«Отчаянный», отчаливай!

Значит, думая о коллективе, помня о товарищах, не забудь

ПОДУМАТЬ О СЕБЕ!

НАЙТИ СЕБЯ!

Поверьте, это не так легко. Но зато, когда я увидел это, — Петр Андреевич показал на развешанные по стенам портреты джинна, — я подумал: «Разве каждый из вас не наградил этого фантастического волшебника самыми земными, самыми реальными своими талантами? Главное теперь — решить, кто какому джинну отдает предпочтение: кто джинну-моряку, кто джинну-астроному, а кто джинну-художнику!»

И знаете, может быть, не очень серьезно назвали вы кружок защитников леса, да зато весело — «Елки зеленые!». А скука ведь порой начинается с объявления, с названия. Так пусть у вашего джинна и названия кружков тоже будут веселые, оригинальные! Можно даже конкурс объявить на самые лучшие названия!

Предложение Петра Андреевича было принято, и к концу первой четверти у нас уже работали кружки:

следопытов — «Скажи-ка, дядя!»,

стрелковый — «Эх, яблочко!»,

морской — «Полундра!»,

кулинаров — «Кушать подано!»,

хоровой — «Певчие птицы»,

боксерский — «Наших бьют!»,

санитарный — «Айболит»,

фотокружок — «Сделайте веселое лицо!»,

астрономический — «С неба звездочку достанем!»

литературный — «Я вам пишу»,

баскетбольный — «Небоскребы»,

футбольная команда — «Умелые ноги».

…Однажды ребята спросили меня:

— Скажите, а вы тоже «останавливали мгновенье», когда решили в вожатые идти? Или, может быть, у вас еще какие-нибудь идеи были?

— Идей у меня, конечно, как и у вас, ребята, было много. Недаром же я даже одно время, занимался сразу в двух институтах: и в педагогическом и в физкультурном. Ну, а в самый последний момент, когда решалась моя судьба, мне сильно помогли.

— Кто?

— Добрые волшебники.

— Честное слово?

— Честное слово.

Ребята не желали верить, что в моей судьбе, в судьбе взрослого человека, комсомольца, сыграли роль какие-то волшебные силы.

Я начал свой рассказ так…

Волшебники

Все вы знаете, что под Новый год у волшебников ужасно много дел: у добрых — добрые дела, у злых — дела вредные.

…Я сидел дома возле украшенной елки и ждал прихода Нового года. Часы пробили ровно десять раз, и с последним их ударом кто-то постучался ко мне. Я открыл дверь и увидел на пороге конверт. Кто положил его? Огляделся по сторонам — никого. Вышел на улицу — на свежем пушистом снегу нет ничьих следов! «Э, — подумал я, — здесь пахнет волшебством!»

Распечатал конверт, вынул письмо. Красивым, каллиграфическим почерком написано: «Приглашаем тебя к новогоднему костру у самой пушистой елки в лесу». И подпись: «Твои верные друзья на всю жизнь».

Вы знаете, что до леса от моего дома — рукой подать. Я быстро оделся, встал на лыжи и минут через двадцать уже мчался по лесу. Из-за облака выкатилась здоровенная, новенькая, как бронзовая медаль, лунища. «Все как в сказке», — подумал я.

Кончилась просека, и я оказался у трех узеньких тропинок. По какой шагать? Вдруг вижу — меж деревьев огонек. Подъехал поближе и… ахнул от удивления. У костра стояли двенадцать живых братьев-месяцев! Чуть поодаль Иванушка в красном кафтане и рубашке-косоворотке гладил рукой Конька-Горбунка! А прямо у костра сидел на своем знаменитом чемоданчике доктор Айболит и грел над огнем руки! Елка, огромная, пушистая, сверкала огнями, и на ней, словно живые игрушки, прыгали с ветки на ветку белки.

Месяцы подбросили в костер ветви и гаркнули свое: «Гори, гори ясно, чтобы не погасло!» Костер запылал еще ярче, и я вышел на поляну.

— Молодец, что пришел! — сказал русоволосый Апрель.

— Спасибо, что поверил нам! — седобородый Декабрь положил мне на плечо руку. — За это ты получишь от нас подарок.

Май-месяц передал мне связку сверкающих серебром ключей.

— Это ключи не простые, — сказал он. — Это ключи от Страны Детства. Мы дарим тебе их потому, что в этой стране каждый месяц должен быть интересным и радостным.

— В этой стране без чудес не проживешь, — проговорил Январь-месяц, совсем еще малышка, в огромной меховой шапке-ушанке.

— Значит, тебе не прожить без всех нас! — сказал самый храбрый, самый добрый, самый умный на свете волшебник Иванушка-дурачок.

— Возьми себе это перо. Оно хоть и не из хвоста Жар-птицы. но зато им можно писать дневник о том, как живется тебе в Стране Детства.

— А от меня прими мой докторский чемоданчик, — сказал Айболит. — Здесь много лекарств разных, есть здесь таблетки горькие и сладкие — не перепутай, когда какую дать и какая от чего вылечить может… Желтенькие таблетки — от зазнайства, голубые — от лени, зеленые — от глупой гордости. В общем все они пригодятся твоим ребятам.

Братья-месяцы подкинули в костер свежие еловые ветки, и над золотым жарким огнем поднялся сиреневый дымок. Он струился над заснеженными кронами деревьев и улетал в чистое звездное небо. А из расплывчатых прозрачных струек дыма вдруг стала вырисовываться фигура джинна. Он был совсем не похож на тех знакомых мне с детства злых волшебников с острыми злыми глазками. Это был великан с молодым лицом, с веселыми голубыми глазами, и только фантастическая дымчатая борода делала его похожим на джинна. Мне даже показалось, что у этого гиганта с веселыми юными глазами на груди трепетал пионерский галстук. Впрочем, может быть, это просто полыхали языки пламени от волшебного костра братьев-месяцев.

Иванушка подошел ко мне и, показав на джинна, который так вырос, что почти уперся головой в диск луны, тихонько сказал на ухо:

— Если вы подружитесь и поймете друг друга, вы вместе сможете делать чудеса не хуже всех нас!

— А может, вам все это приснилось? — спросил Борис Зубило.

— Нет, не приснилось.

— Откуда же в лесу взялись волшебники?

— А откуда вообще взялись волшебники? — спросил я ребят. — Ведь волшебники тоже когда-то были людьми. Просто, наверное, жил-был в давние-давние времена хороший, сильный человек, делавший людям добро. И народ сложил об этом человеке легенды, наделив его образ фантастическими чертами. Так и появился Илья Муромец. А разве среди моих друзей не могут быть люди, похожие, предположим, на доктора Айболита?

— Постойте, постойте, вы сказали — «среди моих друзей». Ну, теперь нам все ясно, — улыбнулся Коля Уствольский. — Это просто были ваши товарищи. Но ведь для того, чтобы превратиться в волшебников, им надо было гримироваться, идти в лес, ждать там вас у костра…

— В тот день решалась моя судьба, ребята. Мои друзья провожали меня в дальнюю дорогу, в дорогу, по которой я должен идти всю жизнь. А когда провожают в дальнюю дорогу, кладут в рюкзаки или в чемоданы самое важное, самое необходимое. А они, провожая меня, должны были сказать мне самые важные, самые необходимые слова. Я теперь твердо уверен в том, что они действительно были волшебниками, мои товарищи по институту! И самое главное, они хотели, чтобы и я тоже стал по возможности… волшебником.

На прощанье они вручили мне стихи, которые я запомнил на всю жизнь…