Дело Локвудов

— Я позволил себе взять для вас напрокат автомобиль, — сказал Артур. — Великолепный двухместный «бьюик». Его владелец — Джулиан Инглиш. Он только что получил его в обмен на «кадиллак» и не хотел брать с вас никакой платы, но я настоял. Пять долларов в день. Вечером, когда он вам будет не нужен, можете его оставить здесь, а ключ передать любому дежурному.

— Я рад, что вы настояли на оплате. Не люблю одалживаться у Джулиана Инглиша.

— Что ж, это ваше дело, Джордж. Он неплохой парень, но с людьми ладить не умеет, это верно. В том числе со мной, если уж об этом зашла речь. Если вам еще что-нибудь понадобится, можете найти меня в конторе. Если захотите поговорить с Джо Чэпином, то он до четырех будет в суде, а около пяти тоже приедет в контору.

— Вряд ли что понадобится, — ответил Джордж. — Вы, как обычно, мастерски все провернули.

— Все это можно было бы поручить простому служащему, но я люблю сам проверить, чтобы не подкопались ваши нью-йоркские юристы. Допускаю, что мы с Джо провинциалы, но нам не хочется, чтобы об этом узнали в Нью-Йорке. Вы ведь разбираетесь в этих долговых обязательствах и знаете, что мы относим издержки за счет вдовы Пена?

— Все ясно.

— Хорошо. Ну, я, пожалуй, поеду, Джордж. Приятно было повидаться с вами. Привет Джеральдине. Наилучшие пожелания Тине.

— Спасибо, Артур. Недели через три увидимся.

Но через три недели ему уже не суждено было ни с кем увидеться.

Он поставил взятый напрокат «бьюик» у запертого гаража и заглянул в окно: внутри на подставках стоял покрытый брезентом «линкольн». Одетый в саван, на высоких чурбаках, автомобиль казался громадным. Джордж отметил про себя, что надо будет обменять его на новый лимузин. Брустер только что начал выпускать машину городского типа на фордовском шасси — шикарная штука, она должна понравиться Джеральдине. Подарки такого рода будут компенсировать ей перемену в его отношении к ней. Сколько времени потребуется, чтобы она убедилась в этой перемене? Конечно, немного. Но он не расторгнет брака, он останется таким же вежливым и щедрым и будет, вероятно, по-прежнему спать с ней, потому что о женитьбе на Энджеле не может быть и речи. Если Джеральдина начнет скандалить, пускай и не часто, он что-нибудь предпримет, а пока еще рано загадывать вперед. На очереди — подготовка к рождественскому балу в честь Тины и ее мужа. Пока что Энджела не догадывается о том, какая ее ждет перемена. Когда она узнает, что ей придется расстаться с профессией проститутки, то попытается устроить ему скандал, и на этот счет он не обманывается. Пройдет год, даже, может быть, меньше, и она в припадке раздражения спросит: «Чего ради я покончила с прежней жизнью?» Но эти припадки раздражения не застигнут его врасплох, он заставит Энджелу поверить в то, что она сама хотела стать его любовницей, только его любовницей, что эта идея от нее же исходила. Задача нелегкая, она потребует усилий, но если он не способен провести проститутку, то не заслуживает и права возвышаться над ней.

Джордж был доволен тем, как у него все складывается. Будь на его месте другой, менее стойкий человек, он не выдержал бы потрясений истекшего года. Да он и не выдержал: убив любовницу и убив себя, он стал главным виновником несчастья. Человек менее стойкий, выслушав грязную исповедь собственной дочери, поддался бы чувству гнева и жалости к себе, а узнав о том, что его сын — мошенник из мошенников, он испытал бы стыд, который не был бы таким жгучим, если бы этот человек не считал, что должен испытывать стыд. Личности ущербной непосильно несчастье. В условиях, когда все трое продемонстрировали неспособность осуществить мечту их предка о завоевании прочного места в истории своей родины, у Джорджа Локвуда были все основания просить о снисхождении. Менее стойкий человек, которому уже под шестьдесят, смиренно ждал бы милосердия и весь остаток жизни искал бы сочувствия у других. Но не таков Джордж Локвуд.

Нет, наверно, никогда не было в стране человека, который, пройдя через такие испытания и превратности, сохранил бы столько достоинства, сколько сохранил он, Джордж Локвуд. Впрочем, не только достоинства. Вернее сказать — бескомпромиссности. Старик Мозес Локвуд, сильный и отчаянный человек, выжил и победил; Авраам Локвуд, первым усвоивший джентльменские манеры, был корректен в делах и некорректен в обращении с леди из порядочных семей; и сын Джорджа Локвуда, успевший стать негодяем, которого почти наверняка ждет дурная слава в национальном масштабе, окажется невосприимчивым к мелким уколам мелкой морали. Когда благонамеренный биограф будет писать историю жизни Бинга Локвуда (скажем, в 1960 году), он не преминет отметить бескомпромиссность и чувство собственного достоинства, отличавшие все поколения Локвудов. Теперь Джордж Локвуд верил, что главная победа останется не за ним, а за его сыном. Но ведь Бинг — это его сын, точно так же, как и сам Джордж — сын Авраама и внук Мозеса. Временные препятствия, возникавшие на их пути прежде, только отодвигали победу; судьба Локвудов или династия Локвудов (или и то и другое вместе) ждали более благоприятного момента (прошлое столетие не было достаточно благоприятным) и более широкого поля деятельности (небольшая территория в Пенсильвании недостаточно широка). Дед Дж.-П.Моргана разбогател на гостиничном и почтовом бизнесе, прежде чем его семья покинула Коннектикут. Да и почему бы ему не быть довольным складывающимся порядком вещей. Недавние события (равно как предсказуемое будущее его сына) убедили его в том, что он принадлежит к мужской линии Локвудов, которая доказала и будет впредь доказывать, что она сделана из более прочного материала, чем поколения посредственностей, отвергавших одного Локвуда за другим. Вдумчивому и благонамеренному биографу предстоит изучить историю борьбы и побед — историю, которая когда-нибудь возведет Локвудов в ранг аристократов, а может, и выше, если есть что-нибудь выше этого ранга. Женщины Локвудов не внесли в историю рода ничего особенно существенного, но достаточно и того, что они произвели на свет сыновей. Дочери Локвудов либо лишались рассудка, либо, как это случилось с Тиной, стали бесплодными. Даже на Тине сказалось безумие, когда-то погубившее ее двоюродных бабушек. Джордж Локвуд всегда будет любить свою дочь, но какой смысл отрицать, что она страдает, как страдали ее двоюродные бабушки, душевным расстройством, которое довело ее до бесплодия и которое чревато еще более пагубными последствиями? Из всех Локвудов-мужчин только один Пен признал себя побежденным, но даже он в последний час своей жизни вел себя, как человек сильный и бескомпромиссный, чем показал себя достойным представителем породы сильных. Над природой самоуничтожения Джордж Локвуд никогда не задумывался, но вполне допускал, что решение Пена диктовалось не только отчаянием, но и мужеством. Пен по-своему, в присущей ему манере, выполнил требования, предъявленные ему как представителю породы сильных.

То, что намеревался сделать Джордж Локвуд, обуславливалось именно этим правом сильных. История знает много случаев, когда короли превращали проституток в своих наложниц. Считалось чуть ли не признаком хорошего тона для сильного человека позволять себе связь с особой женского пола из низшего сословия, не стесняясь при этом широкой огласки. Так же и Локвуд: он не станет просто прятать Энджелу в квартире на Сентрал Парк-уэст; в ближайшие недели он решит, до каких пределов последует примеру королей. Хотя его тайные свидания с Мэриан Стрейдмайер и действовали возбуждающе (возможно, именно потому, что они были тайные), но он оплачивал их потерей достоинства и самоуважения. Сильный человек поступает сообразно своим желаниям, а тайные романы — это удел таких, как Кевин О'Берн. Если бы Джордж не боялся испортить Тине вечер, он с удовольствием предложил бы Энджеле дебютировать в качестве своей наложницы на рождественском балу. Это было бы событие, от которого округ Лантененго никогда бы не оправился. Но бал-то предназначается для Тины…