Страница 19 из 133
– Мне кажется, нельзя врываться к человеку, который завтракает, – начал было он извиняющимся тоном.
– Ничего, ничего, – заверил его Базиль вполне искренне. – Садитесь вот здесь оба и рассказывайте. Хотите кофе?
– Нет, спасибо. Но мы позаимствуем у вас по сигарете.
Они сели справа и слева от него, лицом друг к другу. Полина была в том же платье, в котором была вчера в театре. Она бесстрашно, не мигая, смотрела на жгучие солнечные лучи. Род повернулся к окну спиной и ему на глаза упала тень. На лбу у него залегла глубокая складка. Руки дрожали.
Судя по всему о вчерашней ссоре было забыто. Полина посмотрела на Рода, хотя и обратилась к Базилю.
– Послушай, ведь ты – полицейский! Не так ли?
– Нет, не так.
– Но ты же – помощник окружного прокурора или что-то в этом роде. Этот инспектор Фойл ведет себя так, словно вы – закадычные друзья. Что, так ведут себя все полицейские?
– Официально я – помощник окружного прокурора по судебно-медицинской части, специалист по психиатрии. Они обращаются ко мне лишь в тех случаях, когда нужно определить, в какой степени здравого рассудка пребывает либо подозреваемый, либо свидетель.
– Но ведь ты многим занимаешься и неофициально. Ты консультируешь их по различным психологическим аспектам дела. Но и у этого преступления, бесспорно, есть свои психологические оттенки. Полиция без твоей помощи ни в чем здесь не разберется. Только два человека могли убить этого неизвестного, и Род – один из них. Полиция тянет кота за хвост. Они уже «отвели» Ванду и Леонарда. Остался только Род. Теперь они примутся за него. Ты должен помочь, Базиль, должен!
Молча Базиль налил себе вторую чашку кофе. Закурил первую с утра сигарету.
– Почему ты в этом так уверена?
– Я не уверена, я просто знаю. Частично из-за ножа. Они просто не могут пройти мимо того факта, что он принадлежал Роду и находился в той хирургической сумке, которой он вышел на сцену. Как чертовски все просто. Родней прихватывает с собой в сумке скальпель, протыкает им Владимира, стоя спиной к публике, а затем продолжает играть дальше, как ни в чем не бывало!
Базиль затянулся.
– Мне кажется, что ты не до конца со мной откровенна.
– Почему ты так считаешь?
– Прошлой ночью полиции стало все известно. Но не было и речи об аресте Рода.
Полина бросила взгляд на Рода через разделяющий их стол.
– Может, скажем ему?
– Нам не следовало беспокоить доктора Уиллинга со всем этим вздором, – пробормотал Род.
Но Полина, видно, заупрямилась, все решила про себя и, прервав Рода, сказала, повернувшись к Базилю:
– Они считают, что нашли мотив.
– Неужели?
– Помнишь, однажды Мильхау заметил, что Сара Бернар имела обыкновение брать на роль Владимира своих «поклонников». Полиция не пропустила это мимо ушей. Они считают, что Ванда знала убитого. Они не верят ее отпирательству. Он мог быть ее любовником.
Базиль повернулся к Роду.
– А для вас это могло стать мотивом?
– Конечно нет! – поспешно возразил Род. – Но полиция считает именно так. Полина такого же мнения.
– Но разве я могу думать иначе? Ты вечно вертелся возле нее. Ты вчера притащил ее в картинную галерею. Обо всем этом было столько слухов, что полиции тут же все стало известно, когда произошел этот дикий случай. И он может немало объяснить… даже очень много…
Базиль опять повернулся к Роду.
– Ну теперь послушаем вашу версию.
Род вспыхнул, засунул руки в карманы брюк, чтобы не выдавать своей дрожи.
– Я уверен, что вы назовете меня отъявленным негодяем, если я заявлю вам официально, что она бегает за мной, не дает прохода!
Брови Полины поползли вверх в скептической гримасе.
– Как бы не так! Это ты бегаешь за ней! Я сама это видела.
– Нет, не я. – Он взглядом просил у Базиля защиты. – Я знаю, что это звучит неправдоподобно, может, даже подло, но она преследует меня. Но она мне ничуть не нравится, вот в чем беда.
– Вы считаете, что она влюблена в вас? – с нажимом на слово «считаете» спросил Базиль.
– В том-то и дело, что нет, – порывисто ответил Род. – Как это ни странно, но, по-моему, я ей абсолютно безразличен. Ей на меня наплевать!
– Очень скромненько! – прошипела Полина.
– Видите ли, она никогда не делала мне двусмысленных предложений, – с явным облегчением рассмеялся Род. – Может, я кажусь вам девицей, ломакой, недотрогой и т. д. Но во всей этой истории есть что-то странное. Где бы я ни был – в ресторане, театре, картинной галерее, – там неизменно появляется Ванда, просит поухаживать за ней, принести коктейль, зажечь сигарету или сделать еще что-нибудь для нее, постоянно болтает со мной, не спускает с меня глаз. Она постоянно бывает там, где бываю и я. Я просто не могу от нее избавиться, и все это происходит на людях, на виду у всех… Но стоит нам остаться наедине, она мгновенно меняется, меняется все ее поведение, манеры, она не пристает ко мне, оставляет меня в покое, и, кажется, в такие минуты я просто для нее не существую. Все шло шиворот-навыворот. Я не мог отделаться от нее на виду у публики, не прибегая к грубости. Но я не могу воспользоваться столь радикальным средством, так как целиком завишу от нее как актер, ее партнер на первых ролях. А это – моя работа. Если бы она была влюблена в меня, то тогда все встало бы на свои места. Но я клянусь, этого никогда не было! Такое двусмысленное положение ужасно меня злило, расстраивало, особенно после того, как это заметила Полина. А теперь все становится значительно серьезнее, так как если полиции удастся доказать, что Владимир был ее любовником, то, следовательно, у меня был мотив, чтобы расправиться с ним, – ревность. Это да плюс нож – что может быть убедительнее в обвинениях, направленных против меня? Какая замечательная чепуха – быть обвиненным в убийстве человека из-за женщины, которая не вызывает у меня никакого интереса!
– Станет ли Ванда отрицать, что вы были в нее влюблены? – спросил Базиль.
– Кто же знает? В том-то все и дело. Я не знаю, как она поступит, так же как я не знаю, ради чего она мен всегда преследовала.
– Род, – нетерпеливо перебила его Полина, – ты, конечно, знаешь притчу о цветах и пчелках. Так что тебе должно быть совершенно ясно, почему она не давала тебе покоя.
– Но дело совсем не в этом! Сколько раз я должен тебе повторять одно и то же, чтобы ты наконец мне поверила?
– Во всяком случае, речь идет не об этом, – продолжала Полина. – Дело в том, что она вовлекла тебя в дело об убийстве. Не понимаю, почему я должна так переживать по этому поводу, но я не могу ничего с собой поделать…
Они оба улыбнулись. Ее очаровательная улыбка вдруг заставила пожалеть Базиля о тех его двадцати годах, которые остались где-то в далеком прошлом, за его спиной.
– Вы помолвлены? – прямо, без обиняков спросил Базиль.
Полина покраснела. Род потупил глаза.
– Может, я допустил бестактность, – продолжал Базиль, – но я не смогу помочь вам, если мне не будут известны подробности взаимоотношений, связывающих всех действующих лиц.
Полина погасила сигарету, придавив ее пальцем в пепельнице.
– Ну, может, расскажем ему и об этом?
– Наверное, мы должны это сделать, – ответил Род. Было видно, как он смущен.
Полина вскинула глаза на Базиля:
– Мы были помолвлены до вчерашнего вечера, до того момента, когда я встретила тебя в картинной галерее. Теперь между нами все кончено и нам наплевать друг на друга… Но я не желаю, чтобы Рода арестовывали за убийство, которого он не совершал.
Теперь Базиль начинал понимать, почему Полина была так бледна и рассержена накануне.
– Почему расторгнута помолвка?
– Ну, знаешь… несовместимость характеров… обоюдное желание и т. д.
– Мне нужна действительная картина, как обстояло дело.
Полина с вызовом вздернула подбородок.
– Я хотела о помолвке объявить публично, при всех, Род не пожелал этого сделать. Я некоторое время терпела, но все это тянулось по-прежнему, и мне показалось, что лучший выход из создавшейся ситуации – это ясный недвусмысленный отказ.