Черная Дорога

Чолик проклял свои параличные руки и холодный ветер, дующий с Гряды Ястребиного Клюва на восток. Если бы он был молод, если бы нашел священный текст Вижири не так поздно…

— Господин…

Оторванный от раздумий, но тотчас же пришедший в себя, Чолик обернулся. Трясущиеся руки уже были спрятаны с глаз долой — под мантию.

— В чем дело, Нуллат?

— Простите, что нарушаю ваше уединение, господин Чолик. — Нуллат поклонился.

Ему едва исполнилось двадцать, он был черноволосый и черноглазый. Балахон покрывали грязь и пыль, а гладкое лицо и руку украшали царапины, полученные им несколько дней назад во время несчастного случая при раскопках, унесшего жизни двух других служителей.

Чолик кивнул:

— Ты прекрасно знаешь, что вторгаться ко мне можно, лишь если произошло что-то действительно важное.

— Да. Брат Алтарин попросил меня найти вас.

Сердце в иссохшей груди Чолика заколотилось быстрее. И все же он обрел контроль над собой и своими эмоциями. Все служки, которых он подчинил своим целям, боялись его, но продолжали жаждать даров, которыми, как они верили, он наградит их. Жреца это вполне устраивало. Он молчал, отказываясь задавать вопрос, который после слов Нуллата буквально висел в воздухе.

— Алтарин полагает, что мы достигли последних врат, — сказал наконец Нуллат.

— И Алтарин приостановил, работу? — поинтересовался Чолик.

— Конечно, господин. Как вы и приказывали. Печати не сломаны. — Лицо Нуллата выражало беспокойство.

— Что-то не так?

Нуллат молчал, видимо не решаясь сказать. Снизу все так же доносились голоса пиратов и поскрипывание корабельных снастей на реях и мачтах.

— Алтарин думает, что слышал голоса по ту сторону врат, — произнес все же Нуллат.

Чолик уставился на него.

— Голоса? — повторил жрец, чувствуя еще большее возбуждение. Внезапный прилив адреналина заставил руки дрожать сильнее. — Какие именно?

— Злые голоса.

Взгляд Чолика не отрывался от юноши.

— А ты ожидал какие-то другие?

— Я не знаю, господин.

— Черная Дорога — путь не для слабых сердцем. — В священных текстах Вижири Чолик вычитал, что вымощена эта дорога костями мужчин и женщин, выросших в месте, где не было ни зла, ни раздоров. Они ни в чем не нуждались и ничего не желали, пока их не стало столько, что демоны могли использовать их в своих целях. — Что сказали эти голоса?

Нуллат покачал головой:

— Не знаю, господин. Я не понял их.

— А Алтарин?

— Если он что и понял, господин, то мне не сказал. Он лишь велел, чтобы я привел вас.

— И как же выглядят эти последние врата? — спросил Чолик.

— Как вы нам и говорили, господин. Они огромны и внушают страх. — Глаза Нуллата расширились, — Я никогда не видел ничего подобного.

И никто другой не видел такого многие сотни лет, — Подумал Чолик.

— Готовь новый факел, Нуллат. Мы отправимся поглядеть, что же обнаружил брат Алтарин.

И помолимся, чтобы священные записи не ошиблись. В ином случае зло, которое мы выпустим из ворот, убьет нас всех.

Прижимаясь к каменному утесу, скрытому туманом, стоя на носочках и держась кончиками пальцев одной руки, Дэррик Лэнг тянулся к следующему выступу. Талию его опоясывал крепкий трос. Через каждые пять футов он вгонял в щели в скале корабельные клинья, создавая лесенку для идущих за ним. К каждому клину моряк приматывал трос — если он оступится, канат не даст ему разбиться насмерть или шлепнуться в реку с шестидесятифутовой высоты. Если же что-то пойдет не так, он может утянуть за собой двоих товарищей, взбирающихся за ним. Туман тут такой густой, что баркаса внизу уже не разглядеть.

Надо было привести с собой Карона, думал Дэррик, а пальцы его меж тем ухватились за выступ скалы, выглядевший достаточно прочным, чтобы выдержать его вес. Однако Карой — всего лишь мальчишка, а вылазка эта опасна. На борту же «Одинокой звезды» Карон — король такелажа. Даже если он не несет вахту на реях, его зачастую можно найти именно там, карабкающимся по мачтам, как мартышка. У паренька природная тяга к высоте.

Передохнув секунду, чувствуя, как дрожат от напряжения мускулы спины и шеи, Дэррик глубоко вздохнул, втянув в себя влажный залах заплесневелого камня и слежавшейся земли. И не смог отделаться от мысли, что он напоминает душок из вскрытой могилы. Одежда после погружения в реку промокла насквозь, было чертовски холодно, но он истекал потом. Это удивило моряка.

— Ты что, вознамерился разбить там лагерь, а? — окликнул снизу Мэт.

Он, казалось, как всегда, веселился, но те, кто хорошо знал матроса, уловили бы напряжение в его голосе.

— Отсюда, знаешь ли, прекрасный вид, — отозвался в тон другу Дэррик.

Его отвлекало от трудностей и даже забавляло то, что они здесь словно развлекаются, а не занимаются серьезным делом. Впрочем, приятели всегда общались именно так.

Обоим было по двадцать три, Дэррик — на семь месяцев старше, и большую часть этих лет они росли вместе в Дальних Холмах. Жили среди горцев, грузили корабли в речном порту и учились убивать, когда племена варваров спускались с северных склонов в надежде на грабеж и разбой. Когда друзьям стукнуло по пятнадцать, они отправились в Западные Пределы и дали присягу верности Королевскому Флоту. Дэррику пришлось сбежать от отца, а вот Мэт покинул добрую семью и перспективы унаследовать доходную мельницу. Если бы друг не ушел, Мэт наверняка бы остался, и иногда Дэррик чувствовал свою вину за это. Весточки и посылки из дома всегда заставляли Мэта говорить о семье, по которой он скучал.

Снова сосредоточившись, Дэррик осмотрел окрестности — разоренную землю и гавань, лежащую меньше чем в двух сотнях ярдов от него. Правда, на пути расположился еще один часовой пиратов. Дозорный развел костерок, незаметный с реки.

Дальше виднелись три рыболовных парусника с высокими мачтами и круглыми боками — корабли, созданные для речных путешествий и плавания в прибрежных водах, а не для походов в глубокое море; лодки стояли на якоре в круглой, словно блюдце, гавани перед развалинами города. На картах капитана Толлифера это место называлось порт Таурук, но о нем ничего не было известно, кроме того, что городок вот уже много лет заброшен.

На кораблях мелькали фонари и факелы, но блуждали огни и в городе — Дэррик был уверен, что это пираты освещают себе дорогу. Хотя с чего бы им воспылать трудолюбием так рано поутру, молодой человек представить себе не мог. Кружевные клубы тумана, смешиваясь с испарениями земли, ухудшали видимость, но, по крайней мере, двигающиеся огни Дэррик все же сумел различить.

На баркасе находилось пятнадцать человек, включая Дэррика. Он подсчитал, что силы пиратов намного превосходят их, — получается где-то восемь на одного. Вступать в длительную схватку явно не имело смысла, но, возможно, похитить королевского племянника и лишить пиратов нескольких кораблей они в состоянии. Дэррик уже вызывался на такие задания раньше — и, как видите, возвращался оттуда живым.

Пока возвращался, хвастун, - мрачно поправил себя Дэррик.

Он, конечно, боялся, но какая-то часть его все же рвалась в бой. Он вжался в скалу, приподнял ногу в сапоге и толчком послал себя вверх. До гребня утеса осталось меньше десятка футов. А оттуда, похоже, можно будет легко прошагать к руинам и укромному порту.

Пальцы на руках и ногах ломило от подъема, но он старался не думать об этом и продолжил карабкаться.

Добравшись до вершины, молодой человек едва сдержал победный вопль. Он повернулся и взглянул вниз, на Мэта, шутливо грозящего ему кулаком.

Но даже на таком расстоянии Дэррик увидел, как лицо друга неожиданно исказилось от ужаса.

— Смотри!

Резко мотнув головой назад, предупрежденный каким-то шестым чувством, Дэррик заметил блеск посеребренной лунным светом стали, опускающейся на него. Он пригнул голову и разжал руки, хватаясь за другую неровность утеса.

Меч врезался в скалу и высек сноп искр — здешние породы содержали немало железной руды, — а руки Дэррика уже сомкнулись вокруг небольшого выступа, на который он перебросил себя. Все тело ныло, сильно ударившись о твердый склон.