Страница 46 из 97
«В книге вы пишете, что смерть моего отца сильно подействовала на Омара Торрихоса, и я знаю, что это правда. Я вышла замуж за его племянника, у нас подрастает десятилетняя дочь. Омару не давало покоя то, как погиб отец. Нам с мужем, да и многим в своем окружении он не раз говорил о своем предчувствии, что его ждет такой же конец. И добавлял, что готов умереть, потому что исполнил свое предназначение: передал канал в руки панамцев и выгнал из страны Школу двух Америк».
Действительно, Омар Торрихос погиб в авиакатастрофе менее чем через два месяца после Рольдоса, 31 июля того же года.
После встречи с Мартой я тщательно записал ее рассказ. Боясь упустить что-нибудь важное, я привлек к этому делу и Джессику. Мы трудились целую неделю, а после, рассчитав, что Марта должна уже вернуться в Эквадор, я выслал ей свои записи по электронной почте. Ответа не последовало.
Я пытался связаться с ней еще несколько раз, но Марта так и не откликнулась. Потом наступил июнь, и мы с женой перебрались в наш летний дом в Новой Англии. Там я тоже предпринял попытку связаться с Мартой, отправив коротенькое послание с просьбой уточнить ее электронный адрес. «Да, это моя почта, все правильно», — написала она. Тогда я еще раз направил ей запись нашей беседы и спросил, не хочет ли она что-то поправить в тексте, но так и не получил ответа.
Потом недели через две, когда я открыл свой электронный почтовый ящик, там обнаружилось письмо. Обратный адрес указывал, что оно от Марты. Обрадовавшись, что она наконец-то ответила, я тут же открыл письмо. Но увы, мои надежды опять не оправдались: я оказался всего лишь одним из многих адресатов, которым был разослан календарь театральных событий Эквадора! Ударив по кнопке «Ответить», я в который раз запросил замечания на сделанную мною запись. В ответ — ни слова.
А жизнь шла своим чередом. Одна из средних школ пригласила меня принять участие в актовом дне. Планировалось, что я обращусь к выпускникам с напутственной речью. И вот 11 июня 2006 года я направился в школу близ Нортхэмптона в штате Массачусетс. Участвуя в торжествах, я разговорился с учителем испанского языка, эквадорцем по происхождению. Звали его Хуан Карлос Карпио.
Оказалось, что он племянник доктора Хайме Галарза Савала, известного эквадорского интеллектуала, уважаемого автора нескольких книг, одна из которых называлась «Кто убил Хайме Рольдоса» (Who Killed Jaime Roldуs). Кроме того, доктор Савала был президентом отделения Дома эквадорской культуры (одного из ведущих просветительских учреждений страны) в провинции Эль-Оро, главного поставщика бананов на экспорт. В августе 2006 года Хуан Карлос сообщил, что его дядя прибыл в Нью-Йорк для участия в конференции и хотел бы повидаться со мной.
14 августа мы с Уинифред отправились в ресторан La Cazuela в Нортхэмптоне, где была назначена встреча. Как всегда по воскресным вечерам, народу в ресторане почти не было, и все же я не сразу увидел Хуана Карлоса и его спутника. Они заняли столик в дальнем углу зала, в стороне от других посетителей. «Что это? — мельком подумалось мне. — Простое совпадение или эквадорцы намеренно обосновались подальше от лишних ушей?»
Первое время мы говорили на отвлеченные темы, а потом Хайме Савала заметил, что моя «Исповедь» потрясла жителей Эквадора и всколыхнула буквально всю страну. Почти с самого начала ее практически невозможно было купить, добавил Хайме и пояснил: «Как только книга поступает в книжный магазин, тут же появляется некто, кто на корню скупает все экземпляры». Он криво усмехнулся: «Такое происходило и с некоторыми из моих книг, в том числе и с той, где есть намеки, что в убийстве Хайме Рольдоса замешаны и ЦРУ, и израильское правительство, и эквадорская военная верхушка, и наши правые».
Мы заговорили о Рольдосе. По словам Савалы, который называл себя «добрым другом Хайме», Рольдос, как и он сам, в свое время был профессором университета Гуаякиля. После того как Рольдос был избран президентом, в доверительных беседах он не раз говорил Савале, что опасается покушения на свою жизнь. Потом наш собеседник поделился с нами рассказом об одном событии, которое, по его словам, должно быть мне небезынтересно.
«В мае 1981 года Хайме Рольдос летал в Хьюстон, чтобы тайно встретиться с представителями нефтяных компаний. Его сопровождали несколько высокопоставленных чиновников из правительства, один из которых в прошлом работал на нефтяные компании. Рольдос очень рассчитывал, что тот поможет ему отстаивать на переговорах их позиции.
Рольдос видел в нем своего сторонника и возлагал на него большие надежды. Как же он ошибался! — Доктор Галарза печально покачал головой. — Да, так оно и было: с одной стороны — эквадорцы, с другой — люди из нефтяных компаний, которые настаивали на соблюдении строжайшей секретности. Никакой информации в СМИ, никаких официальных сообщений. Американцы изложили свое предложение.
Они, правда, знали, что одним из предвыборных обещаний Рольдоса было положить конец их безраздельному господству в нефтяной промышленности Эквадора, но все же надеялись убедить его сохранить прежние условия, аналогичные тем, к которым они привыкли в других странах региона. За проведение начальных геологоразведочных работ они требовали оплаты либо деньгами, либо нефтью.
На это Рольдос ответил, что готов оплачивать услуги долларами, особенно если цена будет разумной, но категорически отказался предоставлять в качестве оплаты сырую нефть. “Я намерен построить в нашей стране нефтехимические комплексы, что позволит использовать полученную прибыль на благо моего народа, — заявил Рольдос. — Мы хотим сами распоряжаться нашей нефтью”. Американцы пришли в ярость. К такому варианту они явно не были готовы — предшественники Рольдоса были гораздо покладистее. Кроме того, его намерения совершенно не укладывались в глобальную политику нефтяных гигантов.
Как мне потом рассказывал Хайме, после его заявления переговоры превратились в безобразный скандал с обвинениями и угрозами. Наконец Хайме решил, что с него хватит, и поднялся, чтобы покинуть стол переговоров. Он-то рассчитывал, что его спутники последуют за ним, но обманулся — они остались.
Хайме вернулся в Кото один и тут же созвал совещание со своими ближайшими советниками. Они предупреждали президента, что, бросив вызов нефтяным компаниям, он поставил свою жизнь под угрозу. Но Хайме это не устрашило. Он выступил по национальному телевидению с предупреждением, что национализирует иностранные компании, если те не согласятся сотрудничать с ним в его планах проведения социальных реформ на благо народа Эквадора. Потом он произнес пламенную речь на олимпийском стадионе Атахуальпа, четко сформулировав свою программу действий. Он страстно говорил, что помогать своему народу, особенно бедным и обездоленным, — суверенное право государства.
Вскоре после этого и произошла трагедия. Рольдос и его жена взошли на борт их маленького самолета, собираясь совершить поездку в один из уголков страны. Но им не суждено было добраться туда. Их жизни унесла авиакатастрофа 24 мая 1981 года — это случилось меньше чем через месяц после секретных переговоров в Хьюстоне. Не возникает ни малейшего сомнения, что все это было подстроено и речь идет о политическом убийстве».
Никто из нас четверых, сидевших за столиком массачусетского ресторана, долго не мог проронить ни слова. Перед моим мысленным взором возник образ Рольдоса, каким я его запомнил при первой встрече, на одном из приемов в Кито. Тогда огромное впечатление на меня произвели его твердость, обаяние, чувство юмора и глубокая решимость не жалеть сил, чтобы вырвать Эквадор из рядов беднейших стран Западного полушария.
Наконец мои мысли вернулись к действительности, и я рассказал доктору Галарза о встрече с Мартой Рольдос. Я вкратце пересказал некоторые из ее подозрений, которые подтверждали его версию о политическом убийстве президента Эквадора.
«Не правда ли, странно? — обратился Галарза к своему племяннику. — Нашу собственную полицию не подпускают к месту гибели нашего президента, а представителям американских властей никаких препятствий не чинят. Следствие по делу ведет кто угодно, только не эквадорские следователи. Каково, а?»