Страница 61 из 144
На вопрос следователя — а кто же возглавляет антисоветский военный заговор — Даргольц ответил, что Базилевич об этом ему ничего не говорил и даже на специально поставленный вопрос на эту тему он под благовидным предлогом ушел от ответа. Генрих Михайлович подробно говорил о вредительской деятельности Базилевича и других военачальников Красной Армии. Не менее красноречиво повествует он о своей собственной работе по подрыву оборонного потенциала государства и боевой мощи РККА. Например, показал, что во вредительских целях он «перестал контролировать представление наркоматами материалов и докладов по исполнению важнейших решений Комиссии обороны по срокам». К числу сорванных им решений правительства Даргольц относил следующие: по модернизации истребителя «И-16», по закупке за границей моторов марки «Рено-Кодрон», по модернизации и поставкам в ВВС РККА самолетов «СБ» и «Д-3», о затяжках производства артиллерийской системы «Ф-22», 152-мм гаубицы, 76-мм полковой пушки, снарядов из сталистого чугуна и др.
Чего только не насочиняли Даргольц со своим следователем. Например, что Базилевич, преследуя вредительские цели, нередко вместо важных вопросов докладывал членам правительства СССР и его председателю В.М. Молотову второстепенные, не первой срочности. Генрих Михайлович во всех своих показаниях старательно «топит» своего бывшего начальника и в то же время всячески стремится приподнять роль и значимость собственной персоны. Вот
одна из таких попыток: утверждал, что когда Базилевич в 1938 г. пытался сорвать разработку плана на 1939 г., то он, Даргольц, якобы по собственной инициативе, воспользовавшись уходом Базилевича в отпуск, начал сам составлять упомянутый план.
В целом же показания Г.М. Даргольца производят впечатление весьма путаных и противоречивых, а посему малоправдоподобных. Судите сами: то он утверждает, что о личной преступной связи Базилевича с заговорщиками ему вообще неизвестно, то говорит, что он сам, исходя из отдельных обстоятельств и деталей, сделал вывод о связях Базилевича с заговорщиками. В другом месте он показывает, что не спрашивал своего «шефа» о его связях с другими заговорщиками, а тот, в свою очередь, ничего ему об этом не говорил. Наконец, он свидетельствует, что ему от Базилевича стали известны участники военного заговора— комкор В.Н. Соколов, командарм 2-го ранга Я.И. Алкснис, Маршал Советского Союза А.И. Егоров, а также Н.П. Павлуновский — начальник мобилизационного отдела Наркомата тяжелой промышленности СССР. Между тем как на допросе 22 декабря 1938 г. он утверждал, что ему лично неизвестно о преступных связях Базилевича с названными лицами. Вот и пойми, где тут правда, а где ложь...
Но сколько веревочке не виться... На заседании Военной коллегии 28 апреля 1939 г. Даргольц заявил, что виновным себя не признает и от показаний, данных им на предварительном следствии, он отказывается как от ложных, полученных от него путем физического воздействия. Вместе с тем из протокола судебного заседания видно, что издерганный и запуганный следователями Даргольц так и остался «немножко беременным» — отказавшись от ранее данных им показаний, он, казалось бы вопреки здравому смыслу, продолжал числить себя членом заговора, куда был вовлечен Г.Д. Базилевичем. Однако при этом он утверждал, что «никаким вредительством не занимался, не имел ни единого партвзыскания, никаким колебаний и всегда активно боролся и буду бороться за генеральную линию Ленинско-Сталинской Коммунистической партии большевиков.
За работу в секретариате Комитета обороны я в 1938 году поощрен т. Молотовым легковой машиной.
Сам я рабочий-токарь по металлу. Родился в Енисейской тюрьме в семье рабочих, профессионалов-революционеров. Отец и мать большевики с 1904 г. В ряды РККА поступил добровольцем в 1919 г., участник ряда боев до мая 1921 г.
И вот в 1938 г. мне предъявляют чудовищное обвинение врага народа.
Еще раз заявляю и буду всегда заявлять, что я абсолютно ни в чем не виновен, что данные мною показания вынуждены и ложны от начала и до конца, что я оговорил, что я вынужден методом следствия оговорить себя и Базилевича.
На заседании Военной коллегии 28 апреля с.г. я отказался от всех своих показаний, данных следствию, и пытался суду рассказать о методах следствия, но суд занимался мною две минуты.
На меня нет никаких материалов и никаких показаний, кроме данных лично мною ложных показаний. Названный мною вербовщик Базилевич Г.Д. на очной ставке и на суде от меня отказался.
Все перенесенное мною ничуть не поколебало мою веру в силу и мощь Ленинско-Сталинской партии большевиков.
Прошу Прокурора Союза ССР дать указания о разборе моего заявления и о пересмотре моего дела.
Мой адрес: Бухта Нагаево, Берелех, прииск «Фролы»35.
Наказание Г.М. Даргольц отбывал на Колыме (Северо-Восточные лагеря), где и умер 15 ноября 1941 г.
После непродолжительного пребывания Базилевича в ведомстве Берии ему стало казаться, что все бывшие сослуживцы, подчиненные и просто знакомые, оказавшиеся в камерах и изоляторах НКВД, стараются всячески его оклеветать (примеры Даргольца, Хаханьяна, Гринько). Хотя на самом деле это было несколько иначе, ибо со стороны отдельных арестованных высших командиров РККА были попытки защитить честное имя Г.Д. Базилевича. Расскажем об одном из них.
В трагедии под названием «Дело Базилевича», поставленной режиссером Л.П. Берией, есть один важный персонаж — Главный инспектор Комитета Обороны комкор В.Н. Соколов. Его показания для Базилевича были очень важны, ибо Владимир Николаевич Соколов в ходе следствия сделал попытку облегчить его участь, отрицая связь с ним по заговору. Именно поэтому эти показания приобретали для Базилевича характер если не главных, то далеко и не второстепенных. Подчеркнем при этом, что должность Соколова была самостоятельной, с непосредственным подчинением Председателю СНК СССР В.М. Молотову. В его обязанности и возглавляемого им небольшого аппарата входила проверка своевременного исполнения наркоматами и другими ведомствами постановлений Комитета Обороны. Ранее эти функции исполнял секретариат Комиссии Обороны во главе с Г.Д. Базилевичем.
Ранее служба комкора В.Н. Соколова в основном проходила в военных округах. Приведем краткую биографическую справку о нем. Родился он в 1896 г. в г. Саратове в семье народного учителя. После окончания гимназии поступил учиться в Саратовский университет. В 1915 г. призван в армию рядовым. В 1916 г. окончил ус-
коренный курс Александровского военного училища. Участник Первой мировой войны, воевал в Галиции. Последний чин и должность в старой армии— подпоручик, командир роты. После Февральской революции 1917 г. работал в Саратове. Член ВКП(б) с февраля 1917 г. В Саратове занимал должности: член военного комитета гарнизона, член губисполкома, секретарь и председатель военной секции городского Совета, военный руководитель района, член Саратовского комитета партии.
В Красной Армии с мая 1918 г. Участник Гражданской войны на Уральском фронте. В годы войны исполнял обязанности Саратовского губвоенкома, командира отдельной Саратовской бригады, начальника оперативного отдела Регистрационного управления Полевого штаба Реввоенсовета Республики, помощника и заместителя окружного военного комиссара Приволжского военного округа.
После Гражданской войны был помощником командующего войсками Московского и Северо-Кавказского военных округов. В 1925—1927 гг. — слушатель Военной академии имени М.В. Фрунзе. В 1927—1937 гг. — командир 2-го стрелкового корпуса, начальник Управления по войсковой мобилизации и укомплектованию Главного управления РККА, начальник штаба Сибирского военного округа, заместитель командующего войсками Кавказской Краснознаменной армии и Закавказского военного округа. В апреле 1937 г. откомандирован в Комиссию Советского Контроля при СНК ССССР на должность руководителя группы военного контроля. При образовании Главной инспекции Комитета Обороны при СНК СССР был утвержден ее руководителем. В начале ноября 1938 г. по политическому недоверию был уволен в запас. Арестован 14 ноября 1938 г., за девять дней до ареста Базилевича.