Страница 40 из 45
Поэтому я придерживаюсь мнения, высказанного в статьях и монографиях, что временем совершенного продолжаемого или длящегося преступления является момент его прекращения, вынужденного или добровольного. Если в этот момент действует более мягкий закон, незачем ссылаться на ранее действовавшие суровые, поскольку они не применяются. Если в этот момент действует более суровый закон, с его принятием преступник мог прекратить свое деяние, но не прекратил, то, следовательно, должен отвечать по новому действующему закону, хотя бы он был более суровым.
Нам осталось определить ответственность коммерческого посредника Г. в Латвийской ССР. Я думаю, что после всего сказанного, вы согласитесь со мной, что не имеет смысла к одному и тому же преступлению применять все законы, действовавшие за все время его совершения. Надо применять тот закон, который действовал в момент его окончания, независимо от того, был ли он более мягким или более суровым.
В нашей стране наблюдается любопытное явление, когда не отмененные законы просто перестают применяться, хотя это в рамки правовой теории не помещается. Ни в одном учебнике вы не найдете упоминания о ФУСах, хотя это обычный рабочий термин там, где собирается и систематизируется, законодательство. Расшифровывается этот нелегальный термин так: это — акты, Фактически Утратившие Силу, сами по себе прекратившие применение. Не стоит разъяснять, что такого явления в праве быть не должно, ибо период утраты силы не определен и потому в одном месте закон применяется, в другом — нет. Если речь идет об уголовном законе, то кого-то по произволу могут и посадить, хотя большинство к ответственности не привлекают.
Более спорным остается вопрос о преступлениях с отдаленным результатом, где результат служит определяющим моментом состава преступления (выпуск на линию неисправных транспортных средств). Без результата мы вообще не имеем преступления.
Мнения ученых-криминалистов разделились. Одни (Н.Д. Дурманов) считают, что последствие преступления “есть воплощение действия (или бездействия) в объективном мире, конечный результат его развития. Наступление результата при материальных составах обязательный и очень важный признак объективной стороны”. Отсюда, по их мнению, в принципе должен применяться закон времени наступления результата. Исключение они делают для неосторожных преступлений.
Другие (Я.М. Брайнин) полагают, что в принципе должен применяться закон, действовавший в момент преступного деяния. Исключение они делают для тех случаев, когда “виновный сохраняет господство над развитием событий и может предотвратить наступление вредных последствий”. Но выпустивший неисправное транспортное средство на линию уже никоим образом не может предотвратить наступление вредных последствий.
Следовательно, в преступлениях с отдаленным результатом, где результат отделен во времени от деяния (действия или бездействия), но является составной частью преступления, должен применяться закон времени наступления результата.
Теперь нам надо рассмотреть действие “промежуточного” закона, то есть того закона который действовал между законом времени совершения преступного деяния и законом времени суда (или моментом окончания преступления). Если “промежуточный” закон суровее закона времени суда, вопроса нет, — применяется более мягкий закон времени суда. Вопрос возникает в двух случаях: когда “промежуточный” закон более мягкий или когда он вообще отменяет преступность. Повторяю, такие случаи бывают. Например, остановка поезда стоп-краном без надобности была преступлением, затем наказуемость этого деяния в уголовном порядке была отменена и потом снова восстановлена.
Несмотря на то что в западных странах законы меняются значительно реже, чем у нас, в иностранной юридической литературе вопрос этот обсуждался. Длительное время в теории и практике господствовала точка зрения, соответствовавшая либеральному периоду развития капитализма, — должен применяться закон, наиболее благоприятный для преступника, и если это — “промежуточный” закон, то он и должен применяться. Рассуждали так: человек совершил преступное деяние при действии первого, более сурового закона; но не был пойман. Если бы он был пойман и судим в период действия второго, более мягкого, закона, он был бы судим и наказан по более мягкому закону. Можно ли его подвергнуть более тяжкому наказанию, если его судят при третьем, более суровом законе? А если “промежуточный” закон вообще отменял уголовную ответственность, справедливо ли наказывать по прошествии длительного времени человека, который официально во время действия “промежуточного” закона был бы освобожден от наказания? Как говорили французские юристы Демоломо, Берто и др., обвиняемый не должен страдать от медлительности правоохранительных органов.
Однако впоследствии было высказано мнение, что у этой позиции нет никаких юридических оснований, и даже “справедливость” — весьма сомнительное и шаткое основание для применения “промежуточного” закона. “Почему благосклонность вместо правосудия?”, — спрашивал французский ученый Рубье. Довод: “если бы преступник был сущим в период действия “промежуточного” закона, то он был бы наказан мягче или не наказан вообще”, по мнению этой группы юристов, не выдерживает никакой критики и легко опровергается другим доводом: “если бы его поймали и судили при первом законе, то он был бы наказан более сурово”. Они также критиковали мнение, что основой применения более мягкого “промежуточного” закона является принцип применения к преступнику наиболее благоприятного закона, ибо такого принципа в уголовном праве вообще нет. Есть принцип — наказание должно соответствовать преступлению. Рубье считал, что “в определении уголовного правоотношения имеются только два момента, которые идут в счет: время совершения преступления и время вынесения приговора”. У “промежуточного” закона нет никакой связи с правоотношением, возникшим в момент преступления.
У нас применение “промежуточного” закона не урегулировано, в теории очень мало касались этой проблемы, и общего мнения нет. В судебной практике царил и царит разнобой. Примеров я приводить не буду, интерес это имеет только для юристов, надеюсь, что вы поверите мне на слово.
Но свое мнение по этому вопросу я должен высказать. Прежде всего, рассмотрим случай, когда “промежуточный” закон отменяет уголовную ответственность. Если уголовное дело было возбуждено при действии первого закона, то оно должно быть прекращено при отмене наказуемости этого деяния “промежуточным” законом. Есть ли основания возобновлять уголовное преследование при восстановлении уголовного наказания третьим законом? По-моему, это нелогично.
Если третий закон повышает уголовную ответственность, это означает: государство признает, что опасность совершаемого преступления требуют усиления борьбы с ним путем повышения наказания. Если бы преступное деяние было совершено во время действия “промежуточного” закона, то в силу ст. 10 УК санкция действующего закона не может быть применена. Но преступление было совершено во время действия строгого первого закона, и обсуждается оно в период, когда государство требует более суровой борьбы с ним. Какие основания применять санкцию более мягкого “промежуточного” закона? Я не вижу никаких. Статья 10 УК имеет в виду преступление, совершенное при действии более мягкого закона, поэтому запрещает применение более сурового наказания. Подразумевается, что преступник осознавал меру своей ответственности и при более высокой ответственности не стал бы этого деяния совершать. Но на меру ответственности за преступление, совершенное при первом, более строгом законе, "'промежуточный” закон никак не влияет, потому что он никоим образом с преступлением не связан. Говорить о гуманности и справедливости не стоит, ибо и то, и другое нужно рассматривать с двух сторон: гуманность по отношению к преступнику есть ли гуманность по отношению к жертве?
В отношении Г., совершавшего длящееся преступление при действии трех законов, последовательно повышавших наказание, следует применить последний закон.