Венецианец Марко Поло

А теперь довольно рассказывать о том, как управляется страна Катай, каков собой город Канбалук, сколь величественен и богат великий хан, и расскажу вам о других областях, куда мессер Марко ездил по государственным делам великого хана.

Ибо [здесь мы цитируем латинское издание 1671 года]

когда великий хан послал меня, Марко, в далекие области по известным делам своего царства (из-за них я находился в пути четыре месяца), я внимательно приглядывался ко всему, что попадалось мне на глаза по дороге туда и обратно.

Эти фразы определенно говорят, что одна часть книги Марко кончилась и начинается другая. О том, почему такое поручение было дано именно Марко, он сказал кратко в самом начале своего сочинения. Он скромно заявляет, что был «умен и сметлив» и что он очень скоро присмотрелся к обычаям татар и научился их языку, да так хорошо, «что всем казалось это чудом». В других рукописях говорится, что, находясь при дворе великого хана, «господин Марко» выучил татарский язык и четыре иных языка, умел читать и писать на любом из этих языков[79]. «Никто не мог превзойти его в доблести и благородстве манер»; «Он был умен и рассудителен сверх всякой меры» — гласят эти рукописи. Подобные фразы с уверенностью можно считать вставками позднейших редакторов; хотя мессер Марко не старался преуменьшать значение своей персоны, все же трудно поверить, чтобы он так бесстыдно расхваливал себя. Кроме того, это место в разных рукописях дается по-разному — имеется расхождение и в отдельных подробностях и в самой фразеологии, совпадают всего одно-два предложения. Ясно, однако, следующее: юный венецианец очень скоро привлек к себе внимание Хубилая — это произошло благодаря уму и сообразительности Марко, благодаря быстроте и легкости, с какой он превосходно ознакомился с положением дел при ханском дворе и во всей стране. Марко заметил, как жадно воспринимал Хубилай всякие сведения о подвластных ему землях, об их населении, обычаях, богатствах; венецианец «видел также, что хан не терпит, когда посол, выполнив все порученные дела, возвращается без каких-либо дополнительных сведений и наблюдений, добытых сверх инструкций. Хитро решив воспользоваться этим, Марко принялся собирать сведения, делая записи о каждом месте, в которое попадал, и всегда делясь своими наблюдениями с ханом. Именно этим рвением и прилежностью Марко объясняется его успех при дворе Хубилая, здесь же коренится та громадная ценность и тот интерес, который представляет для нас его книга.

Согласно утверждению самого Марко, великий хан решил испытать его в качестве посла и направил в отдаленный город Караджан (в провинции Юньнань) — город этот был так далеко от Ханбалыка, что Марко «едва обернулся за шесть месяцев». Юноша справился с задачей блестяще и доставил своему владыке множество весьма интересных сведений. Рассказы Марко зачаровали великого хана: «В глазах государя этот благородный юноша обладал скорее божественным разумом, нежели человеческим, и любовь государя возрастала… пока государь и весь двор уже ни о чем не говорили с таким удивлением, как о мудрости благородного юноши». Почти каждая рукопись гласит, что вельможи говорили друг другу, что, если Марко проживет на свете подольше, «он непременно будет человеком очень умным и большой цены». Затем следует наивный риторический вопрос, к которому Марко прибегает так часто и легко, словно, прежде чем продолжить рассказ, переводит дыхание: «Et que vous en diroie?» («Что же вам еще сказать?») В следующей фразе говорится, что с тех пор юношу стали звать «мессер» Марко Поло (во французском тексте «Mesere Marc Pol»), «и так в нашей книге он и будет дальше называться. И в самом деле это справедливо, ибо он был умен и опытен».

«А зачем вам долго рассказывать?» — спрашивает мессер Марко и буквально тут же сообщает нам, что он пробыл на службе у великого хана семнадцать лет. Елизаветинский перевод испанской рукописи (сделанный Джоном Фрамптоном в 1579 году) гласит:

Он [Марко] пробыл при дворе великого хана семнадцать лет, и когда надо было направить в любую подвластную хану страну или провинцию большое посольство или сделать какое-либо дело, всегда посылали Марко, вследствие чего разные знатные лица при дворе завидовали ему, он же, неизменно следуя приказу, что бы ни увидел или ни услышал, доброе или дурное, непременно записывал это с целью доложить великому хану.

В книге говорится, что расспросы и записи Марко, которые он делал в этих посольствах, объясняют, «почему мессер Марко знает о положении этой страны больше любого другого человека, так как он обследовал столько этих неведомых областей, сколько не обследовал никто другой на свете, и так как он прилагал к этому особое старание». «Обо всем, что разузнал таким образом Марко, — добавляет текст Рамузио, — и написано столь тщательно и верно в этой книге».

Марко нигде не раскрывает читателю, по каким именно делам направляли его в качестве доверенного лица хана Хубилая в течение тех семнадцати лет, которые он провел в Китае. Точно проследить его путешествия по Китаю мы не в состоянии. И раз это так, то мы не можем твердо сказать, каким образом он собирал сведения об описанных им областях или странах. Извлекал ли он эти сведения из своих записок, сделанных во время многочисленных дипломатических и иных поездок и во время странствий по личным делам, описывал ли свои наблюдения и впечатления, полученные во время долгого пути на родину, — решить трудно. Каждому своему рассказу о том или другом месте он дает заголовок, в котором это место называет, но ни слова не говорит, каким образом он собирал для рассказа материалы. Нам не приходится упрекать Марко, если он описывал лишь то, что ему казалось важным, — у него, сына тринадцатого века, был свой взгляд на вещи и свои интересы, — так или иначе, он дал нам драгоценный материал об Азии, — материке, который все еще таит множество неведомых сокровищ, неисследованных золотоносных жил и кладов.

Марко рассказал нам о народах и племенах Китая и соседних с ним стран, об удивительных взглядах тибетцев на мораль, описал коренное население Юньнани и других провинций, сообщил о широко распространенном среди людей «с позолоченными зубами», живших на бирманской границе, обычае кувады[80] и дал целым поколениям этнологов и антропологов массу других неоценимых сведений. Читая книгу Марко, мы постоянно дивимся зоркости его глаза, остроте его ума, точности его описаний — а ведь это был человек средневековья, человек, не прошедший никакой специальной школы! И мы готовы поверить предсмертным словам Марко, о которых нам сообщает Якопо из Аккви: «Он не рассказал и половины того, что в действительности видел».

Очень интересна глава книги Марко, где он рассказывает о сыроядцах Юньнани, о древнем обычае пользоваться вместо денег раковинами каури, о крокодилах (Марко считал их змеями о двух ногах) и способах их ловли. Рядом дается описание завоевания Бирмы, а также характеристика этой страны и прилегавших к ней государств Индии. У нас нет уверенности, что Марко сам побывал во всех этих местах. Среди разных заметок об Юньнани у Марко имеется такая запись: юньнаньцы, чтобы лошади не хлестали всадников своими хвостами, обрубают у них хвосты. Он рассказывает и о другом обычае юньнаньцев: если у них в доме останавливался красивый или знатный незнакомец или любой человек «с доброй славой, влиянием и весом», ночью его отравляли или умерщвляли иным способом; «они убивали его не с тем, чтобы ограбить его деньги и не из ненависти к нему», а для того, чтобы его душа оставалась в доме, где он был убит, и приносила счастье. Чем красивее и знатнее убитый, считали юньнаньцы, тем счастливее будет дом, в котором осталась его душа. «С тех пор, — добавляет Марко, — как лет тридцать пять тому назад покорил их великий хан, перестали они так злодействовать».

79

По мнению наиболее авторитетных комментаторов, Марко Поло несомненно знал письмена монгольские, арабские и уйгурские, а четвертыми письменами могли быть сирийские или тибетские, но отнюдь не китайские иероглифы. — Прим. ред.

80

Кувада — странный обычай, отмеченный этнографами у некоторых народностей во всех частях света: имитация отцом ребенка родовых мук, причем роженица часто ухаживает за мужем. — Прим. ред.