Страница 3 из 66
В это же время мой отец, пытаясь раздобыть надежного игрока, сообщил специалисту по крикету Дэдди Вейру, что я — довольно способный, неторопливый левша. Дедди сразу проверил меня. Я произвел на него достаточно благоприятное впечатление, чтобы получить место в первой команде крикетистов для участия в первом матче.
Возможно, я занимался крикетом больше, чем нужно тому, кто предпочитает играть в теннис. Но, к счастью, игры в крикет проводились после полудня, и в теннис мне удавалось играть за школу по утрам.
В первый год пребывания в школе на горе Альберта лучшим моим легкоатлетическим результатом было четвертое место в кроссе, который проводился среди учащихся средних школ. Грозный Мэки был первым, за ним пришли два парня из Королевского колледжа. На следующий год в этих соревнованиях я прибежал вторым вслед за Мэки и был впереди Эстона.
Единственную победу в первый год мне принесли прыжки в высоту с результатом 5 футов 2 дюйма, что служило некоторым утешением.
Мэки был, так же как и я, в школьном пансионате, и он впервые привлек меня к серьезной тренировке в беге. В конце 1955 года я был уже достаточно подготовлен, чтобы выступить в межшкольных соревнованиях в эстафете 4 по 880 ярдов. Команда, состоявшая из Мэки, Эстона, Д. И. Линча и меня, сбросила 7,3 секунды с рекорда, закончив бег с результатом 8.28,7. Эстон в это время являлся чемпионом колледжей на одну милю, чемпионом провинциального округа на две мили и был вторым на первенстве страны на две мили. Мэки победил на 880 ярдов в межшкольных соревнованиях и в первенстве Окленда среди юниоров и, так же как и Эстон, был вторым на первенстве страны в беге на 880 ярдов. Таким образом, я оказался в избранном обществе.
Между прочим, после школы я не участвовал в эстафетах до 1961 года, когда в одном из соревнований в Дублине наша команда в составе Мюррея Халберга, Барри Мэги, Гарри Филпотта и меня побила мировой рекорд в беге на 4 по 1 миле.
Спорт, как можно догадаться, преобладал в моей жизни во время учебы в школе.
В 1956 и 1957 годах я выигрывал школьные чемпионаты по теннису. В 1957 году Мэки и Эстон уже окончили школу, и я выиграл звание чемпиона школы в беге на одну милю и полмили. После этого я собрался выиграть межшкольные соревнования и показать рекордное время.
Рекорд школы на полмили принадлежал Н. Уилсону и равнялся 2 минутам ровно — результат, который и Эстон и Мэки могли бы побить на несколько секунд, если бы состязались в благоприятных условиях или были бы в хорошей форме в нужное время. Поэтому несмотря на то, что я никогда не был выше, чем они, я выиграл соревнование, когда все условия, включая погоду и мою подготовленность, были благоприятными, и установил рекорд, показав 1.59,6. Я был также вторым вслед за Тони Дэвисом в прыжках в длину и третьим в беге на одну милю.
Межшкольные соревнования были волнующей встречей. Каждый колледж имел свою толпу болельщиков, своих специальных крикунов, и они невероятно шумели на протяжении всего соревнования. Бег на рекорд в таких условиях был, я думаю, одним из самых волнующих моментов в моей спортивной жизни. Я помню, что когда, объявляя результат, диктор сказал: «Одна минута…», все потонуло в реве болельщиков. Чувство, возникшее при этом, можно сравнить с тем, которое я испытал впоследствии, когда впервые пробежал одну милю быстрее чем за четыре минуты.
Слушая этот рев, я вспоминал комментарии, которые дал в 1953 году на межшкольных соревнованиях в Вайкато мой более опытный товарищ по команде в Те Арохе Боб Липси. Второй год подряд я финишировал вторым в беге на одну милю в группе юношей, лидируя всю дистанцию до последних 220 ярдов. Липси сказал: «Пит, из тебя ничего путного не выйдет. У тебя не хватает финишного броска».
Помимо упомянутых увлечений в этот сумасшедший спортивный период я в продолжение трех сезонов играл в первой команде регбистов: полузащитником в 1955 году, нападающим второй линии схватки в 1956-м и затем крайним нападающим в 1957-м.
В последний год моего пребывания в школе я пробежал милю за 4.48,4 и полмили за 2.01,6.
Из-за того, что я был на пансионе, мне было трудно играть в теннис столь же интенсивно, как раньше. Этот вид спорта затмевался по мере того, как я концентрировался на командных школьных играх. Но все же я старался играть в теннис как можно больше, а кроме этого, подготовленный отцом, усовершенствовался в гольфе настолько, что принял участие в нескольких школьных турнирах.
Зимой я играл в бадминтон в Те Арохе, но потом бросил эту игру и не возвращался к ней вплоть до 1960 года, когда перед олимпийскими играми я снова занялся бадминтоном, чтобы переключиться и отдохнуть от напряженной беговой работы.
В 1957 году я вступил в легкоатлетический клуб Те Арохи и теперь мог выступать на новогоднем карнавале клуба. Я выиграл там соревнования для юниоров на милю и полмили, и перспектива завоевать еще несколько прелестных призов соблазнила меня на участие и в следующем году. Однако гандикаперы решили, что мне не следует давать возможность легко повторить достижения 1957 года. В беге на 880 ярдов меня поставили так, что я был всего на 15 ярдов впереди Билла Бейли и бывшего чемпиона страны на полмили Поля Пенлингтона. Мое сердце упало. Никаких видов на прелестные призы на этот раз не было. Все же я решил бежать в полную силу и, концентрируясь на том, чтобы достать участников, бежавших с форой 15 ярдов впереди меня, постоянно ждал, что Бейли и Пенлингтон обойдут меня сзади. Постепенно я вышел в лидеры и, не осмеливаясь взглянуть назад, стал «молотить» до тех пор, пока не сорвал ленточку. Я был изумлен, придя первым. Время было 1.57,0, что, имея в виду мой гандикап, хорошо согласовывалось с моим лучшим предыдущим результатом на эту дистанцию.
Билл и Поль между тем финишировали далеко в хвосте. Я тогда ликовал, думая, что мне удалось побить двух выдающихся бегунов. Мне не приходило в голову, пока я не познакомился с легкой атлетикой поближе, что они выступали в праздник, были на соревнованиях ради развлечения и вовсе не пытались их выиграть.
Благодаря этим соревнованиям мне удалось второй раз встретиться с Артуром Лидьярдом, который здесь выиграл 17-мильный пробег по шоссе. Во время этой встречи я только и успел сказать ему, что по-настоящему увлекаюсь теннисом, на что Лидьярд небрежно заметил: «О'кей, это игра хорошая».
Первая встреча с Лидьярдом произошла в Окленде. На следующий день после того, как Мюррей Халберг пробежал милю с новозеландским рекордом 4.01,2, Майк Мэки привел меня в дом Артура, и мы все вместе пробежали 15 миль. Вернее, мы собирались пробежать 15 миль все вместе, но у меня не хватило сил добежать до конца.
Похвальная заметка в местной газете после того, как я пробежал полмили за 1.57,0, была достаточным стимулом для моего решения потренироваться немножко больше, чтобы успешно выступить на соревнованиях, которые должны были состояться через две недели. После этих соревнований должна была быть сформирована команда Вайкато для предстоящего матча в конце января против Окленда на оклендском стадионе.
Это были состязания равных по силе спортсменов в Те Арохе, и я показал лучший результат на 880 ярдов — 1.58,0, выиграв у пришедшего к финишу вторым 35 ярдов. Газета «Нью Зилэнд Геральд» поместила похвальную заметку, из-за чего я на некоторое время оставил теннис. Журналист, написавший эту заметку, проследил за ростом моих результатов в течение довольно значительного времени и сделал много, чтобы заинтересовать меня бегом по-настоящему.
Конечно, вкупе с этим ободрением речь шла и о достижениях. Общественная известность вызывает хорошее настроение, и совершенно естественно, если такая известность побуждает спортсмена искать ее в еще большей мере.
В отчете «Геральд» было сказано, что мое достижение «изумительно для того, кто до последних трех недель «тренировался» к бегу на смешанной диете крикета и тенниса. Это подчеркивает потенциальные возможности блестящего, всесторонне развитого спортсмена…» Вполне достаточно, чтобы подхлестнуть любого в этом нежном, впечатлительном возрасте.