Страница 9 из 45
Преступлением признается виновно совершенное общественно опасное деяние, запрещенное настоящим Кодексом, под угрозой наказания.
Это определение формализовано значительно больше, чем предыдущие. По смыслу статьи преступление — только то деяние, которое описано и запрещено данным кодексом. Однако остается весьма неопределенное понятие — общественная опасность.
Пришлось мне столкнуться в народном суде Киевского района Москвы, где я был народным заседателем, с таким случаем, который я предлагаю вам решить в качестве задачи.
Некий пьяный безногий инвалид на деревяшке вместо протеза приехал из Подмосковья в Москву вместе с родственниками. Очевидно, он был не вполне нормальный, поскольку родственники его одного обычно не отпускали. В Москве они не уследили, он от них оторвался, напился и оказался у метро “Филевский парк”. Там он зашел за пивную палатку и помочился.
С учетом того, что в Москве совершенно недостаточно общественных туалетов, предлагаю вам решить, что это — административный проступок или уголовное преступление?
Мы с вами уже ознакомились с понятием преступления, но с понятием административного проступка это нам еще предстоит.
Возьмем учебник 1949 г. по теории государства и права под редакцией М.П. Каревой.
Наиболее серьезные правонарушения, которые представляют опасность для советского государства и социалистического правопорядка, являются преступлениями...
Менее серьезные правонарушения, нарушающие правопорядок, но не затрагивающие его основы и не имеющие тяжелых последствий, являются проступками...
Возьмем теперь учебник 1997 г. под редакцией Н.И.Матузова и А.В.Малько.
Преступления отличаются максимальной степенью общественной опасности (вредности)...
Проступки отличаются меньшей степенью общественной опасности (вредности)...
Ну и далеко ли юридическая наука уехала за полвека? Преступления — более общественно опасны, а проступки — менее опасны. Более — менее... А насколько более или насколько менее? Где критерий? И особенно важно — кто его определяет?
Помогут ли эти указания маститых ученых вам решить задачу, поставленную выше?
Что такое вообще “общественная опасность”?
Возьмем мужеложество. До 1934 г. оно не считалось даже проступком. С 1934 г. оно стало преступлением, то есть стало “более” общественно опасным. Почему? Почему за него стали наказывать помещением в лагеря, где мужеложество процветает? Оно стало чересчур распространенным, и государство решило его устранить? Но по новому УК оно опять перестало быть преступлением, и за него больше не судят и не наказывают. Оно перестало быть распространенным? Наоборот, некоторые “голубые” сейчас гордятся этим извращением и исповедуют его открыто, поскольку оно не считается даже аморальным, чего до 1934 г. не наблюдалось. Так почему оно стало в 1934 г. угрозой обществу? И почему перестало быть общественно опасным в наши дни?
Ни один ученый не пытался ответить на этот вопрос и определить критерий деления правонарушений на преступления и проступки. И ведь не законодатель решает этот важнейший вопрос, а часто рядовой милиционер, друг продавщицы пива. Сознаюсь, я тоже такого критерия определить не могу. А вы сможете?
ПОЧИТАЕМ ЗАКОН
Часто в начале лекции я задаю такой вопрос: каждая профессия имеет характерную сущность: летчик умеет водить самолет, актер вживается в образ другого человека, становится им; архитектор должен обладать пространственным мышлением, видеть еще отсутствующий объект в пространстве. Чем, по-вашему отличается профессия юриста?
И всегда слышу ответ: юрист знает законы. Это неверно. Во всяком случае, неточно. Во-первых, законов такое множество, что знать их все просто невозможно. Помню, в студенческие годы рассказывал мне один доцент, специалист по советскому государственному праву: пришла к нему старушка-соседка, которая знала, что он работает на юридическом факультете Московского университета, посоветоваться насчет жилищного права. Он сказал, что ничего в этой области не знает. Соседка ушла от него с обидой, она решила, что просто он не хочет давать ей бесплатный совет. “Но ведь я действительно ничего не смыслю в жилищном праве”, — говорил он мне. Я в таких случаях выслушивал человека, после чего, усвоив суть дела, звонил квалифицированным юристам, консультировался, и потом в общих чертах, давал ответ и советовал, куда надо обратиться за более точной справкой по делу. Даже незнакомые специалисты никогда не отказывали доктору юридических наук в консультациях.
Есть огромные отрасли права, о которых я не имею даже смутного понятия и не стыжусь этого. Как говорил Козьма Прутков, нельзя объять необъятное. Право же по своей массе необъятно.
Сущность профессии юриста заключена в том, что он понимает право, умеет читать и толковать законы. Я попробую объяснить это на примере не самого сложного закона.
Есть в Кодексе законов о труде РФ (КЗоТ) статья 33, которая позволяет администрации расторгать трудовой договор, попросту увольнять работника без его согласия, и даже против его согласия. В неграмотном просторечии часто говорят: “Смотри, а то тебя уволят по статье”. Неграмотно, во-первых, потому, что не по статье, то есть не по закону уволить нельзя, даже увольнение работника по его собственному желанию производится “по статье”. А именно по статье 31 и 32 КЗоТ. Во-вторых, есть статья 254 — дополнительные основания для увольнения некоторых категорий работников, а также много других законных оснований для увольнения. Но для весьма поучительного чтения мы ограничимся одним пунктом из статьи 33 — пунктом 4 (всего их 8). Итак, вот его текст: администрация может расторгнуть трудовой договор, срочный или бессрочный, в случае “прогула (в том числе отсутствия на работе более трех часов в течение рабочего дня) без уважительных причин".
Простые русские слова, без специальных юридических терминов, непонятных для неспециалиста (такие, конечно, в юриспруденции есть, например, виндикация), прочитать и понять их будет легко, не правда ли? Посмотрим.
Само понятие прогула, в смысле времени отсутствия на работе, юридическое, то есть определенное законом. Норма эта в советском законодательстве со временем менялась. При Сталине она достигала 20 минут. Отсутствие работника без уважительных причин в течение 21 минуты влекло не увольнение, а уголовную ответственность! Это относилось к опозданию на работу опозданию после обеденного перерыва (его длительность составляла обычно 20 минут; попробуете за это время дойти до столовой, вымыть руки, отстоять очередь в кассу, пообедать и вернуться к станку! И подобные условия, по формулировке закона — “перерыва на отдых и принятия пищи” — не служили уважительной причиной для опоздания), а также преждевременному уходу? с работы. Человек государством объявлялся преступником со всеми вытекающими отсюда последствиями! Причем, если сейчас статья 33 дает администрации право расторгнуть трудовой договор, которым она может и не воспользоваться, то в сталинские годы привлечение работника к уголовной ответственности за двадцатиминутное отсутствие составляло обязанность администрации. Если она пренебрегла этой обязанностью, то сама подлежала уголовной ответственности.
Трудящиеся вообще лишались права уходить с предприятия под страхом уголовной ответственности. Вводилась настоящая “крепость”, то есть крепостное право.
Некоторые думают, что эта норма была введена в связи с условиями военного времени в период Великой Отечественной войны. Это неверно, Указ Президиума Верховного Совета СССР был издан ровно за год до войны 26 июня 1940 года. Правда, этот драконовский закон, увеличивавший рабочий день, запретивший самовольный уход с предприятий и учреждений, сокративший отпуска по беременности и т.д., объяснялся пропагандой: наличием военной угрозы — подготовки к нападению со стороны фашистской Германии, но, как известно, Советский Союз встретил войну? неподготовленным.