Единственный выход

— Но что им от меня нужно?

— Начинается вторая часть программы: они переходят в наступление. Так что бегом к телефону и поговорите с ним как следует. Будьте любезны и соглашайтесь на любые предложения. — Заметив сомнение Ханке, Вебер поспешил его успокоить: — Не беспокойтесь, мы поедем на эту встречу вместе с вами.

Ханке закрыл бумажник и убрал его в карман. Потом встал и неуверенной походкой вышел.

Вебер, погруженный в размышления, глядел ему вслед. Потом закурил и сквозь клубы дыма покосился на Викторию.

— Это успокаивает, верно?

— Что?

— Что есть еще люди, которые нуждаются в наших услугах.

— А что вы думаете про девушку?

— Поищет себе доброго богатого дедушку, которые обеспечит ей все благословенные возможности нашего общества.

— Вопрос только — какие.

— Верно. Что именно вам бросилось в глаза?

— Итальянский номер машины и этот итальянский ресторанчик, — тут же ответила Виктория.

— Еще что?

— Что парень смылся, едва вы показались на улице.

— Это вас удивляет?

— Да.

— Меня тоже.

Вебер долго смотрел на дверь, за которой исчез Ханке, потом встал из-за стола. Медленно подойдя к двери, осторожно приоткрыл ее и заглянул в темный затхлый коридор, в конце которого стояла телефонная кабина. Потом шагнул в коридор и огляделся.

Вдоль стен высились штабели пустых ящиков. Вонь гнилых овощей, странным образом мешавшаяся с запахом кухни, ударила в нос. Кухня находилась рядом с телефонной кабиной. Ни с кухни, ни из телефонной кабины не доносилось ни звука. Вебер с забившимся вдруг сердцем вслушивался в тишину, действовавшую ему на нервы.

Он еще помедлил в нерешительности, потом двумя прыжками оказался у кабины и заглянул в нее. В кабине было темно. Включив свет, он увидел на полке снятую трубку, в которой попискивал сигнал отбоя.

Архитектор Ханке из Франкфурта исчез.

Вебер с глупой миной разглядывал кабину. Воздух в ней был затхлым и вонючим. Кровь стучала у него в висках.

Наконец он обернулся и заглянул в окошко кухонной двери. У плиты спиной к Нему стоял толстяк повар.

— Эй! — окликнул его Вебер.

Повар покосился на него через плечо и не ответил.

— Отсюда только что-то звонили!

Повар молча поднял глаза на Вебера, потом отвернулся и снова погрузился в работу, так и не раскрыв рта.

— Послушайте, вы видели мужчину, который только что звонил? — крикнул Вебер.

На этот раз повар всем телом повернулся к нему. На столе лежал огромный кусок мяса, из которого еще сочилась кровь. Держа в правой руке огромный нож, он тяжелым шагом приблизился к Веберу. Остановившись перед окошком, долго и детально разглядывал пустую кабину, потом так же пристально — Вебера. И наконец покачал головой.

— Никто отсюда не звонил.

— Моего знакомого пару минут назад позвали к телефону, — пояснил Вебер, стараясь сохранять спокойствие. — Вы его видели?

— Никого я не видел! — возмутился повар. — У меня нет на это времени. Дел по горло!

И жестом показал на мясо, которое как раз разделывал. Вебер взглянул туда, и ему чуть не стало плохо при виде окровавленной туши.

— Есть здесь другой выход? — спросил он повара.

Повар схватил топор и буркнул:

— Через двор!

Потом вырезал кость и, прежде чем отбросить ее, мощным ударом разрубил пополам.

Вебер отвернулся. Действительно, всего в паре шагов от телефонной кабины была дверь во двор. Открыв ее, он оказался на раскаленном полуденном солнцепеке. В углу двора стояли три полных до краев мусорных бака, над ними гудели жирные мухи.

Со стороны улицы двор был огорожен покосившимся деревянным забором, въездные ворота стояли открытые настежь.

Вебер миновал их и остановился в переулке, погруженном в ленивую дрему. Не было видно ни играющих детей, ни даже развалившихся на солнце собак.

Свернув налево, Вебер пустился бегом. Метров через двадцать переулок вливался в улицу, проходившую перед фасадом ресторанчика. Он сразу убедился, что там стоит только его машина. «Опель» Ханке исчез.

Быстро вернувшись той же дорогой, Вебер влетел во двор. Метр за метром он обыскал все пространство между воротами и черным ходом ресторана. Но не нашел никаких подозрительных следов.

Перед дверью кухни он в раздумье остановился и заглянул в окошко: кровавый кусок мяса уже исчез, как и толстяк повар. Он даже спросил себя, а разговаривал ли он с поваром? Все вдруг стало казаться нереальным.

Еще раз открыв телефонную кабину, Вебер взял трубку, которую за это время кто-то уже успел повесить. Перед этим старательно обернул ее платком. Гудка не было. Только теперь он заметил, что это явно был внутренний телефон, включаемый с другого места. Вебер повесил трубку, закрыл двери кабины и вернулся в зал.

— Куда вы пропали?. — нетерпеливо спросила Виктория, когда он упал на стул.

— Ханке исчез, — вполголоса сообщил Вебер. Виктория недоверчиво уставилась на него, тихонько присвистнула, но не произнесла ни слова.

— Счет! — крикнул Вебер.

Кельнер подошел к столу, достал блокнотик и карандаш из кармана и услужливо спросил:

— За вашего соседа тоже считать?

— С чего вдруг?

Кельнер показал на пустую чашку Ханке.

— Я полагал, он уже ушел.

— Ладно, пишите все в один счет, — буркнул Вебер. И пока кельнер, шевеля губами, складывал цифры, спросил: — Вы его знаете?

— Кого?

Казалось, кельнер занят исключительно счетом. Вырвав листок, положил его возле чашки Вебера.

— Того, о котором мы говорим.

Кельнер покачал головой.

— Нет, не знаю. Во всяком случае не помню.

— Так он тут был впервые?

— Да.

Вебер достал портмоне и положил на стол несколько монет.

— Тот телефон — внутренний, верно? — спросил он как бы мимоходом, показав на дверь. — Откуда его включают?

— Со стойки, — ответил кельнер и отсчитал сдачу.

— Вы брали трубку?

— Да.

— Кто звонил?

— Откуда я знаю? Какой-то мужчина.

— Он не назвал себя?

— Нет. Вежливо спросил, можно ли попросить на минутку герра Ханке. Я сказал: «Не знаю я никакого герра Ханке». Но он ответил, что тот наверняка сидит в зале. Так что я переключил разговор на кабину, прошел туда и снял трубку. Потом подошел к вам.

Вебер взглянул кельнеру в глаза.

—. Как говорил звонивший?

Кельнер вопросительно уставился на Вебера.

— Я имею в виду, говорил ли он по-немецки, — спокойно пояснил Вебер.

— Разумеется. Иначе я его не понял бы.

— У вас много бывает итальянцев? Кельнер задумался, потом сказал:

— В основном моряки.

— Итальянцы?

Кельнер кивнул.

— А другие итальянцы? Скажем, коммерсанты?

— Тоже бывают, но редко.

Вебер дал знак Виктории, они поднялись и двинулись к выходу. И уже собрались открыть дверь, когда кельнер спросил:

— Похоже, герр Ханке исчез, да?

Вебер обернулся.

— Почему вы так решили?

По лицу кельнера скользнула ехидная ухмылка.

— Он вернулся! Так часто бывает. Порой люди набьют себе брюхо, а как приходит пора платить, исчезают через черный ход. У нас тут есть черный ход, из него через двор можно попасть в переулок. Вечером мы эти двери всегда запираем. Не делай мы этого, никогда касса не сходилась бы.

— На мошенника он не был похож, — заметила Виктория.

Кельнер усмехнулся и пожал плечами.

— По виду никогда не скажешь…

Вебер неожиданно почувствовал, что сыт этим типом по горло. Открыв двери, он деликатно подтолкнул Викторию вперед.

Переулками они выбрались на Гроссе Фрайхайт, которая в эту пору казалась вымершей. Жизнь тут начиналась только в сумерках, когда зажигались огни реклам. Виктория и Вебер погрузились каждый в свои мысли, никто не произнес ни слова, и они даже удивились, когда добрались до автострады, по которой тек непрерывный поток машин из Альтоны в Гамбург. Им удалось втиснуться между двумя грузовиками, потихоньку продвигаясь в сторону центра.

Вебер наконец прервал молчание и кратко изложил свои наблюдения. Он не упустил ничего. Ни снятой трубки в телефонной кабине, ни двора с грудами мусора, ни переулка за деревянным забором, ни того, что исчез «опель» Ханке. В заключение добавил, что не нашел ни одного следа, говорившего о том, что архитектора увели силой.