Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 90 из 92



«Гордостью моих тес­тя и тещи были ка­бинет и спальня, об­ставленные соот­ветственно черной мебелью в духе мо­дерна и ампирным «птичьим глазом».

В своем кабинете

Сын Юра снимает отца

«Мы договорились: если сын — назову я, если дочь — назовет Алла. Но у меня почему-то уверенность была... Часто Аллу допытывал: «Ну, как там наш Юрка?» И прикладывал ухо к животу».

Олег Борисов ведет один из первых КВН

«Олекса Довбуш» на Киевской студии им. А. Довженко

Цирюльник Свирид Петрович Голохвос-тый собственной персоной

Мать и сын провожают отца на гастроли

«Генриха» репетировали меся­ца два. Они — в театре, мы дома. Я тогда шок испытал. По­чему дома? Почему не в театре вместе со всеми?»

В «Короле Генрихе IV»

с Михаилом Даниловым...

... с Владиславом Стржельчиком...

... с Евгением Лебедевым

Борисов в спектакле «Прошлым летом в Чулимске» А. Вампилова играл эвенка Еремеева

Играю старика. Роль хорошая, чистая (грязная только голова, ее пе-зед каждым спектаклем нужно красить)».

Футбол — любимое увлечение

Артист Всеволод Кузнецов болел за «Зенит», Борисов — «за Лобановского»!

Пес Ваня — друг и партнер по спектаклю «Три мешка сорной пшеницы» В. Тендрякова

«Я кричу ему: «Ваня, на совещание!» Как будто человеку. И из-за ку­лис выбегает радостный «помесь лайки с колли» и несется ко мне. Через всю сцену».

Малыш был тоже партнером Борисова

«Товстоногов был очень доволен и уже в антракте пожал обоим лапы — и Ваньке, и Малышу: «Нельзя ли это как-то закрепить, моло­дые люди?»



«Товстоногов говорит Либурки-ну — он будет репетировать «Три мешка сорной пшеницы»: «Все ак­теры у вас замечательные, посмот­рите, какой букет. Есть только одна трудность — Олег Борисов!! С ним вам будет как в аду. Тут я вам ничем помочь не могу».

Олег Борисов — Кистерев

Теннис — еще одно увлечение. Всегда болел за Маккенроя

На съемках у Эльдара Рязанова в фильме «Дайте жалобную книгу!»

«Люся Гурченко в те годы запомнилась своей незащищенностью. Все нападки на нее, журналистская травля казались несправедливыми. Чего только о ней не писали — что крестик носит, что много концер­тов дает...»

Борисов и Гурченко в фильмах «Рабочий поселок» и «Вторая попытка Виктора Крохина»

«Простой в обще­нии, следователь Ермаков кормит увя­завшуюся за ним со­бачку, может от при­косновения к руке собеседника теле­фон угадать (фокус­ник какой-то!..), но в поступках — жест­кий. «Форма тебе к лицу!» — говорит ему журналист».

Борисов в первом фильме из трилогии В. Абдрашитова «Остановился поезд»

«Снова ночная съем­ка. После ужина окру­жили офицеры. По­головно пьяные. Один сразу впился как клещ, цитирует Уайльда: «Актер — или жрец, или паяц!» Подтекст такой: мо­жешь снимать свое глубокомысленное кино (между ними уже такой слух по­шел), а народу «Зай­цы» твои нужны!»

Астроном Костин — персонаж второго фильма трилогии В. Абдрашитова «Парад планет»

«Хорошая была съем­ка у Абдрашитова. Снимали сцену, как Вельзевул, то есть я, сделав все дела, уле­тает... Складывается неожиданный образ: белый дьявол, теоре­тик, даже идеалист».

Гудионов из фильма «Слуга»

С Вадимом Абдра­шитовым на съемках «Слуги»

Ия Саввина и Олег Борисов в фильме «Дневник директора школы»

«Фрумин снимает хорошо, как буд­то скрытой камерой. У Саввиной роль замечательная, особенно сце­на, когда школьники покупают цве­ты для какого-то мероприятия, а она их блюдет».

Петр в «Мещанах» М. Горького

Барби в «Эмигранте из Брисбена» Ж. Шехабе

«Это был самый зна­чительный период в моей жизни — те де­вятнадцать лет в БДТ. И самый мучитель­ный. Вот такой пара­докс. Но мучения все­гда забывались, когда я шел к нему на репе­тицию. Он очень лю­бил и наше ремесло, и нас самих. Он испо­ведовал театр лично­стей».

На репетиции «Тихого Дона» М. Шолохова с Георгием Александ­ровичем Товстоно­говым

Борисов — Григорий, Светлана Крючко­ва — Аксинья

Проба к фильму «Двадцать шесть дней из жизни Достоевского»

«Объявили перерыв. Решил пообедать дома, благо пять минут ходу. «Пойду в гриме Федора Михайловича, даже пальто снимать не буду. Интересно, как отреагируют на улице? Посмотрите, вон живой Фе­дор Михайлович идет!» — так думал я. Ничего подобного. Ноль вни­мания. Все смотрят так, как будто я здесь каждый день хожу».