Страница 17 из 98
— Да без проблем. Вот только мы сейчас за городом, и если я останусь одна — а я без машины — добираться буду на попутках.
— Девочка моя, нельзя же всё понимать так буквально. В общем, скажи ему, что он мне ничего не должен, и пусть отвезёт тебя домой.
— Хорошо, мам, — согласилась послушная дочь.
— Как погадали?
— Удовлетворительно. Ну всё, мам, целую. Папе сама позвонишь, хорошо?
— Уже. Как вернешься в город — перезвони, — и старшая Забродская отключилась.
Димка с явным интересом прислушивался к диалогу, и Лина даже не стала спрашивать, всё ли он понял. И так было ясно, что всё. Но она заинтересовалась другим вопросом:
— А за что ты был должен моей маме?
— Ну, там такая история вышла… — теперь у вожака возникли трудности с ответом, и он очень обрадовался принесённому, наконец, шашлыку. — Прости, я так проголодался, — и он вгрызся в кусок мяса прямо с шампура.
Лина не стала настаивать, проявив деликатность. Одной порции голодным анималам не хватило, и каждый заказал себе ещё по две, и все дружно благодарили девушку за ужин, словно она сама готовила этот шашлык. Когда расселись по машинам, небо уже раскрасилось закатными красками. Жаркий во всех смыслах день начала августа завершался, и в целом Лина была им довольна.
— Давай заедем в клуб, — предложил Димка. — На минуточку, мне надо кое‑что забрать.
Наученная горьким опытом ночевок в бункере, Лина наотрез отказалась.
— Знаю я эти минуточки. Нет, отвези меня домой, я хочу сегодня спать в своей постели.
— Ты и в бункере спишь в своей, — обиженно пробурчал Димка, но настаивать не стал.
Он отвёз Лину к её дому, и, когда та уже собралась выйти из внедорожника, заблокировал двери. Девушка в изумлении обернулась к нему и сама не поняла, как в очередной раз попала в плен сильных рук. И поскольку её макушка находилась на уровне груди анимала, уши опять уловили частое и гулкое биение его сердца.
— Спасибо тебе за этот день, — едва слышно прошептал он, и отпустил очаровательницу на свободу.
— Всегда пожалуйста, — отшутилась та, — если что — обращайтесь, — и спрыгнула из кабины на землю. Сама. Захлопнула дверь, помахала рукой мальчикам из охраны, и мгновенно осталась одна. Она дошла до подъезда, открыла кодовый замок и вызвала лифт.
А вот в лифте ехала уже не одна. В последний момент к ней просочился тип невнятной наружности, ткнул ей в бок чем‑то тупым и холодным и приказал:
— Не дёргайся. Нажимай кнопочку, и без выкрутасов мне.
Лина нажала. Спокойно обернулась — человек. И взгляд такой знакомый, пронзительный.
«Ну вот мы и встретились. Здравствуй, гений слежки»
На счёт раз Лина отобрала пистолет. На счёт два сработал вампирский гипноз. На счёт три проснулся демон.
— Кто тебя послал, человек?
Тот, как завороженный (хотя почему как?) смотрел прямо на Лину, и в глазах разгоралось пламя похоти. Демон облизнулся. Лифт остановился. Лина вышла, за ней, как на веревочке, Пинкертон местного разлива. Он выложил ей всё, хотя не знал основного — имени заказчика. Он сам ставил в её машину прослушку, и забеспокоился, когда сигнал отсутствовал больше суток. Он следил и за Бояриновым, а целью была молодая девушка, которая ушла от наблюдения его столичных коллег, но совершенно однозначно должна была приехать сюда.
Лина брезгливо коснулась его, подчиняясь своему демону — тот опять был голоден. Потом сказала несколько фраз, в приказном порядке заставляющих забыть все события трёх последних дней и отпустила восвояси. Правда, пистолет остался.
Интерлюдия. Примерно 40 лет назад
Мы ушли, ковыляя во мгле
Мы к родной подлетаем земле
Вся команда цела и машина пришла
На честном слове и на одном крыле
С. Болотин, Т. Сикорская, «Бомбардировщики»
Почему случилось так, что она оказалась на улице одна, да еще так поздно, девочка не помнила. Последние дни она провела как будто в невесомости, или, скорее странном полусне — полубреде. Она не ела, не пила, старалась не заговаривать со строгой мамой, а если та сама обращалась к ней, просто уходила. В школе её как будто отпускало, на уроках сознание прояснялось. Наверное, поэтому в тот день она старалась задержаться там подольше. Вот и дотянула до темноты — в октябре уже темнеет рано. Почему не пошла домой, а забрела в какое‑то совсем ей незнакомое место, объяснить впоследствии строгой маме тоже не удалось.
Девочка для своих пятнадцати была уж как‑то чересчур хрупкой и маленькой. Но их это не остановило. Сколько было «их», сказать было трудно даже опытному патологоанатому. Потому что когда гоп — компания взрослых парней окружила девчонку с не самыми благородными побуждениями, её сознание окончательно померкло. И, видимо, из подсознания на свободу вырвался хищник. Маленькая хрупкая девочка крушила опытных насильников словно ломала надоевшие игрушки. Когда до них начало доходить, что в этот раз они столкнулись с «ниндзей», в живых оставалось только трое.
Они с ужасом смотрели на хрупкую фигурку, которая вдруг в неверном свете мелькавших за поворотом редких машин обрела зловещую тень. Более того, ни один не находил в себе сил сдвинуться с места, хотя рассудок каждого вопил «беги!». А девчонка стояла и просто глядела на них. Только глаза её почему‑то сверкали в темноте, сверкали и притягивали. И повинуясь беззвучному приказу, трое сделали последний слитный шаг навстречу своей гибели.
А девочка вдруг притянула ближайшего из них к себе и с легкой небрежностью впилась в его губы поцелуем. Парень захрипел и через миг упал к ее ногам, захлебываясь собственной кровью — с откушенным языком долго на ногах не простоишь. Монстр, отплевываясь от человеческой крови, вдруг застыл, тогда как оставшиеся двое живых поняли, что способны двигаться. И рванули с места, развивая спринтерскую скорость при увечьях, почти не совместимых с жизнью.
Правда, далеко уйти им не удалось. Навстречу из переулка вышел высокий мужчина и ударами с двух рук уложил неудавшихся насильников. И они уже не видели, как девочка — монстр хрипит и падает за их спинами, а мужчина с лёгким удивлением подходит к ней.
*******
Когда Дракон — изгнанник услышал шум драки вблизи от места, которое он выбрал своим временным обиталищем, вмешиваться он не собирался. Собственно, его изгнание было скорее добровольным уходом в отставку. Впрочем, он ни о чем не жалел. Здесь его магия оставалась с ним, и никаких преград к ее использованию он не видел. Отчитываться перед низшими формами жизни — не для него. С другой стороны он осознавал, что о его прибытии все равно скоро станет известно, поэтому решил разработать для себя подходящую легенду. Он уже придумал свой Высший Дом, когда за окном его дежурки вдруг стало подозрительно тихо.
Вот тогда‑то он и заинтересовался — обычно низшие, промышлявшие вокруг его территории, так быстро драки не заканчивали. Он вышел, одним взглядом оценил побоище, несущихся прямо на него покалеченных двуногих, ужас которых он чуял даже на расстоянии, и хрипящую на земле последнюю живую самку. Машинально убрав препятствие в виде ошибки эволюции, он шагнул к ней, потому что ее запах одновременно удивил и встревожил Дракона.
Самка умирала. Она была совсем молоденькой, но пахла вообще не так, как все остальные низшие. Дракон когда‑то изучал целительство, и сейчас эти знания ему вполне пригодились. К тому же он интуитивно понял (и нюх это тут же подтвердил), что ей нужна кровь. В его мире тоже жили подобные существа. Он опустился рядом на колени, не обращая внимания на останки низших, приподнял одной рукой ее голову и, не колеблясь, рванул зубами свободное запястье. Бесценная драконья кровь пролилась в полуоткрытый рот почти задохнувшейся самки. Что вызвало у нее приступ удушья, Дракон разберется потом. Его кровь сделала свое благотворное дело, и девушка стала дышать глубоко и размеренно. Но в себя так и не пришла.