Страница 31 из 38
— Да много чего в Земле-матушке понарыто по всему свету. Может и выжил кто, — изрек Шаман, повернувшись к Ишкарию. — А ты чего молчишь, говорливый наш?
— А ему Отшельник башка стреляй обещал. — Заулыбался таджик. — Вот и молчит.
Сталкеры заржали в голос, словно и не было позади длинной дороги с лишениями, потом и кровью. Скопившееся психологическое напряжение требовало разрядки.
— За другие страны не ручаюсь, а вот наших в эфире мы все-таки выловили! — Шаман мечтательно вздохнул. — Сигнал слабый шел. Скорее всего, транслятор недалеко где-то. Так что вся надежда на Кронштадт. Как считаешь, Отшельник, есть свет в конце тоннеля?
Проводник не ответил сразу. Задумался, видимо. Лишь хмыкнул как-то неопределенно, подтянув ремень автомата.
— Не люблю загадывать. Поживем — увидим. Поживем, Глеб?
— Поживем!
Мальчик заулыбался, воодушевленный коротким разговором. Да и остальные, уловив общий настрой, зашагали резвее. Не зря Ксива говорил, что слова силу имеют. А силы им еще пригодятся. Прямо по курсу раскинулся город. Глеб каким-то шестым чувством ощущал, что там они найдут ответы. И ответы эти их не разочаруют. Такова уж природа человека — как бы ни было плохо, надеяться на лучшее.
Глава 13 «Некрополь»
Дозиметр, подавший голос, стоило им приблизиться к контейнерному терминалу, затих только после того, как отряд обошел опасное место по широкой дуге. В бинокль отчетливо просматривались штабеля продолговатых железных боксов и то место, где грузовые контейнеры, словно кубики, в хаотическом беспорядке рассыпались, перегородив причальную площадку. Глеб представил себе силу прокатившейся здесь когда-то ударной волны и поморщился.
К высоткам девятнадцатого микрорайона они вышли с северо-запада. Здания неплохо сохранились, лишь облицовка пострадала под напором годами шлифующего ее ветра. Бетонные колодцы дворов густо поросли бурьяном. Дома выглядели такими же безлюдными, как в Питере. Окинув открывшуюся панораму цепким взглядом, Таран повел отряд вдоль внешнего периметра новостроек.
Вскоре строений стало меньше. Впереди путников ожидал двухкилометровый переход по изломанному асфальту прямой, как струна, дороги. Унылая местность вокруг пока что не преподнесла ни единого сюрприза, хотя Шаман не упустил возможности поделиться своими наблюдениями:
— Площадь была, улица была, теперь вот шоссе Кронштадтское. Снова знак, слышишь, Кондор? Только вот понять бы, добрый или нет?
Кондор промолчал. С каждым шагом он все больше впадал в апатию, то ли переживая смерть Наты, то ли свою отставку. Теперь он шел замыкающим и даже не пытался присматривать за тылом. Заметив это, Таран отослал в хвост отряда Шамана.
Дождь тем временем стих, перейдя на мелкую морось. Дорогу развезло. В многочисленных лужах отражались посветлевшие облака. Даже ветер потерял былую мощь и, словно наигравшись вволю, отступил.
— Промозгло как… Не любы мы, видать, Котлину. — Механик поежился.
— А откуда название такое? — Глеб оживился, вступая в разговор.
— Котлино озеро. Не слыхал? Котловина, в центре которой этот остров расположен. Издавна так зовется.
— А еще легенда есть, — подключился Таран. — Здесь шведы раньше сидели. Сторожевой отряд.
— Шведы? — переспросил ученик.
— Ну… это как веганцы, только… — Проводник запнулся, подбирая слова. — Ну, чужаки, короче. Когда царь Петр русские корабли подвел к острову, шведы смылись от греха подальше. Да так быстро, что даже костер не успели затушить. А на костре — котел со жратвой. Ну и порешили тогда остров Котлиным назвать.
— Cюда бы котелок этот… — мечтательно протянул Фарид.
За разговорами прошла большая часть небогатого на события перехода. Благополучно завершив марш-бросок, путники вышли к старой части города. Пустынные улицы встретили их молчанием. Неестественная тишина настораживала. Не было слышно ни шелеста листвы, ни воплей хищников. Время будто бы остановилось здесь, невластное над вечным сном покинутого города.
Глеб заметил, что живность на острове не спешила показываться на глаза. Вымерли все, что ли? Быть может, мутанты вообще сюда попасть не могут? Ведь еще неизвестно, что там с северной частью дамбы…
Оставляя позади квартал за кварталом, отряд углубился в дебри поросших сорняком развалин. Ветхие угрюмые дома создавали тягостное впечатление. Пустота и забвение стали здесь полноправными хозяевами. Было жутковато идти по безмолвным покинутым улицам. Оконные проемы, заколоченные досками… Темные зевы сырых подъездов… Что там теперь, в утробах стылых домов? Глеб ступал по за-метенной песком мостовой, то и дело касаясь пальцами рукояти пистолета. Странное ощущение взгляда со стороны не оставляло его ни на секунду. То же самое, видимо, испытывал и наставник, беспокойно озираясь и разглядывая покрытые мхом крыши.
— Не расслабляться. — Таран прибавил шаг.
Где-то недалеко раздался протяжный скрип. Сталкеры вздрогнули, похватались за оружие. Проводник, крадучись, устремился вдоль стены дома, но тревога оказалась ложной. Вскоре все они увидели дверь, которая неприкаянно моталась под порывами ветра. Ржавые петли отчаянно скрипели, унылой музыкой встречая нежданных гостей.
— Заглянем на огонек? — Таран указал на дверь.
— Почему именно сюда? — Механик с недоверием косился на мрачный подъезд.
— А почему бы и нет? Нам нужна хоть какая-то информация. Да и Фарида перевязать не мешало бы.
Таджик благодарно кивнул. Путники вошли внутрь. Преодолев несколько лестничных пролетов, толкнули первую попавшуюся дверь. Мальчик с интересом принялся разглядывать бывшее обиталище людей. Короткий коридор. Сгнивший до черноты паркет на полу. Под слоем плесени на стенах еле угадывались лоскуты обоев. В комнатах все то же самое. Только мебели побольше. В спальне — покосившаяся кровать и обломки платяного шкафа. Серо-зеленые разводы на отсыревшем за долгие годы потолке. В щелях сгнившего до основания подоконника копошатся мокрицы…
Не очень уютно. Глеб с тоской вспомнил свою аккуратно заправленную байковым одеялом лежанку в общем гостевом углу, там, на родной Московской. В голову сразу же полезли воспоминания о вечерних посиделках у костра, играх в «сталкеров» с соседскими пацанами, редких дежурствах на блокпостах, ярмарочных днях, когда на станцию заходили караваны «огрызков»… Теперь эти образы поистерлись и казались чем-то далеким. Многое поменялось. Поменялось в его жизни, но Глеб отчаянно желал, чтобы перемены коснулись всех тех, кто сейчас ждет в подземке и надеется на успешный исход их экспедиции. Глеб попытался представить, как обрадуются дядя Никанор, Палыч и все остальные, когда узнают, что… Однако в следующее мгновение взгляд мальчика наткнулся на нечто такое, что мигом вернуло его из мира грез обратно, в стылые развалины посреди Кронштадта.
На шатком столике стояла чудом сохранившаяся фарфоровая тарелка с панорамой ночного города. Утопающая в огнях гавань, окруженная стройными рядами прибрежных домов… Уютный свет, льющийся из окон… Красавцы корабли, замершие на водной глади бухты… Под красочным рисунком строгим шрифтом было выведено единственное, но такое важное и волнующее слово — «ВЛАДИВОСТОК».
Глеб замер с раскрытым ртом. Дыхание вдруг перехватило, а губы сами по себе прошептали:
— Земля обетованная…
Ишкарий опустился рядом, трясущейся рукой указывая на картинку
— Ну что, братья по разуму, нашли свой «рай»? — усмехнулся Таран. — Шаман, пошли, квартиру напротив проверим. Фарид, бинты у тебя?
Бойцы двинулись на выход. В какой-то момент мальчик с сектантом остались наедине. Продолжая с жадностью рассматривать картинку, оба молчали. Глеб не решался даже вздохом нарушить тишину. Кивнув мальчику, Ишкарий указал глазами на тарелку. Глеб осторожно взял хрупкий предмет и, помешкав мгновение, протянул Ишкарию. Сектант поднял на мальчика благодарные глаза, но принимать ценную находку не спешил.