Страница 8 из 120
— Неуклюжи, как и все, — задумчиво повторил он. — Ко мне это подходит. — Он облизал губы. — А всегда ли… — юноша сглотнул, — это смертельная болезнь? Всегда ли она протекает одинаково?
Бидж вспомнила свою мать и родственников по материнской линии.
— Всегда. Как только появятся первые симптомы — обычно между тридцатью пятью и сорока пятью годами, — дальше болезнь прогрессирует безжалостно. — Бидж не стала отвлекаться на описание более легкой формы — ювенильной хореи. Если Энди так же страстно заинтересован, как была она сама, он скоро все узнает.
Дыхание молодого человека стало быстрым и поверхностным.
— Лекарство от нее существует?
Бидж почувствовала себя отвратительно эгоистичной.
— Пока еще нет. Ведутся эксперименты по лекарственной терапии: она замедляет вырождение клеток мозга. Больше в общем-то ничего.
— О'кей. — Но он пристально смотрел на столешницу, и было ясно, что все далеко не о'кей. В соседней кабинке две школьницы громко обсуждали кого-то по имени Трент: девственник он еще или нет? Это был глупый и бессмысленный разговор, живой и веселый — такой чуждый для Энди и Бидж.
Наконец он спросил:
— Так что я могу сделать?
Бидж не обратила внимания на это «я».
— Ты можешь пройти тестирование. Это не очень дорого, и после ты будешь знать наверняка. Знать, — откровенно призналась она, — много тяжелее, чем не знать. Я понимаю, тебе кажется, будто это не так, однако можешь мне поверить.
— Ты прошла тестирование? — Энди поспешно зажал рот рукой, словно пытаясь загнать вопрос обратно, но было поздно. Его резкое движение заставило чашку с кофе подпрыгнуть, и жидкость расплескалась: темное пятно на листе с генеалогическим древом накрыло половину имен.
Бидж промокнула лужу салфеткой.
— Я обдумывала это. — Бидж не стала говорить, что наличие у нее хореи Хантингтона подтвердилось, и уж тем более не стала сообщать, что теперь для нее это не имеет значения. — Сначала думаешь, будто знание принесет тебе облегчение, потом вспоминаешь об остальных своих родственниках.
Энди закрыл глаза, погрузившись в размышления.
— Конечно. Я понял. — Бидж видела, что он и в самом деле понял — немножко. Юноша обхватил себя за плечи, хотя в кафе не было холодно, и тихо пробормотал: — Спасибо.
Бидж была поражена.
— За что? Я узнала об этом два года назад, и вся моя жизнь тогда развалилась на части. Мне ужасно жаль говорить обо всем этом тебе.
Энди устало потер обеими руками лицо, став похожим на старика, огорченного семейной ссорой.
— И все-таки так гораздо лучше, чем догадываться о чем-то и ничего не знать достоверно. — Бидж подумала, что такой же жест он будет делать, когда ему исполнится пятьдесят, если, конечно, он сможет дожить до этого возраста. — Самое странное — как обыденно все это воспринимается, даже наш разговор. Можешь ты представить себе что-нибудь такое же странное в своей обычной жизни в реальном мире?
Бидж улыбнулась ему.
— А я и не живу в реальном мире.
Энди улыбнулся тоже, приняв ее ответ за шутку. Он настоял, что заплатит за чай Бидж, и они вместе прошли на автостоянку перед похоронным бюро.
— Ты пойдешь на кладбище? — спросила Бидж. Энди передернуло, и Бидж поняла, почему мать никогда не брала их с братом на похороны.
— Я должен уехать. — Резко повернувшись, Энди заглянул Бидж в глаза. — Неужели тебе не страшно? Не смотришь ли ты на календарь, гадая, сколько тебе отведено лет, не боишься ли, что это случится с тобой?
Бидж подумала: какой была бы его реакция, ответь она: «Со мной это уже случилось». Но произнесла она другое:
— Вроде бы, как мне говорили, ты собираешься поступать в Западно-Виргинский университет? — Совпадения тут не было; их семья предпочитала Западно-Виргинский Университету Виргинии.
— Да, на физический. Да, ведь верно: ты тоже там училась, только в ветеринарном колледже. А чем ты занимаешься после окончания?
— У меня частная практика, — пожала плечами Бидж.
Распрощались они с чувством неловкости: имевший место разговор едва ли располагал к обмену любезностями.
— Желаю тебе благополучно доехать до дому, — сказала Бидж.
— На самом деле я еду не домой. — Он слабо улыбнулся. — Я встречаюсь на побережье с друзьями, мы там сняли на неделю дом. — Он порылся в кармане своего спортивного пиджака. — Где-то у меня есть карта… Как только доберусь до побережья, там уже не заблужусь.
Бидж рассеянно откликнулась:
— На юг по 95 — му шоссе, потом объедешь Ричмонд по 295 — му, снова по 95 — му на 460 — е, напрямую к Питерсбергу, затем по 64 — му объедешь Норфолк, на юг по 17 — му через Дисмал-Суомп и свернешь на восток по 158 — му, не доезжая Элизабет-Сити.
Энди вытаращил на нее глаза.
— Ты уверена?
Бидж, заглянув в себя, могла бы перечислить все дренажные трубы, каждую неожиданную на южных дорогах трещину от мороза, каждую колдобину, не заделанную при ремонте.
— Более или менее уверена.
— О'кей. — Он сделал шаг вперед и обнял Бидж. — Спасибо, что рассказала мне. Тут Бидж решилась.
— Энди! Когда вернешься в университет, оставь мне записку в моем абонентном ящике на почте. — Она быстро написала свой адрес. — Есть один профессор физики, с которым я хочу тебя познакомить.
— Ладно. — Молодой человек сел в машину, и Бидж повернула ко входу на кладбище.
Церемония у могилы не заняла много времени. День был прекрасный, дул легкий теплый ветерок, и на ветке распевал кардинал — защищая свою гнездовую территорию, вспомнила Бидж. Теперь она гораздо лучше понимала дикую природу, чем раньше.
Священник произнес короткую молитву, потом прочел отрывок из «Книги Притчей Соломоновых»: «Если ты в день бедствия оказался слабым, то бедна сила твоя»note 3 . Это должно было служить похвалой Кэтрин Салем.
Бидж, однако, подумала о своей матери и поморщилась. Быстрый взгляд на стоящих вокруг могилы родственников оставил у нее впечатление, что и они чувствуют вину. Только две дочери Кэтрин Салем, женщины лет под сорок, не обращали ни на что внимания.
Гроб опустили в могилу, и собравшиеся поспешно стали кидать на него горсти земли. Какой-то пожилой родственник из Западной Виргинии пропел гимн:
Note3
Библия, Книга Притчей Соломоновых, 24;10.