Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 4 из 69



Окружность города Константинополя — восемнадцать миль... В Константинополе царит великое движение и суета вследствие стечения множества купцов, съезжающихся сюда по торговым делам и сушей и морем со всего света... В Константинополе есть храм по прозванию Святая София... Алтарей в нем столько, сколько дней в году, богатства же неисчислимы... Он украшен колоннами из золота и серебра и бесчисленными лампадами из тех же драгоценных металлов... Царь Мануил построил себе огромный дворец на берегу моря... Колонны и стены покрыты чистым золотом, на картинах изображены все войны древних, а также те войны, которые он вел сам. Трон в этом дворце золотой и украшен драгоценными каменьями... Дань, которую везут в Константинополь ежегодно со всей Греции, состоит из шелков, пурпурных тканей и золота и наполняет множество башен. Подобных богатств и дворцов нет нигде в мире. Здесь говорят, что подати, собираемые в одной только столице, ежедневно доходят до двадцати тысяч флоринов (100 тысяч золотых франков) — их берут с гостиниц и базаров, а также с купцов, приезжающих морем и сушей. Греки… чрезвычайно богаты и владеют множеством золота и драгоценных каменьев... Они носят шелковые одежды, украшенные золотом и иными драгоценностями... Солдаты у греков набраны изо всех тех народов, которых они называют варварскими; эти солдаты ведут их войны... Сами греки отнюдь не воинственны и, подобно женщинам, к ратным делам не годятся.

Робер де Клари, французский рыцарь, принимавший активное участие в осаде и разграблении города, описывая раздел добычи, дает понять, сколь пышен был Константинополь.

Там было такое изобилию богатств, так много дорогой золотой и серебряной посуды, так много драгоценных камней, что, казалось, поистине чудом, как такое великое богатство сюда свезено. Со дня сотворения мира не видано и не собрано было подобных сокровищ, столь великолепных и драгоценных... И в сорока богатейших городах земли, я полагаю, не было столько богатств, сколько их было в Константинополе...

Затем Робер де Клари увлекательно и подробно описывает нам Большой дворец, величественные церкви с их многочисленными реликвиями, Ипподром, городские ворота и статуи:

О самих греках, знатных и простых, богатых и бедных, о размерах города, о дворцах и других чудесах нам не стоит рассказывать. Ибо ни один человек на земле, как бы долго он ни прожил, не мог бы ни перечислить, ни рассказать о них. А если кто-нибудь и рассказал бы вам даже о сотой доле богатств, великолепия и величия монастырей, церквей и дворцов, то и это показалось бы ложью и вы не поверили бы ему.

Этот пышный город, столица Византийской империи, хранилище богатств и культуры древнего и средневекового мира, был обречен стать легкой добычей алчных, бесчестных и бессовестных мародеров с Запада. Виллардуэн рассказал обо всех героических подвигах, обо всех мошеннических уловках и хитростях, сопровождавших это подлое нападение. Оно представляло собой чистейший пиратский разбой, разбой под благочестивым предлогом свержения узурпатора. Предводителем был Дандоло; как бывший венецианский посол в Византии, он прекрасно знал ее. Победа была одержана быстро, и перед захватчиками открылись ворота города. Красочные страницы старинных французских хроник рисуют картину, которой никогда не померкнуть: после весьма недолгой борьбы гордая столица с миллионным населением, некогда занимавшая положение владычицы Западного мира, взята, и слепого императора ведут из темницы на трон его предков.

Дандоло и его латинские союзники незамедлительно потребовали, чтобы Комнин исполнил свои обещания и выплатил все, что сулил. Часть им заплатили, но выплату остального уклончивые греки все откладывали и откладывали, и тут не могли помочь ни мольбы, ни угрозы. Нетерпеливые союзники, прождав несколько месяцев и заподозрив недоброе, потребовали заплатить немедленно. В результате последовал дворцовый переворот; французы и венецианцы, насчитывающие вместе не более сорока тысяч человек, пошли в наступление. После отчаянной, почти двухлетней борьбы союзники под командованием Дандоло овладели стенами и хлынули на улицы обессиленного города.



Население было беззащитно. Константинополь подвергся ужаснейшему разграблению, каких немного насчитывается в истории всего мира. «Следя за рассказом об этих злодеяниях, — пишет Романин, еврейский историк осады, — содрогается разум и человечество краснеет от стыда». Пощады не было никому. Опустошали дворцы и дома, разоряли храмы и гробницы. Бесценные сокровищницы Софийского собора растащили, пьяные воины-крестоносцы, развлекаясь, заставляли танцевать на главном престоле голых уличных женщин. Следом за грабежами шло бессмысленное разрушение. Гибло неисчислимое количество предметов искусства, горели целые библиотеки, в огне навсегда исчезали книги, которым не было цены. В бивачные костры охапками бросали множество прекрасных манускриптов. Потревожены были даже могилы христианских императоров, в том числе саркофаг самого Константина: с императорских останков срывали пышные одежды и драгоценности. Игрушкой в руках победителя оказались все женщины города, невзирая на их сан и положение. Христиане-крестоносцы опустошили древнюю столицу христианского мира так, как ее на протяжении веков не опустошали и неверные. Виллардуэн хвастливо заявляет, что грабеж этот не знал ничего равного с сотворения мира. Именно в эти дни как часть добычи, пришедшейся на долю венецианцев, были вывезены из Константинополя четыре бронзовых коня (приписываемых Лисиппу)[7]; с тех пор они украшают собор святого Марка.

Греческое правительство было устранено без всяких усилий. Поскольку истинными руководителями захвата Константинополя являлись венецианцы, союзники предложили корону Дандоло. Он мудро отказался, императором был избран Балдуин Фландрский. При разделе некогда горделивой империи цезарей на долю венецианцев пришлась добрая половина добычи — множество греческих островов, несколько крупнейших городов империи по побережью Геллеспонта, Мраморного и Черного морей Престарелый дож получил новый пышный титул — «Владыка и господин четверти и восьмой всей Римской империи». Но наслаждаться триумфом ему оставалось недолго. Утомленный военными походами и лишениями, сокрушенный болезнью и старостью, Дандоло умер в Константинополе в июне 1205 года; он был похоронен в часовне собора святой Софии; здесь до сих пор можно видеть остатки его памятника, который почти начисто уничтожили в 1453 году захватившие город турки.

Венецианцы отправились в поход, желая утвердить свое торговое могущество, а оказались участниками раздела павшей империи. Они предусмотрительно отвергли опасный титул, дающий ненадежную политическую власть, но зато целиком посвятили свою энергию развитию и расширению торговли. Контролируемые ими на восточных берегах Средиземного моря и в Леванте рынки, фактории и торговые предприятия вместе с доставшимися им после завоевания Константинополя территориями составили величайшую в истории человечества торговую империю. Несмотря на бессилие латинских императоров и их абсолютное неумение управлять новообретенным государством, венецианцы исподволь все вернее добивались своего, расширяли в Константинополе свое подворье, тщательно налаживали торговлю на суше и на море и всемерно старались как можно меньше зависеть от новых правителей Константинополя, от их политических успехов и неуспехов. Так благодаря силе оружия, предательству и хитрым торговым махинациям Венецианская республика превратилась в величайшую и наиболее могущественную морскую державу Европы; так, между прочим, Маффео и Никколо Поло была обеспечена возможность отплыть по торговым делам в 1253 году в Константинополь.

Много долгих дней братья Поло и их спутники плыли к цели своего путешествия, направляя курс корабля с помощью недавно завезенной в Венецию магнитной «иглы» и небесных светил. Они плыли на юго-восток по залитой солнцем Адриатике; минуя Корфу, обогнули южную оконечность Пелопоннеса; затем прокладывали свой путь среди зеленых островов Греции, прошли Тенедос и Лемнос, неизменно держа курс на северо-восток. Оказавшись в Геллеспонте, по левую руку они видели низкие песчаные берега Херсонеса Фракийского, а направо от них тянулась прославленная равнина Трои и высились вершины Иды. Узкогрудый корабль не спеша бороздил воды пролива, через который в далекие дни греко-персидских войн, отправляясь в поход, перекинул свой составленный из судов мост персидский царь Ксеркс. Вот братья Поло уже достигли мест, где погибли легендарные Геро и Леандр, затем открылось и Мраморное море, о котором со времен седой старины было сложено столько легенд и сказаний. Боги и герои, полководцы и государственные мужи, основатели империй и завоеватели мира — все они в свое время плавали по голубым волнам этого моря. Вот перед глазами путешественников появилась круглая гора Либисса, у ее поросшей кипарисами вершины спит вечным сном Ганнибал, и в смерти своей изгнанный из Карфагена, который он так любил и которому так верно служил. С каждым часом путешественники приближались к столице цезарей, наследнице самой могущественной империи Средиземноморья.

7

Лисипп — выдающийся древнегреческий (пелопоннесский) скульптор второй половины IV века до нашей эры, работал при дворе Александра Македонского. — Прим ред.