Цезарь (др. перевод)

И наконец, другие, уже совсем немыслимые обвинения в злодеяниях посыпались ему на голову, в частности, его обвиняли в том, что он убил собственного сына только затем, чтобы тот не препятствовал ему жениться на одной из жриц Весты[199], не желавшей иметь приемного сына; что, будучи главой одного тайного общества, где давали клятву на верность кровью, он приказал совершить целый ряд бессмысленных убийств только с той целью, чтобы не разучиться убивать; что члены этой секты пили кровь убитых и хотели перерезать всех сенаторов; наконец, — и это больше всего возмутило римских граждан — он будто бы собирался поджечь Рим с четырех сторон.

Все это, конечно, совершенный абсурд. Мне кажется, Катилина был просто избран козлом отпущения своей эпохи. Примерно то же думал об этом и Наполеон. Откроем «Воспоминания с острова Святой Елены» от 22 марта 1816 года.

«Сегодня император читал в римской истории о заговоре Катилины. И со многим, что написано там, не мог согласиться. Каким бы ни был злодеем Катилина, говорил он, у него все же должна была быть цель; и эта цель не могла сводиться лишь к обладанию Римом, особенно, если учесть, что он якобы собирался поджечь его с четырех сторон. Императору показалось, что речь прежде всего шла о новой конфронтации, подобной той, что существовала между Марием и Суллой, и которая, потерпев провал, позволила свалить на бедную голову ее предводителя все возможные обвинения, которыми принято награждать в подобных случаях».

Мне кажется, что своим орлиным взором император отчетливо видел все, как в свое время четко видел все сквозь дым на полях сражений.

Безусловно, ситуация сложилась самая благоприятная для революционного взрыва. Рим был разделен на богачей и нищих, миллионеров и должников, проценты ростовщиков душили, было принято брать до четырех процентов в месяц. Все покупалось и продавалось: от голоса Курия до любви Сервилии. Древнеримский плебс, наследники солдат и пахарей, хребет Рима, был сломлен. В городе — три или четыре тысячи сенаторов, всадники, а также ростовщики, спекулянты, разжигатели бунтов и вольноотпущенники на каждом шагу. За чертой города Рима уже не существовало землепашцев, жили одни лишь рабы; не существовало посевов, были одни лишь пашни; стало известно, что проще заработать, вскармливая свиней, чем кормить людей — Порций Катон сколотил на этом огромное состояние. На каждом шагу попадались фракийцы, африканцы, испанцы с цепями на ногах, со следами побоев бичом, с рабским клеймом на лбу. Рим разбавлялся чужой кровью, чтобы завоевать мир, поменял национальное золотое состояние на медную монету рабства. В Неаполе, славящемся свежим морским воздухом, возводились виллы, на Тибре, где был знаменитый каскад, — тоже, пышные дворцы строились в Альбане[200] в тени вековых деревьев. Фермой или, точнее говоря, главной житницей Италии стала Сицилия. Только у одного Катона было три тысячи рабов. Подумайте, сколько их могло быть у других.

Состояния сколачивались самые что ни на есть невероятные. Только одной земли Красс имел на двести миллионов сестерциев, то есть на сорок миллионов франков. Веррес, будучи префектом, за три года обчистил Сицилию на двенадцать миллионов, Цецилий Исидор потерпел полный крах во время гражданских войн — у него сохранилось лишь несколько жалких миллионов. А находясь на волоске от смерти, он завещал своим наследникам три тысячи шестьсот пар быков, двадцать семь тысяч пятьсот коров и шестьдесят миллионов сестерциев. Помпей ежемесячно получал от Ариобарзана[201] тридцать три талера, что составляло около ста восьмидесяти тысяч франков.

Цари свергались с тронов, чтобы разбогатели военачальники, их легаты и проконсулы Республики. Дейотар[202] докатился до того, что просил милостыню, Саламина был не в состоянии заплатить Бруту, своему кредитору. Брут окружил Сенат и запер его, пятеро сенаторов умерли там с голоду, остальные расплатились.

Долги стали равнозначны состояниям, необходимо же, в конце концов, хоть какое-то равновесие.

Направляясь претором[203] в Испанию, Цезарь одолжил у Красса пять миллионов, хотя уже был должен ему в десять раз больше. Когда осудили Мелона, долг того составлял четырнадцать миллионов. Курий продается Цезарю, которому должен, за двенадцать миллионов, Антоний — за восемь.

По нашему мнению, заговор Катилины назван так ошибочно, это не заговор, а скорее безысходный случай. Это — вечная и непрекращающаяся вражда между богатыми и бедными, битва между теми, у кого нет ничего, и теми, у кого есть все. Эта проблема — основа всех прочих, в том числе и политических проблем, с которыми столкнулась Франция в 1792 и 1848 годах. Бабеф[204] и Прудон[205] тоже своего рода Катилины, но лишь теоретически.

Итак, кто же был за Каталину, кто входил в его окружение, кто стоял в его охране? Все эти люди были элегантны, отличались развязными манерами, происходили из семей разорившейся знати, все до единого были озлоблены, надуты и носили пурпурные туники, все игроки и пьяницы, содержатели женщин, — мы уже упоминали, что и Цезарь принадлежал к их числу, — но, кроме того, были там и бравые гладиаторы, и бывшие воины Суллы и Мария, и, кто знает, может, еще и народ. Кто знает…

Всадники, ростовщики и новые богачи держат, что называется, нос по ветру и потому вводят в консулат Цицерона — нового человека. У Цицерона определенная цель и обязанность: он должен уничтожить Каталину, чтобы все владеющие виллами, дворцами, стадами, полями, сундуками, набитыми золотом, могли спать спокойно. Катилина непременно должен быть уничтожен.

Цицерон начинает атаку, представляя Сенату, — а Катилина был сенатором, запомните это хорошенько, — представляя Сенату закон, осуждающий на ссылку сроком до десяти лет всех, кто участвует в заговорах.

Катилина чувствует опасность. Он пытается поставить закон на обсуждение, случайно проронив при этом одно слово, компрометирующее его. Цицерон только этого и ждал.

— На что надеешься? — сказал он Каталине. — На новые таблицы? На упразднение долгов? И я тоже развешу таблицы, но только это будут таблицы на продажу!

Катилина разгневался:

— Кто ты такой, чтобы сметь так говорить со мной? Переселенец из Арпина, возомнивший, что Рим — его дом?

Тут Сенат зашумел, и люди стали переходить на сторону Цицерона.

— Ах! — закричал Катилина. — Натравливаешь на меня людей! Разжигаешь их! Ничего, я похороню этот костер под развалинами!

Эти слова и погубили Каталину.

Цицерон обращается к мелким торговцам. Посланцы галльского племени аллоборгов[206], которых Катилина заманил обещаниями, передали защитнику аристократии Цицерону план заговора. Кассий[207] должен был поджечь Рим, Цетег[208] — перебить сенаторов, Катилина со своими легатами — встать у ворот и убивать каждого, кто попытается бежать. Костры уже готовятся. Возможно, завтра перекроют водопроводы. Подобные действия отталкивают людей от Сената.

Катон держит долгую речь, он понимает, что теперь не время для патриотических возгласов. Патриотизм! Да ему бы тут же рассмеялись в лицо и наверняка обозвали каким-нибудь древним словом, аналогичным нашему «шовинист».

Нет, нет, Катон — истинный представитель своей эпохи.

— Во имя бессмертных богов, — говорит он, — призываю вас всех, для кого их дома, статуи, земли, картины всегда были дороже Республики. Если вы хотите сохранить то, чем дорожите, если хотите наслаждаться на досуге созерцанием ваших сокровищ, выходите наконец из оцепенения, пробудитесь и возьмитесь за дела государственные!

199

Веста — римская богиня домашнего очага и очага римской общины, соответсвующая греческой Гестии. К одному с Вестой культу принадлежат Пенаты.

200

Альбана — название дороги в Капую.

201

Ариобарзан — имя ряда царей Каппадокии и Армении.

202

Дейотар — тетрарх Галатии и царь Малой Армении, сторонник Помпея и противник Цезаря.

203

Претор (лат. — идти вперед) — после упразднения царства, вероятно, титул обоих высших должностных лиц римского государства. С 367 г. до н. э. верховные должностные лица стали называться консулами. Главной компетенцией их было свершение городского правосудия. При Цезаре их было 16.

204

Бабёф Гракх (наст, имя Франсуа Ноэль) (1760–1790 гг.) — французский коммунист-утопист. В период французской революции отстаивал интересы неимущих слоев. При Директории — один из руководителей движения «Во имя равенства». Казнен.

205

Прудон Пьер Жозеф (1809–1865 гг.) — французский мелкобуржуазный социалист, теоретик анархизма. Пропагандировал мирное переустройство общества путем реформы кредита и обращения денег, выдвинул утопическую идею учреждения «народного банка» с целью предоставления дарового кредита.

206

Аллоборги — племя в Набронской Галлии.

207

Кассий Лонгин Луций — представитель партии оптиматов, соперник Цицерона на консульских выборах, участник заговора Каталины.

208

Цетег Корнелий — один из участников заговора Каталины, казнен в 63 г. до н. э.