Страница 119 из 120
Ян с изборцами заворотил отделившуюся часть обоза и пригнал её обратно.
К тому времени сражение почти закончилось. Уцелевшие в сшибке литовцы разбегались. Их преследовали по лесу и возвращались, потеряв следы беглеца или добив его в чаще. В этом случае победитель приводил коня противника, на которого была навьючена содранная с убитого бронь.
Те, кто не увлёкся преследованием и охотой на убегавших, обдирали трупы и стаскивали павших вместе. Больше всего было убитых среди не покинувших князя новгородцев - на них налетели спасавшиеся бегством литовцы и порубили многих, кровью проложив дорогу к свободе. Пал даже предводитель отряда щитный мастер Гаврила Некутин. Он ходил с Ярославом на емь и корелу, был в ополчении под Ладогой, не получил ни царапины на льду Эмайыги - и вот был сражён даже не мечом - сбит с ног и растоптан конями удиравших врагов.
Ян и Ярослав встретились там. Убитых и раненых складывали на обозные телеги, освобождая место среди добра. Ян знал Гаврилу - на вече его голос в поддержку князя часто звучал громче всех, а щит с его клеймом изборец носил с собой не первый год.
Подойдя к сложенным павшим, князь и воевода помолчали, отдавая дань павшим, потом взглянули друг на друга. Ярослав, как всегда после победы, чувствовавший просветление, хотел уже что-то сказать, но Ян вдруг отемнел лицом.
- Где Фёдор? - спросил он.
Улыбка погасла, не успев вспыхнуть.
- Сперва при мне был, а потом... Отстал, должно! Первый бой! - отмахнулся Ярослав. Ему некогда было занимать ум лишними заботами о юном мечнике. Если Федя не убит, он сыщется.
Ян не разделял его уверенности. У князя могли быть иные заботы, да и у него тоже. Но бой кончился, и можно было перестать быть воеводой и стать отцом, разыскивающим сына.
Фёдора нашёл какой-то ратник, возвращавшийся с добытым в бою конём. Проезжая опушкой, он увидел, что между берёз бродит конь с пустым седлом. По упряжи судя, конь был княжеского дружинника. Ратный подъехал ближе и наткнулся на юношу.
Ян не поверил своим ушам, когда услышал страшную весть. Одним прыжком, забыв о стременах, он пал на коня и ринулся к берёзам.
Конь ещё бродил там - ратник не подумал его ловить. Осадив жеребца над телом сына, Ян пал наземь и опустился перед убитым на колени.
Федя лежал лицом вниз, разметав руки. Ян осторожно перевернул его, обнимая и неверяще коснулся пальцами груди под выпирающими по-детски ключицами. Почему-то ещё оставалась уверенность, что он ещё жив, и изборец тщился прощупать биение сердца, не обращая внимания На глубокую рану на животе - меч литвина едва не разрезал тело юноши пополам.
Он всё ещё сидел, оцепенело прижав к себе тело сына и глядя на его ещё розовое и свежее, только странно неподвижное лицо, когда над его головой затопотали копыта. Подъехавший Ярослав тихо спешился и опустился на колени рядом.
- Прости, - шепнул он, касаясь руки Яна. - Не следовало мне тащить мальчишку в бой!
Ян вздрогнул и отупело, словно во сне, обернулся на князя.
- Он... мой первенец, - прошептал он.
Ярослав кивнул и осторожно, чтобы не потревожить мёртвого, встал и отошёл. Вспомнился свой собственный первенец, тоже Феодор, такой же крепкий живой парнишка. Он был так же горяч и задирист, так же любил детские проказы. Возможно, он не годился для трудных и, порой непосильно тяжёлых дел правления, но брат Константин тоже был тих и смирен.
Запоздало подумалось, что было бы, останься жить эти два Фёдора - Ярославич и Яневич. Стали бы они близки, как их отцы, или разбросала бы их жизнь? Что теперь гадать! Но как тяжело пережить собственного сына и осознать его потерю так поздно!
Ян ни о чём не думал. Сердце его словно остановилось со смертью Феди, и только одна мысль неотвязно билась в его голове: Елена! Как она? Жена все эти годы тихо и послушно следовала за мужем, порой по году терпела разлуки и находила радость только в детях. У них ещё оставались два сына - Михаил и Роман и дочка Иринка. Но они ещё малы, а старшего сына, надежды, наследника, нет!..
... Елена, узнав о смерти первенца, запричитала, заголосила, прижимаясь к груди мужа, словно желая вжаться в его бронь. Федю уже похоронили к тому времени, и мать даже не смогла проститься с сыном. Ян, обнимая плачущую жену, молчал, не утешая, - слова застревали в горле и самому хотелось плакать. Их дети - четырнадцатилетний Михаил, одиннадцатилетняя Иринушка и семилетний Роман, стояли тут же, впервые в жизни не радуясь возвращению отца из похода.
Это была страшная и горькая разлука, но вскоре предстояло им испытание гораздо большее.
Княжич Александр, возведённый отцом в новгородские князья и правящий городом во время частых отлучек Ярослава, быстро взрослел. Он уже выказывал рассудительность и норов под стать зрелому мужу. Сызмальства живший в своевольном и многоликом Новгороде, он лучше отца начинал разбираться в его людях, и Ярослав понимал, что сын может приручить этот город, что до него удавалось немногим. Чтобы не лишать сына самостоятельности, он перевёз остальную семью - княгиню Ростиславу и младших сыновей и дочь, - обратно в Переяславль. При Александре остались только Ян и его жена Елена. А Ярослав решил попытать счастья в другом месте.
Случай подвернулся лишь через два года - потерпев поражение в попытке прибрать к рукам Новгород, Михаил Черниговский обратился к Киеву. Взяв в плен киевского князя Владимира Рюриковича, он посадил на его место своего родственника, князя Северского. Однако того скоро выгнал освободившийся Владимир Рюрикович. Но его положение было очень шатким, и Ярослав, не теряя времени, устремился на юг. Получив поддержку брата Юрия, Великого князя Владимирского, и самого Даниила Галицкого, он собирался сесть на киевский стол, в душе полагая, после того, как он столько раз садился на новгородский стол, что прибрать к рукам скудеющий людьми Киев не составит труда.
Уходя в Киев, Ярослав прощался с Яном. Без малого тридцать лет были они рядом, изборец уже почти стал тенью переяславльского князя, и вот настало время расставаться. Ян оставался воеводой в Новгороде при княжиче Александре - здесь у него уже был свой терем и земли по границе с Псковским княжеством. Но прощался он не только с Ярославом - уходя в Киев, князь брал с собой его второго сына, Михаила. Брал в память о Феде, но не мечником, а пока просто милостником, и изборец, как ни болело у него сердце, не мог помешать сыну идти своей дорогой.
Прощаясь на княжьем подворье, Ян задержал отрока возле себя.
- Держись князя, Михаил, - сказал он. — Долог ли, короток твой век будет - держись его. И помни - род твой всегда служил Руси верно, ничего для себя не требуя и ничего для неё не жалея.
- Я запомню твои слова, батюшка, - спокойно ответил Михаил. — И обязательно вернусь!
Ян только усмехнулся и сжал его плечи. Он почему-то был уверен, что они расстаются навсегда.
И он оказался прав. Два года спустя, поздней зимой, в декабре, с востока, от пределов рязанской земли, пришла страшная весть - из бескрайних степей за Волгой пришли несметным числом уже раз потревожившие Русь татары[297]. С ходу, за шесть дней взяв Рязань и уничтожив её всю, они двинулись дальше, сея всюду смерть.
Словно разбуженная от сладкого сна нежданным пинком, Русь встрепенулась, спешно готовясь к отпору, не понимая ещё, что это нашествие было началом конца.
Конца целой эпохе, целого мира, вернуть который уже невозможно.
Эпилог
Ярослав узнал о нашествии татар, будучи в Киеве. Загоняя насмерть коней, примчались гонцы от Великого князя Юрия Всеволодовича - он извещал, что, потревоженный татарами и разорением рязанской земли, выслал навстречу их войску сыновца Василька Константиновича и старшего сына Всеволода с полками, а сам с остальными собирает рати на реке Сити[298] и зовёт младшего брата на помощь. Полки южной Руси пришлись бы как нельзя кстати, когда враг подойдёт ближе.
297
«пришли несметным числом уже раз потревожившие Русь татары» - первая битва татаро-монгольских отрядов с половецкими и южно-русскими князьями произошла в 1223 г. на реке Калке. В 1237-38 гг. на русскую землю пришли орды, ведомые ханом Батыем, которые завоевали Северо-восточную Русь.
298
«…собирает рати на реке Сити» - 4 марта 1238 г. на реке Сити произошла битва между татаро-монголами и войсками Великого князя Юрия Всеволодовича, который погиб в этой битве. В результате поражения русских войск сопротивление князей Северо-восточной Руси было сломлено.