Страница 6 из 7
Все перечисленное говорит о существовании явления, которое можно назвать ПОЗНАВАТЕЛЬНЫМ ГОРИЗОНТОМ каждой цивилизации. В черте этого горизонта находится все, что цивилизация познала и умеет делать (как мы умеем строить электростанции), в том числе и явления, для которых она в состоянии хотя бы построить теоретическую модель (как мы строим модель "черной дыры"). За горизонтом находится все, чего цивилизация не знает и о чем не может даже додуматься с помощью суммы своих знаний. Каким предстанет перед такой цивилизацией грандиозное явление, которое она может наблюдать, но которое находится за ее познавательным горизонтом? Оно будет ей казаться ЕСТЕСТВЕННОЙ ЗАГАДКОЙ. Так воспринял бы сто лет назад гриб ядерного взрыва каждый земной физик. Каждый физик в 1877 году счел бы это явление результатом действия неизвестных сил природы. Эти ученые поступали бы в соответствии с научной методологией, которая не позволяет выдвигать полностью необоснованные гипотезы. А как раз искусственно вызванная цепная реакция была бы в то время чистой спекуляцией, не имеющей никакого основания в существующем знании. Потребовалось много лет, чтобы непрерывно расширяющийся познавательный горизонт включил в себя ядерную энергетику.
Можно утверждать, что ученые сто лет назад не знали того, что знаем мы, и это будет чистой правдой. Можно пойти дальше и сказать, что мы знаем уже достаточно много, и ничто не сможет удивить нас так, как удивил бы взрыв атомной бомбы физика прошлого века. Утверждая это, неплохо вспомнить, что как раз в прошлом веке ученые считали, что здание науки построено полностью, и сожалели о судьбе будущих ученых, которые остаются без работы. Впечатление, что современное знание исчерпало все, что МОЖНО знать, оказывается иногда необыкновенно сильным, но вся история науки убеждает нас в неправильности этого сильного впечатления.
Мне представляется, что, кроме указанных выше, существует еще пятая трудность обнаружения "космических чудес", проистекающая из инерции нашего мышления. Много людей может, не задумываясь, заявить, что "искусственный объект" можно распознать, даже не понимая его предназначения и способа действия, поскольку в земных условиях можно отличить от явлений природы любой тип машины, хотя бы такую машину мы видим первый раз в жизни. В наши представления, касающиеся технологии, входит понятие «машины» как устройства, в основном сооруженного из твердых тел. Необходимо, однако, признать, что «астротехнология» не будет знать «машин» в нашем понимании. Механические устройства не могут достигать астрономической шкалы масштабов, так как ни одно твердое тело не является достаточно твердым, чтобы сохранять при гигантских размерах жесткость в физико-техническом смысле. Как известно, создание аппаратов такой мощности, как фотонная ракета, упирается в неразрешимые трудности, поскольку ни одно вещество не годится для создания зеркала такой фотонной ракеты. Стопроцентное отражение света физически невозможно, а необходимая мощность для движения ракеты столь велика, что превратит в пар любое зеркало.
Мне кажется, что инженерной эволюции есть предел. Не конец такой эволюции, но предел технологии, использующей в основном твердые и жесткие тела. Мне кажется, что наши трудности с получением термоядерной энергии возникают из-за того, что эта энергия не удерживается внутри устройств, сооруженных из твердых тел, а решит проблему переход от использования таких тел к "энергетико-энергетической" технологии, которой мы еще не знаем. Это была бы технология, в которой один вид энергии (например, магнитной) являлся бы опорой, изолятором и управляющей средой для других видов энергии (например, энергии плазмы). Мне кажется также, что мы уже достаточно близки к такой, "энергетико-энергетической" технологии. Когда мы преодолеем эту границу, наш познавательный горизонт расширится скачком.
Итак, суммируя, я придерживаюсь такого мнения — способность устанавливать различие между естественным и искусственным явлением является функцией знания того, кто устанавливает это различие. Поэтому шансы обнаружения "космических чудес" будут расти, даже если мы не будем уделять специальное внимание их поиску. Как выглядит энергетика мощностей звездного порядка, на каких расстояниях можно обнаружить эти эффекты, какие варианты тут возможны — все это мы узнаем, когда сами овладеем звездной энергетикой. Сейчас мы можем только дискутировать о Других Цивилизациях. В будущем удастся установить, на КАКИХ ИМЕННО расстояниях их можно обнаружить. Но это будущее — тоже еще не конец пути. Ничто не говорит нам, будто в космосе можно достигнуть "абсолютной вершины знания". Скорее, все нам известное свидетельствует о том, что с очередной взятой вершины мы видим следующие, еще не достигнутые. Может быть, оказавшись на одной из следующих вершин нашего знания, мы поймем, что контакт между цивилизациями в космосе невозможен. Но сейчас мы еще имеем право надеяться.
Февраль 1977 года.
Перевод с польского
Б. ПАНОВКИНА
Знание — сила, 1977, № 7 С. 40 — 41.
Несколько месяцев тому назад ко мне в Астрономический институт имени Штернберга (ГАИШ) пришел за консультацией знаменитый итальянский кинорежиссер Антониони. Суть дела, приведшего его ко мне, такова: по ходу сценария его нового фильма играющие дети запускают воздушного змея, который… улетает в космос! "Можно ли обосновать это с точки зрения науки?" — "В сказке все можно, — сказал я, — зачем же вам научное обоснование для этой прелестной выдумки?" Но очень серьезный, неулыбчивый маэстро и без меня знает, что в сказке — все можно… Нет, он хотел научного обоснования. "Увы, если дело идет об обыкновенном воздушном змее (а не, скажем, о фантастической игрушке, снабженной каким-нибудь "аннигиляционно-гравитационным" двигателем), то должен вас разочаровать", — начал было я. "Ну, конечно, не сейчас, а, скажем, через сотню лет — ведь вы же не поручитесь, что и через сотню лет наука не позволит это?.." — "Увы, боюсь, что и через сотни лет такое событие будет противоречить основам науки и поэтому никогда не произойдет в действительности".
Разочарованный, но далеко не убежденный великий режиссер покинул ГАИШ, по-видимому, размышляя об узости взглядов и догматизме этих опасных чудаков ученых… Я же вспомнил этот забавный диалог, читая написанную Ст. Лемом с обычным для него блеском статью "Одиноки ли мы в космосе?"
Эта статья вся пронизана верой в безграничные возможности науки. "Наука все может — если не сейчас, то через сотни лет, — мы ведь еще грудные младенцы. Какие же сияющие вершины откроются познанию в будущем!" Такова точка зрения практически всех мыслящих гуманитариев. Но, вполне в духе интереснейшей книги Сноу "Две культуры", взгляд на эту проблему специалистов — научных работников далеко не такой «оптимистический». Во избежание недоразумения я буду говорить об известных фундаментальных законах природы, которых не так уж много и число которых не так уж быстро растет.
В сущности говоря, основные законы природы выражаются в форме запретов. Первобытный человек был убежден, что с помощью магии и колдовства может произойти решительно все. С небольшими изменениями такое миропонимание господствовало над подавляющим большинством людей вплоть до Нового времени, когда началось развитие науки. Как итог развития науки мы можем сейчас сформулировать в качестве примера три запрета:
а) "Нельзя построить такую периодически действующую машину, которая «высасывала» бы тепло из Мирового океана, производя соответствующую механическую работу (в этом запрете — вся термодинамика). Очень бы неплохо, конечно, в век энергетического кризиса иметь подобное устройство, но "наука не позволяет" — и тут никакими заклинаниями не поможешь…