Страница 16 из 148
— А кроме них, в баре никого не было?
— Ну я же вам сказала. Мы только-только открылись…
— А встретились они у вас или уже пришли вдвоем?
— Они вошли вместе. Я уже говорила. Ну вы хоть слушайте, мистер Люк. Они входят и тихонько промеж собой разговаривают, вроде как о деле договариваются. У меня-то ума хватило в сторонку отойти, как только я уразумела, что к чему. Слава Богу, я уже шестой год при деле, могу разобрать, когда я клиенту нужна, а когда нет. Ну вот, я обслужила их и сразу к Берту пошла насчет лампочек. А как вернулась так и вижу: тот, пониже ростом, значит, о котором Билл спрашивал, в такой хорошо пошитой курточке, в зеленой шляпе и таким, значит, тонким бледным лицом, — как рванет в дверь, руку у того, второго, вырывает.
— Вырывает руку?
— Ну да, понимаете — как будто стряхивает, — ее молочно-белое округлое запястье показалось из складок верблюжьей шерсти, звякнув золотыми браслетами. — Другой-то тоже за ним собрался, позвал меня, и кинул десять шиллингов на прилавок. И пошел следом. Я весь вечер прождала, что он за сдачей вернется, но он так и не пришел.
— А вы не слышали, о чем они говорили?
— Нет, мистер Люк. А если бы и слышала, то что с того? Ну я и не слушала. Да еще гвалт стоял. Берт включил радио, какая-то пьеса. И оркестр этот на улице грохал. И сама я про лампочки говорила…
— Иначе говоря, птичий базар, как обычно, — заметил Люк без особой теплоты. — А другой как выглядел?
Она с сожалением поцокала языком.
— Жалко, не посмотрела я, но поди знай, что приключится убийство? Он такой высокий, прилично одет, такой весь чистенький. Словом, джентльмен до мозга костей, представляете себе? Может, во флоте прежде служил. Когда заказ делал, улыбался. Но не лично мне, нет, он бы любой девчонке улыбнулся.
— Волосы — светлые, темные?
— Не скажу точно. Он в шляпе был. Глаза карие, и вид такой, солидный — несмотря на молодость. Респектабельный, я все слово никак не могла вспомнить. Респектабельный. Знаете, как я удивилась, когда увидела, что он бегом побежал! Вроде как простой!
— Вероятно, необычный тип для Крамб-стрит? — пробормотал Кэмпион.
— Вот, вы сразу ухватили самую суть! — она в ответ изумленно улыбнулась. — Именно что необычный. В таком, понимаете ли, добротном темном пальто, в черной шляпе, и воротничок белый выглядывал. Ну, совершенно не тутошний!
— То есть, он был в вечернем костюме, — Люк что-то черкнул в журнале. — Почему бы с этого не начать?
— Потому что раньше я про другое думала, — терпеливо и кротко объяснила она. — А как только этот вот джентльмен сказал про Крамб-стрит, я и поняла, почему мне тогда показалось, что тот господин только что с поезда. У него был темно-синий галстук с двумя полосочками, одна серебристая, а другая, далеко от нее, красно-коричневая, а между ними какой-то цветок, из него птичья головка выглядывает, малюсенькая!
— Как-как вы говорите? — затаил дыхание Кэмпион. — Любопытно, очень любопытно, — он перегнулся через весь стол и написал на клочке промокательной бумаги «Галстук клуба Феникс Регби. Джеффри Ливетт?»
Люк на мгновение уставился на эти каракули, а потом, подняв голову, устремил выразительный взгляд на своего приятеля.
— Бегство! — проговорил он негромко. — Помните, вам показалось, что вы его тут видели днем?
Мистер Кэмпион выглядел глубоко несчастным.
— Разве это доказывает… — начал он.
— Господи, да нет, конечно. Это не доказывает, что там не был король Фарух, но предполагать мы можем. Хэлло, Энди, что там? — последняя реплика адресовалась наклонившемуся над его плечом секретарю, чье круглое лицо вдохновенно сияло.
— Согласно распоряжению, мы обследовали личные вещи убитого, и вот что оказалось в его бумажнике. Обратите внимание на штемпель, сэр!
Люк взял у него вскрытый конверт, адресованный Дж. Ливетту, эсквайру, в Парфенон-клуб. На обороте был приписан адрес офиса и телефон. Необычайно четкий штемпель с сегодняшним числом свидетельствовал, что еще утром письмо было на почте.
Люк указал на карандашную приписку:
— Это — его почерк?
— Боюсь, что да. И разумеется, адрес его собственного офиса.
Некоторое время оба молчали, не сводя глаз друг с друга, наконец Люк высказался:
— Зачем же ему было давать свой адрес, а потом гнаться за ним… Такая версия не выдерживает критики. Если бы он хотел потолковать с этим молодым человеком…
— Ну что, помогла я? — энергично вмешалась миссис Голли. — Я, значит…
Люк обернулся к ней — и замер. Дверь за ее спиной отворилась, и высокая скорбная фигура тихо вступила в кабинет.
Заместитель комиссара полиции, Станислос Оутс, шеф Скотленд-Ярда, носил свой титул, как носил все остальное — весьма уныло. С тех пор, как Кэмпион впервые его увидел, а это случилось более двадцати лет тому назад, мистер Оутс практически не изменился, сохраняя все тот же понурый и болезненный вид. Разве что неожиданно округлился в талии, и все так же кисло взирал на грешный мир из-под обвислых полей шляпы, — но впрочем, на Кэмпиона, как на старого знакомого, он посмотрел несколько теплее, и кивнув стоящему навытяжку Люку, прошел вперед, протягивая руку.
— Хэлло, Кэмпион, я так и подумал, что встречу вас тут. Погодка в самый раз для подобных неприятностей, не правда ли?
Высокое звание обладает, как известно, рядом магических свойств: детектив Слени переместил миссис Голли в помещение уголовной полиции, так что дама не успела и рта раскрыть. Гэллоуэй исчез в нише, где помещался его стол, так что не прошло и нескольких секунд, как трое, непосредственно занятые этим делом, остались наедине.
Оутс снял свой старомодный плащ-дождевик и, аккуратно сложив, повесил на спинку стула.
— Суперинтендант Йео привязан к телефону, ко всем своим телефонам, — произнес он, на миг остановив холодный взгляд на лице Люка, — так что я предпочел ускользнуть и повидаться с вами, Чарльз.
У него был печальный голос и манера растягивать слова, как у старого учителя.
— У вас тут, видимо, результатов даже больше, чем вам самим кажется. Уже что-то удалось?
Люк отбарабанил ему все наиболее существенные подробности при минимально возможном количестве жестов и с четкостью, к которой его долго приучали. Заместитель комиссара внимал, время от времени благосклонно кивая, словно слушая хорошо вызубренный урок. Выслушав до конца, Оутс поднял конверт и перевернул его:
— Гм!
— Он, видимо, ждал Шмотку тут на улице, — задумчиво заметил Кэмпион, — мог, скажем, следить за входом в участок из фойе гостиницы напротив. А когда мы Шмотку отпустили, он, должно быть, пошел следом, завел того в первую попавшуюся пивную, где попытался вытянуть из этого молодого человека все, что тот знает, — но не сумел, дал адрес своего офиса, ну а потом что?
— А потом Шмотка сдрейфил, — вклинился Люк, — потому что не принадлежал себе, — то есть, работал на кого-то другого, и как только появился шанс, удрал. Ливетт ринулся за ним, но задержался, чтобы оплатить счет, — а это, кстати, доказывает, что он был вполне в своем уме, — и потерял малого из виду, поскольку Шмотка сделал круг и свернул в проезд Памп. Куда ему удалось добежать — известно. Но вот что с Ливеттом? И где он теперь?
— Ваш суперинтендант тоже хотел бы это знать, потому что именно по этому поводу ему названивают три четверти всех влиятельных людей этого скверного города, — с кислой улыбкой заявил Оутс. — Мистер Ливетт запланировал на сегодня этакий классический элитный вечер, сперва телефонные звонки по всему свету, потом выступление на банкете, а потом, уже у себя на квартире — деловая беседа с одним из членов правительства Франции. Никто из этих знакомых не может его отыскать, и все они желают знать, почему этого не можем сделать мы, — он посмотрел на настольные часы. — Однако здорово же он опаздывает, а вроде бы такой аккуратист!
Мистер Кэмпион соскользнул со стола, на котором сидел все это время, покачивая ногой и засунув руки в карманы.