоуна было такое чувство, словно он побил собаку, обидел ребенка. Словно он самого себя застиг за нехорошим делом. Тут было то же самое. Он испытывал омерзение, как будто у него на глазах творился извращенный блуд. В нем закипел такой гнев, что он вскочил на ноги. Ему хотелось голыми руками вцепиться кому-то в горло. Зубами рвать тех, кто повесил Спада и скороспелку там, на мосту. Он неистовствовал от бессилия и омерзения.
А у Ниса мысль работала ясно и спокойно. Он был потрясен, но принял все так, как будто ожидал этого. Спада уже давно могли повесить за то, что он бил рыбу динамитом. Но за что эти повесили его? Нелепость. Ведь они не знали. Они ничего не знали о том, что Спада помог ему и его спутникам. И все-таки они повесили его. И Смаро, юную жену динамитчика, повесили тоже. Эти две жизни пошли в уплату за то, чтобы мы трое неслись теперь на всех парусах к Александрии. Не знаю, повесили метаксисты моего отца или расстреляли. Между метаксистами и железноголовыми нет никакой разницы. Жить такими средствами — преступление. Им не должно быть пощады, их надо истребить всех. Дойти до того, чтобы вот так, хладнокровно, повесить человека на мосту в его родной деревне. Если когда-нибудь я боялся железноголовых, то сейчас не боюсь ничуть. Чтобы покончить с такими, как они, нужны крепкие люди и большие дела. Я надеюсь, инглези крепкие люди. Ведь сейчас мы полагаемся на них. Если они настоящие — значит, они сумеют осуществить это. Железноголовые и метаксисты — одно и то же. Одна порода. Повесить Спада. Повесили они моего отца или расстреляли?
Он встал на ноги.
— Ложитесь, — сказал ему Стоун.
— Я надеюсь, ваши там, в Египте, готовы, чтобы положить этому конец. Все равно, где это будет. Но с такими людьми надо покончить. — Нис стоял и смотрел на тех двоих, под мостом в родной деревне.
— Ложитесь, — сказал ему Берк.
— Не желаю ложиться, — ответил Нис громко и сердито.
— Вас увидят.
— Противно мне прятаться от таких. — Эта необходимость прятаться, когда чувствуешь то, что чувствовал он, вызывала в нем гнев, отвращение, тошноту.
— Повесят и вас, что толку, — нетерпеливо сказал. Берк.
— Разве в вас нет гнева? Разве вы не видите?
— Вижу, — спокойно сказал Берк.
Стоун сказал:
— Успокойтесь и лягте.
— Ничего вы не видите, — сказал Нис, и напряженное выражение вдруг сошло с его лица. Он чувствовал все бессилие одиночки, вынужденного прятаться. Он остро ощущал никчемность одиночки. Он хочет истребить этих железноголовых. Его, одиночку, остановят выстрелы их орудий. И втроем их все равно остановят. Это задача не для отдельных людей. Тут нужен размах. Сила. Жесткость. Его теперь особенно мучило то, что он один в этой борьбе. Что он не может с ревом, с грохотом ринуться вниз, истребить всех железноголовых и поднять из развалин деревушку Сирнос и вернуть к жизни Спада и его жену.
Стоун и Берк встали и пошли, а он все стоял.
— Идем, — нетерпеливо сказал ему Стоун.
Нис медленно двинулся вслед за ними. Они открыто шли по откосу вверх. Когда они перевалили через вершину, по ту сторону открылась небольшая, размытая морем балка, и там были люди. Стоун и Берк круто остановились.
— Это жители Сирноса, — сказал Нис.
Он был прав. Человек пятнадцать — двадцать расположились под нависшей скалой. Горел костер, что-то варилось в котелке, кругом лежали узлы с пожитками. Нис стал спускаться к тому месту, где был костер. Стоун и Берк шли за ним, поотстав немного.
Нис остановился. Перед ним были загорелые низкорослые рыбаки в лохмотьях, женщины, несколько ребятишек.
— Калимера, — сказал он им.
— Калимера, — ответили ему.
— Из Сирноса? — спросил он.
— Нэ. — Непостижимое греческое «да».
Он сказал, как его зовут, и про своего отца Галланоса, и про то, что он знал Спада.
— Я о тебе слыхал, только не теперь, давно уже, — сказал один.
— За что они повесили Спада? — спросил Нис.
— Метаксистский сборщик налогов донес на него, — сказал тот самый, что слыхал про Ниса.
— О чем же он донес?
— Что Спада был раньше антиметаксистом.
— И за это его казнили? — спросил Нис.
Тот, который слыхал про Ниса, высокий, как Стоун, сутуловатый, с жесткими курчавыми волосами, ответил)
— Нашли убитого часового. Кто-то перерезал ему глотку. Потом хватились, что лодки Спада нет на месте. Тогда железноголовые объявили: если не признается тот, кто убил, они сожгут всю деревню и угонят лодки.
— Сволочи, — сказал Нис.
— Никто не признался, — продолжал высокий.
— По ведь не Спада убил часового?
— Нет. А сборщик налогов сказал, что он. Боялся, что, если железноголовые сожгут всю деревню, не с кого будет брать налоги. Он неплохо наживался тут, на этих налогах. Он сказал железноголовым, что Спада против Метаксаса — значит, и против них, железноголовых, тоже; и сказал, что это он, Спада, перерезал глотку часовому. Вот железноголовые и повесили Спада вместе с женой. — Курчавый замолчал.
— А почему же все-таки взорвали деревню?
— Железноголовые велели своему дружку, сборщику налогов, сказать нам, что мы — все равно что рыба, которую мы ловим. А потом взяли и взорвали деревню.
— А лодки?
— Угнали в Сулию.
— Слушайте, — сказал им Нис. — Это я перерезал глотку часовому. Я и вот эти два австралос взяли у Спада лодку, чтобы плыть в Египет. Часовой увидел нас, и мы его убили. Нам пришлось вернуться из-за мельтеми. Разве на мосту не нашли зеленую рубашку австралос?
— Про это ничего не говорили, — сказала толстая женщина.
— Вот сестра Смаро, — сказал курчавый.
— Я сожалею о том, что случилось с тобой, — тихо сказал Нис женщине, ожидая вспышки гнева.
— Я всегда ждала, что его повесят за динамит. — Она слегка пожала плечами.
— Примите мою дружбу и располагайте мною, ведь это из-за меня вы лишились лодок, — сказал он веем остальным.
Никто не ответил.
— Что же вы думаете делать? — спросил он.
— Вернуть свои лодки, — сказал курчавый.
— Вы хотите увести их у железноголовых?
— Без лодки — значит с пустым желудком, — сказал кто-то.
— Мы вернем их. — Это сказал мальчик лет пятнадцати.
— Сюда вы их не можете привести.
— Нет. Мы разойдемся по деревням Ласити. — Он говорил о деревнях гористого южного берега Крита.
— Как вы думаете вернуть лодки?
— Они стоят в Сулии, — сказал курчавый. — Они все скованы вместе и привязаны к каменному молу. Мы уведем их.
— Все это не так просто, — сказал еще кто-то. — Надо перерезать цепи, поднять паруса и выйти в море. И за один раз все не уведешь, потому что людей мало.
— Вы пойдете ночью? — спросил Нис.
— Да, завтра ночью, — ответил курчавый.
— Располагайте мною, — сказал Нис.
Он ждал, что почувствует враждебность этих людей, но не почувствовал. Это были рыбаки, которые остались без лодок, и для них самое важное было получить лодки обратно. Вот и все. Железноголовые берут у человека лодку. А он, хоть кровь из носу, должен ее вернуть и вернет.
Все сказали, что, если Нис пойдет с ними в Сулию, это будет большая подмога.
— Я скажу и этим двум австралос.
— От них мы не можем требовать помощи, — сказал курчавый.
— Им это полезно, — сказал Нис.
Он смотрел на женщину, которая была повторением скороспелки, только старше и толще, широкоплечая, грудастая, с большим ртом, с сосредоточенным и недобрым взглядом. И ему снова вспомнилась скороспелка.
— А где сборщик налогов? — спросил он ее.
— Я его утопила, — ответила она просто.