Бог паутины

Впрочем, и тут Федор (Фред) оставался на вторых ролях. Так уж вышло с местом жительства, что на одной стороне правительственного шоссе стояли дома ЦК, а на другой — МГБ и МИДа. За сынками цековских работников и дипломатов, составлявших добрую половину особой, привилегированной школы, тянулся из последних сил: и шмотки не те, и на ресторан не хватало. Чтоб хоть как-то соответствовать, тайком таскал букинистам отцовские книги, продал альбом марок, разгружал вагоны с арбузами на сортировочной. И грустно, и смешно. Опускаешься в прошлое, как в ванну: едва начнет остывать, сами собой открываются краны с горячей водой, и внутри как-то сразу теплеет.

Вроде были друзья, да сплыли. Кто где, неведомо. Небось все уж на пенсии, если дожили, и никто не выбился в звезды. Вот вам и поколение!

Один все же преуспел. Как же его звали, сукина сына? Секретарь комсомольского комитета, сволочь отпетая… Следил за каждым шагом. На остановке троллейбуса, у шашлычной «Восток», куда чаще всего ходили, часами выстаивал. И сразу к директору: этот пьяный, тот пьяный. И на комитет: моральное разложение, космополитизм, тлетворное влияние Запада… В академики выбился по атомной части. После Чернобыля чего-то там разоблачил, насчет конструкции реактора, съездил туда пару раз, а после взял и застрелился. Как был невротиком, так и остался. Погасла звезда.

Интересно, куда подевался Пономаренко, сын секретаря ЦК? Пырнул ножом одноклассника на переменке и как в воду канул. А Рыбальчик, Рыбальчик где? Вот уж переполоху наделал! Только и разговоров: «Рыбальчик стрелялся, Рыбальчик стрелялся… Несчастная любовь или что похуже?» В женских школах еще вычисляют виновницу, а она тут как тут, и не одна, их как минимум трое. Ходят с убитым видом, как бы украдкой смахивая слезу. Цирк! Разочаровал публику Рыбальчик: пуля навылет прошла, не задев жизненных органов. Из комсомола его поперли. Ни одна стерва не поддержала. Походил месяц эдаким Грушницким и сгинул.

Своеобразное поколение, ничего не скажешь. Кто в скрипачи, кто в стукачи.

Чего же суетиться, коль сходим на нет? Закон природы: пора. На пенсию, конечно, не проживешь, но была бы шея. И время такое настало, что за приработком далеко ходить не приходится.

Разводить рыб одно удовольствие, или те же растения! Кабомба, людвигия, криптокарина — красота. Простая валиснерия на Птичьем рынке и та десять тысяч за кустик, а уход за водорослями минимальный — поливать не требуется, был бы свет.

Бобышкин чувствовал, как с каждой минутой отходит сердце, успокаивается. Удалась жизнь, не удалась — особо жаловаться не приходится.

Юридический институт, это уж после факультет при университете образовался, он выбрал более-менее осознанно. Романтический зуд, несомненно, дал знать о себе, но главным аргументом явился невысокий конкурс, да и у отца — юрисконсульта Министерства путей сообщения — были кое-какие связи.

Отбыв по распределению два года в Тамбове, Бобышкин возвратился в Москву и устроился в транспортную милицию. Расследовать приходилось в основном хищения и подпольные аборты в бараках, но случались и более серьезные происшествия, со смертельным исходом, преимущественно по причине халатности либо пьянки. На первое убийство выехал, как положено, с прокурором. Во рву под насыпью, почти как у Блока,[14] путевой обходчик наткнулся на труп молодой женщины со следами множественных ножевых ран. Место происшествия случайно оказалось в двух шагах от дома. Ров и впрямь был некошеный, потому как в нем не росла трава, но протекала вода. В детстве Бобышкин ловил там мотыля и циклопов для своих рыбок.

При осмотре он обратил внимание на характерные рубцы от инъекций на руках жертвы, высказав вполне обоснованное предположение о долговременном употреблении наркотиков.

— Забудьте о наркомании, — отрезал прокурор. — В нашей стране такой проблемы не существует. Убийцу нужно искать.

Федор Поликарпович подчинился и ограничился в следственной версии исключительно бытовой стороной. Убийцу, впрочем, так и не нашли, что, как ни странно, ничуть не подпортило карьеру. Скорее, наоборот. Не прошло и года, как молодого следователя перевели — сначала в транспортную, а затем и в областную прокуратуру, где он, медленно продвигаясь по служебной лестнице, дорос до «важняка». Много чего было за долгие годы, но вроде нигде особенно не замарался и даже с блеском раскрыл несколько дел, достаточно громких.

Осталось последнее: достойно завершить. Хотя бы из чистого самолюбия.

По сей день, однако, никаких концов обнаружить не удалось. Ритуальное убийство в Салтыковке, или просто убийство с последующей имитацией под жертвоприношение, грозило внести свою скромную лепту в процент нераскрытых дел.

Между тем именно это преступление, само по себе неординарное, можно даже сказать, из ряда вон выходящее, явственно обретало таинственную окраску.

В ходе патологоанатомической экспертизы, в теменной кости (череп почти не пострадал от огня) было обнаружено идеально просверленное отверстие. Оно в точности пришлось на то самое место, где у новорожденных находится так называемый «родничок», быстро зарастающий по мере самостоятельной, вне материнского организма, жизни. Металлографический анализ подтвердил предположение, что отверстие проделано стальным сверлом в ходе неизвестно с какими целями проведенной операции. Причем сделано это было за два-три дня до предполагаемой даты смерти. Вопрос о том, продиктована ли данная, практически не применяемая в хирургической практике трепанация черепа медицинской надобностью, оставался открытым.

Сухим остатком от визита в Генпрокуратуру, помимо обмена мнениями с наглецом-помощником, стала наводка на одного доктора наук из Института морфологии человека. Институт находился на улице Цюрупы, что ничего не говорило Бобышкину ни в смысле географического расположения, ни в ономастическом аспекте.

Цюрупа вроде каким-то образом связан с Лениным, что, понятно, ровным счетом ничего не значит. Связан — не связан: как говорится, до лампочки. Единственное, что требовалось, так это справочник московских улиц. Таковой в Облпрокуратуре наличествовал, чего никак нельзя сказать о служебных машинах. Дефицит распространялся не только на транспорт, но буквально на все: физико-химические анализы, баллистику, не говоря уже об анатомичке и ящиках в холодильнике.

Мест для трупов катастрофически не хватало, а повторной экспертизы не избежать.

Мысль о том, чтобы напоследок навесить на родное начальство дополнительные расходы, принесла садистское удовлетворение.

Файл 012

Телепатию называют «шестым чувством», хотя считается, что чувств у нас всего пять. Поэтому более осторожные исследователи предпочитаюттермин «сверхчувственное восприятие», или экстрасенсорика. Несмотря на обилие внезапно объявившихся экстрасенсов, наука все еще не пришла к определенному мнению насчет природы этого неуловимого и переменчивого явления.

Область парапсихологии включает в себя передачу информации без физического воздействия на органы чувств человека — сверхчувственную передачу мысли, если говорить попросту. Кроме того, стоит вопрос о возможности мысленного воздействия на предметы. Всего различают четыре основных вида таких экстрасенсорных явлений: собственно телепатию, ясновидение, предвосхищение грядущих событий и психокинез. Телепатия, пожалуй, самая древняя и наиболее известная составляющая феномена, который парапсихологи обозначают греческой буквой «пси». Душа, как известно, именуется «психо». И хотя чужая душа — потемки, какая мать не спешила «безо всякой на то причины» к своему ребенку именно в тот момент, когда он нуждался в помощи? Или возьмите сказанное в «один голос» слово. С кем не бывало такого? А кто из нас не поднимал телефонную трубку, как бы уже заранее зная, чей голос он услышит сейчас? Вся история человечества изобилует свидетельствами мысленной связи между близкими людьми. Особенно в тех случаях, когда одному из них угрожало несчастье.

14

«Под насыпью во рву некошеном лежит и смотрит, как живая…»

15

World Wide Web — всемирная система «домашних страниц». Дословно Web — паутина (англ.).