Пророчица

Я же радовалась — хоть что‑то в этом мире существует исключительно для меня. Ну, в этот момент точно.

Двери маршрутки открылись, и я шагнула в дождь. Одежда мгновенно промокла и прилипла к телу, по волосам побежали теплые ласковые струи, подобно мягким локонам обрамили лицо, капли повисли на ресницах. Жила завибрировала, наполняясь кеном — защитник делился со мной, обволакивал, успокаивал нервы.

Не все потеряно. Никогда нельзя сдаваться!

Я нырнула в подъезд, предварительно отряхнувшись под крыльцом. Почувствовала, что озябла, и мысленно отругала себя за беспечность. Но потом махнула рукой. Выпью у Глеба горячего чаю, согреюсь. Мне просто нужно было это — ощутить единение с защитником, понять, что я никуда не уйду. Даже если придется пожертвовать спокойствием и частью себя самой. Это и мое племя тоже, и я не позволю Владу лишить меня его. Он и так слишком много у меня забрал.

— Совсем сдурела! — Глеб встретил ворчанием, как всегда. Я лишь улыбнулась и прошмыгнула в квартиру. Разулась на пороге, нырнула в ванную, стянула мокрую одежду и встала под горячий душ. Я привыкла к квартире и ощущала себя тут, как дома. Завернувшись в серый махровый халат, почувствовала себя лучше.

— Есть хочу, — заявила безапелляционно, прошлепала на кухню и открыла холодильник. Да уж, выбор невелик: заплесневелый сыр, колбаса сомнительной свежести и яблоки. Ну, хоть что‑то. Я вымыла два под краном и одно протянула Глебу. Он хмурился у окна, смотрел исподлобья, но яблоко взял.

— Не нужно ко мне ходить, — проворчал мой друг. — Рано или поздно Макаров прознает о том, что ты видишься с отреченным.

— Филипп знает, — безразлично сказала я, села на стул и поджала под себя ноги. Да уж, с выпирающим животом это не так‑то просто оказалось.

— Как… знает? — Глеб присел рядом и положил яблоко на стол. Глаз с меня не сводил — смотрел встревоженно и даже испуганно.

— Пытался шантажировать меня, но я его послала. — Я жадно вгрызлась в румяный красный бок фрукта и глубоко вздохнула. — Филипп не самая большая наша проблема. Я была у Влада.

— Ты… — Глеб со свистом выдохнул. Встал. Прошелся по кухне. Его лицо сначала побелело, а потом пошло багровыми пятнами. Я даже испугалась. Синие глаза сверкнули смесью гнева и страха. — Больная вообще?!

— Влад — охотник, — спокойно произнесла я. — Ритуал сделал его таким. Он приходил ко мне ночью, а потом я звонила Андрею. Он сказал, Влад просил за тебя Первозданных.

— Фига се!

Мой друг снова опустился на стул, втупившись взглядом в истертую столешницу. Провел руками по волосам, но они снова беспорядочно рассыпались в стороны, а одна прядь — хулиганка упала ему на лоб.

— Я была у него только что. Мы говорили… — Я замялась, сглатывая жгучий ком. — Говорили обо всем.

— На кой черт ему это понадобилось? — с чувством спросил Глеб. — Суперсила — это сущность охотника? Так они иногда слабее наших бывают? Ты ж вон прищучила двоих.

При упоминании о Мишеле на глаза навернулись слезы. Гормональное. Всю беременность постоянно хочется реветь. Или все же это связано с недавними событиями?

— Думаю, Владу нужны были знания Первозданных, ведь только охотники могут с ними встречаться.

— И для этого он чуть тебя не угробил? Ради знакомства с древними охотниками?! Да он просто обаяшка!

— После того, как решит проблемы с Альриком, Влад вернется в атли вместе с тобой. Ты же знаешь, судить его не будут — он был в своем праве… разрушить проклятие.

Глеб все понял — ему не нужно было ничего объяснять. Взял меня за руку и очень серьезно спросил:

— Уйдешь?

Я покачала головой.

— Как я могу? Скоро родится ребенок. И как бы я не ненавидела Влада, он прав — защитница из меня ужасная. Дочери лучше оставаться в племени, а я не смогу ее оставить… — Я всхлипнула, ругая себя за очередную разводимую слякоть. — Я слишком много потеряла.

Глеб сжал мою руку.

— Это хорошо, что он вернется. — Недобро улыбнулся. — Моя кровь дает мне право…

— На что? — испуганно выдохнула я, хотя уже знала ответ.

— Я вызову его. Вызову, одолею. И убью.

— А если нет? Ты об этом подумал? — выкрикнула я. — Если у тебя не выйдет?

— Это личное, — твердо ответил Глеб. — И должно закончиться, наконец.

Я не смогла отговорить его, как ни старалась. Поединок — это даже звучало страшно, а уж если представить. Они всегда заканчивались смертью. Мало кто признавал собственную слабость, а не признать означало умереть. Если Глеб проиграет… Нет, даже думать об этом было страшно.

Всю ночь я не могла сомкнуть глаз. Сидела в кресле у окна и слушала, как он размеренно дышит во сне.

Я осталась на ночь — забила на правила и законы. Все равно одежда вымокла, да и дома меня не особо‑то ждали. Почему‑то я была уверена, что Филипп не станет наказывать меня. Об утреннем инциденте заставила себя забыть, хотя где‑то в глубине души зародилась обида за Риту. Она любила Филиппа. А он ее нет.

Хотя… Мои понятия о браке и любви сильно отличались от понятий остальных хищных. Как смешно, наверное, выглядели для Влада мои притязания на моногамию. И зачем я об этом думаю?

Серая тоска, как туманом, заволокла воздух. Дышать стало тяжело, и я вышла на балкон. Умытый ливнем город спал. Изредка по дороге проезжали машины, а в некоторых окнах дома напротив горел свет.

Стало до ужаса обидно, что все это произошло со мной. Не могла влюбиться в кого‑то не настолько безумного? Например, в Матвея. Ведь живут же хищные с людьми, заводят семьи, детей. Так нет же, угораздило! А теперь я вынуждена буду жить с этим до конца своих дней. Хотя что от меня зависело? Проклятие ведь… Неутешительно. И неизбежно.

На меня Владу, по сути, плевать. Если я уйду, меня заменит Каролина. Атли не лишатся пророчицы. Но оставить дочь… Эта фраза царапнула в груди, причиняя реальную — не придуманную боль. Нет, не смогу. Лишиться второго ребенка из‑за него — это уже даже не ирония судьбы, не рок. Чистой воды издевательство. Но как существовать в атли, ежесекундно вспоминая, что Влад сделал? Даже сейчас, находясь далеко, изменив сущность, он влиял на мою жизнь. И как это изменить, я не знала. Может, позволить Глебу попробовать? Малодушная мысль заполнила надеждой, но я не дала ей разрастись. Пока Влад сильнее, Глеб не победит. А значит, умрет.

Из квартиры я выскользнула с рассветом. Натянула все еще влажную одежду, погладила спящего друга по волосам и отправилась прочь.

Неделю не могла прийти в себя. Ходила по дому, как сомнамбула, пугала народ. Все никак не получалось свести воедино все, что узнала. Да и сомневалась, стоит ли.

Пока однажды меня не остановил Кирилл.

Лекарь атли всегда отличался особой тактичностью. В чужие дела не лез, советами не напрягал. А еще именно он вытащил меня, когда я одной ногой была в хельзе. Ну, или в другой жизни, если верить Владу. И именно благодаря Кириллу, через три месяца у меня должна родиться дочь.

— Ты ужасно выглядишь, Полина, — сказал он честно.

— Я ужасно себя чувствую, — призналась я. Посмотрела на него пытливо. — Ты знал, что Влад вернется в племя?

Кирилл вздохнул. Нехорошо так, с паузой. Отвечать после этого, в принципе, не надо было.

— И почему мне никто ничего не говорит? — с досадой спросила я.

— Я знал, как ты отреагируешь. Но, послушай, он вернет Глеба. Возможно, ты…

— Невозможно! — отрезала я. — Ты действительно думаешь, я должна все забыть? Выкинуть из головы, сделать вид, что ничего не было?

— Я ничего не думаю, — вздохнул он. — Просто хочу, чтобы ты осталась. Ты и Глеб.

— Я не смогу уйти, и ты знаешь это! Моя дочь будет атли. — Я всплеснула руками, не в силах больше сдерживать эмоции. — Черт, да что с вами со всеми? Разве мы — едины, если все шепчутся за спинами друг у друга? Если даже у Влада после всего хватило смелости поставить меня перед фактом, когда ты молчал? Разве так поступают родные люди?

— Извини. — Кирилл понурил голову и выглядел пристыженно. — Я боялся говорить с тобой. Ты ведь еле выкарабкалась, Полина. Мне пришлось буквально вытаскивать тебя с того света.