Президент

36. Ущелье. После захода солнца.

Солнце на юге рано ложится спать и рано встает. Где-то к восьми вечера что-то в воздухе изменилось, небо потяжелело синевой, горизонты отдалились. Полоса, которую строили люди, выведенные из подземелья, к шести была готова. Она протянулась от северного подхода к ущелью до почти трети южного створа. Но никак не меньше ста-ста двадцати метров. Причем построенная при весьма ограниченных инженерных возможностях она представляла собой ровную, как взлетная полоса, дорожку.

Охранники окриками, а кого и с помощью прикладов, загнали рабов под скалу и выставили дополнительную охрану.

Ближе к восьми, когда солнце всерьез вознамерилось скатиться за горы, из правых, прямоугольных, дверей вышел Барс в сопровождении нескольких вооруженных в камуфляже людей. Сам он тоже был в камуфляжном обмундировании, причем, как показалось Шторму, в совершенно новеньком, с залежалыми складками на рукавах и на коленях. На ногах — кожаные ботинки, с толстой рифленой подошвой и поперечным ремнем по подъему. На голове — бессменный черный берет а ля Че Гевара.

— Нафраерился парень, — сказал с усмешкой Шторм, — видно, приготовился встречать высокого гостя… А вот и его соратник колченогий…

Из округлого проема выкатилась коляска с Тайпаном. Он тоже был по парадному приодет и даже с какими-то знаками отличия на груди. И тоже со своей охраной, вооруженной автоматами и кинжалами, висящими у пояса. Вышло еще несколько человек, которых раньше разведчики не видели — это были люди в гражданском, возможно, муллы, какие-нибудь шишки подскального правительства. Разговаривали, кто-то из них направился к бойцам, находящимся возле миномета, двое, в чалмах, подошли к проложенному настилу и ногами опробовали его опористось. Крайняя плита была зацементирована впритык к выступающему из земли плоскому камню и потому была непоколебима… Покачав головами, люди вернулись к коляске с Тайпаном, а на смену им подошел Барс и, взойдя на настил, протопал по нему метров двадцать. Подпрыгнул на месте, плиты не дрогнули. Подняв здоровую руку, ковырнул большим пальцем воздух — мол, все о» кэй, надежно и красиво. И Барс довольно осклабился в густую бороду.

— Я думаю надо собирать ребят, — сказал Шторм и Путин кивнул головой.

Достав из одного из многочисленных карманов небольшой приборчик, Шторм положил его перед собой. Это низкочастотник, использующийся обычно при наружных наблюдениях, когда нужно бесшумно и на расстоянии кому-то передать первичный сигнал. И те, кому посылается сигнал, имеют миниатюрный приемник-вибратор, который не шумит и не свистит, а лишь трепетно дает о себе знать специальными пластинами-фибрами — «зуммерит». Шторм положил палец на кнопку приборчика.

— Ну что, трубим пионерский сбор?

— Я думаю, пора, — согласно кивнул Путин. — Судя по парадному прикиду, скоро появится тот, кого мы с таким нетерпением ждем.

— Все же, кого-то надо бы оставить на посту, — высказал предложение Щербаков. — Мало ли кому из них, — кивок в сторону ущелья, — вздумается подняться сюда, проверить подходы…

— Если бы они этого опасались, давно бы выслали своих людишек, но в принципе вы правы… Все обговорим здесь, — и Шторм нажал на кнопку.

Когда все собрались, пятиминутку устроили под шелковицей. Путин отметил внутреннюю собранность группы, хотя на некоторых лицах лежала серая бледность — признак волнения и ожидания боя. Да, наверное, и его лицо не демонстрировало восторг и тоже было утомлено бессонницей, зноем и ожиданием. И только на лице Шторма лежала все та же печать суровости и собранности: брови одна к другой, и две тяжелые складки, обводящие рот…

— Значит, ставлю задачу, — сказал Шторм, — она проста, как грецкий орех… Когда мы убедимся, что Эмир прибыл и увидим собственными глазами, как его тепло и радушно встречают… Так вот, в этот самый момент мы начинаем салютовать в их честь, — Шторм оглядел бойцов, думая на ком остановить взгляд. И остановил на сыне Викторе. — Капитан Шторм вместе с капитаном Гулбе вот с того места, где мы только что находились, а это самая оптимальная позиция… Словом, из противотанковых гранатометов делаете два точных выстрела по высопоставленным лицам… Во избежания накладок, вас подстрахует Калинка, он будет тут же рядом и, если у кого-то из вас откажет гранатомет, он компенсирует… — Шторм еще раз прочертил взглядом лица своих товарищей по оружию. Взгляд замер на президенте. — Теперь, что касается воздушного аппарата, на котором, видимо, прилетит Эмир…. Я думаю, с этой задачей справится Путин… Самолет ли, вертолет… все равно надо уничтожить, чтобы не было у них соблазна, в случае чего, уносить ноги…

— А что делать с теми, кто охраняет ущелье? — в голосе Изербекова сквозило нетерпение.

— А я как раз к этому подъезжаю. Одновременно с открытиям огня по важным персонам… и это мы будем считать приведением в исполнение народного приговора… все остальные, то есть Бардин, Щербаков, Воропаев из подствольников крушат живую силу противника. — Взгляд на Воропаева. — Тебе, Алик, персональное задание — уничтожить чеченский стационарный гранатомет с минометом. Но сначала мы должны разобраться с блокпостами… Есть вопросы?

— Что делать с маяками? — спросил Калинка.

— А это будет зависеть от того, как пройдет первый акт представления.

— Ясно.

— Можно еще вопрос? — руку поднял Гулбе.

— Валяй, Айвар…

— Меня интересует отход. От этого будет зависеть…

Шторм взглянул на небо, начинающее покрываться аквамарином.

— Вопрос своевременный, но ответ на него нам даст сама жизнь. Повторяю, многое прояснится после начала… Если больше нет вопросов, давайте быстренько перетащим на позицию оружие и боезапас… — И Шторм первым подхватил подсумок с гранатами и прислоненный к стволу дерева пулемет.

— А как насчет постов? — тихо спросил Путин.

Шторм, уже сделавший пару шагов в сторону ущелья, остановился и в пол-оборота бросил:

— До прибытия гостя, в охране остаются Воропаев с Изербековым. Услышите движок, дуйте сюда, на позицию…

…У Щербакова снова заныл зуб. Сухой травинкой он попытался выковырять из него боль, но только еще больше потревожил болячку.