Страница 2 из 4
БАЛЛАДА О ГУМИЛЕВЕ На пустынной ПреображенскойСнег кружился и ветер выл...К Гумилеву я постучала,Гумилев мне дверь отворил.В кабинете топилась печка,За окном становилось темней.Он сказал: "Напишите балладуОбо мне и жизни моей!Это, право, прекрасная тема",-Но я ему ответила: "Нет.Как о Вас напишешь балладу?Ведь вы не герой, а поэт".Разноглазое отсветом печкиОсветилось лицо его.Это было в вечер туманный,В Петербурге на Рождество...Я о нем вспоминаю все чаще,Все печальнее с каждым днем.И теперь я пишу балладуДля него и о нем.Плыл Гумилев по БосфоруВ Африку, страну чудес,Думал о древних герояхПод широким шатром небес.Обрываясь, падали звездыТонкой нитью огня.И каждой звезде говорил он:— «Сделай героем меня!»Словно в аду полгодаВ Африке жил Гумилев,Сражался он с дикарями,Охотился на львов.Встречался не раз он со смертью,В пустыне под «небом чужим».Когда он домой возвратился,Друзья потешались над ним:— "Ах, Африка! Как экзотично!Костры, негритянки, там-там,Изысканные жирафы,И друг ваш гиппопотам".Во фраке, немного смущенный,Вошел он в сияющий залИ даме в парижском платьеРуку поцеловал."Я вам посвящу поэму,Я вам расскажу про Нил,Я вам подарю леопарда,Которого сам убил".Колыхался розовый веер,Гумилев не нравился ей.— "Я стихов не люблю. На что мнеШкуры диких зверей"...Когда войну объявили,Гумилев ушел воевать.Ушел и оставил в ЦарскомСына, жену и мать.Средь храбрых он был храбрейший,И, может быть, оттогоВражеские снарядыИ пули щадили его.Но приятели косо смотрелиНа георгиевские кресты:— «Гумилеву их дать? Умора!»И усмешка кривила рты.Солдатские — по эскадронуКресты такие не в счет.Известно, он дружбу с начальствомПо пьяному делу ведет.Раз, незадолго до смерти,Сказал он уверенно: "Да.В любви, на войне и в картахЯ буду счастлив всегда!..Ни на море, ни на сушеДля меня опасности нет..."И был он очень несчастен,Как несчастен каждый поэт.Потом поставили к стенкеИ расстреляли его.И нет на его могилеНи креста, ни холма — ничего.Но любимые им серафимыЗа его прилетели душой.И звезды в небе пели: -«Слава тебе, герой!»* * * Нет, я не буду знаменита.Меня не увенчает слава.Я — как на сан архимандритаНа это не имею права.Ни Гумилев, ни злая прессаНе назовут меня талантом.Я — маленькая поэтессаС огромным бантом.* * * Январская луна. Огромный снежный сад.Неслышно мчатся сани.И слово каждое, и каждый новый взглядТревожней и желанней.Как облака плывут! Как тихо под луной!Как грустно, дорогая!Вот этот снег, и ночь, и ветер над НевойЯ вспомню умирая.* * * По набережной ночью мы идем.Как хорошо — идем, молчим вдвоем.И видим Сену, дерево, соборИ облака...А этот разговорНа завтра мы отложим, на потом,На после-завтра...На когда умрем.* * * Я сегодня с утра весела,Улыбаются мне зеркала,Олеандры кивают в окно.Этот мир восхитителен... НоЕсли-б не было в мире зеркал,Мир на много скучнее бы стал.Если-б не было в мире стихов,Больше было бы слез и греховИ была бы, пожалуй, грустнейНевралгических этих днейКошки-мышкина беготня -Если б не было в мире меня.* * * Все о чем душа просила,Что она любила тут...Время зимний день разбилоНа бессмыслицу минут,На бессмыслицу разлуки,На бессмыслицу «прости»....Но не могут эти рукиОт бессмертия спасти...* * * На дорожке мертвый листЗашуршал в тоске певучей.Хочется ему кружиться,С первым снегом подружиться,Снег так молод и пушист.Неба зимнего созвучья,Крыши и сухие сучьяПокрывает на вершокСеребристый порошок.Говорю на всякий случай:— Память, ты меня не мучай.Все на свете хорошо,Хорошо, и будет лучше...