Страница 67 из 127
После выступления певицы вечер неожиданно приобрел для
Филиппа и Рут особую значимость. Разыгрывалась лотерея, и обладателей выигрышных билетов под гром барабанов просили подняться на помост для получения призов.
Роскошный приемник достался сержанту авиации. Робея в свете прожектора, тот поднялся на сцену вместе со своей подругой.
Затем был разыгран второй приз — проигрыватель.
— Билет номер 183. Норман Стэнсдейл. Прошу счастливого обладателя подняться сюда… Норман Стэнсдейл… Номер 183…
Из угла послышался радостный возглас, и краснолицый солдат, сияя от радости, вскочил, схватив за руку свою жену.
— Посмотрите! — прошептала Рут, возбужденно сжав руку Филиппа. — Это пара с фотографии. Шон Рейнольдс и женщина с аккордеоном!
— Бог ты мой, вы правы! Стэнсдейлы,? Так кто же они на самом деле, черт побери?
Подбадриваемые громкими возгласами, солдат с женой поднялись на помост и стояли, глуповато улыбаясь в ярком пучке света.
— Я бы отдал все на свете, чтобы инспектор Гайд был сейчас здесь, — в голосе Филиппа звучало напряжение.
— Я бы отдала ещё больше, чтобы выиграть утешительный приз и стоять рядом с ними, — добавила Рут.
Но удача их обошла. Ни один из утешительных призов им не достался. Рут растроенно вздохнула. Неожиданно Филипп сообщил:
— У меня появилась идея.
Он стал продираться сквозь толпу, заполнявшую зал, к вестибюлю. Блондинка с крупным бюстом упаковывала за столом вещи.
— У вас ещё остались пластинки вашей сестры?
— Для вас найдется.
— Прекрасно. Я куплю одну.
Минуту спустя он уже был рядом с Рут, держа в руке пластинку.
— Она нам поможет их провести. Мы себя выдадим за обладателей выигрышного билета. Рядовой Стэнсдейл так ошарашен всей этой чепухой, что вряд ли запомнил, кто на самом деле получил утешительные призы.
Церемония закончилась. Монти Брандмейстер и его"Пожарники" снова взялись за инструменты, и за считанные секунды танцзал был забит до отказа. Филипп ни на миг не упускал чету Стэнсдейлов из вида. Когда те направились к бару, Филипп подтолкнул локтем Рут и вместе с ней незаметно последовал за супругами.
В углу бара пустовал столик; отсюда они могли наблюдать за солдатом и его женой, угощавшими выпивкой шумную группу армейских друзей и произносившими тосты за их здоровье. Филипп приготовился ждать. Ему нужно было поговорить с супругами наедине, и потому знакомству с ними полагалось выглядеть как можно более естественным.
Появление Лютера Харриса не сулило ничего хорошего. Лютер увидел Филиппа, и на его лицо набежала тень беспокойства.
— Привет, Лютер. Я рад, что ты сумел прийти. Присаживайся и выпей.
Поколебавшись, Лютер сел на предложенный стул.
— Я ненадолго, — пробормотал он, с беспокойством поглядывая через плечо. — У Моффет снова мигрень, и она просила пораньше отвезти её домой.
— Ты подцепил прелестную певичку, Лютер.
— Хм? О, да. Она очень полезна для дела.
Он достал серебряный портсигар и слегка дрожащей рукой зажег сигарету. Вдруг поняв, что поступил невежливо, протянул портсигар Рут и Филиппу. Те дружно отказались.
— Что так? — удивился Лютер. — Ты же дымил, как паровоз?
— Пытаюсь бросить.
— А–а… — он глубоко затянулся сигаретой. — Ну и для чего же ты хотел увидеться со мной?
— Я просто думал, что приятно будет поболтать с тобой, вот и все, любезно произнес Филипп.
Последовало неловкое молчание. Филипп был уверен, что Лютер должен заговорить.
— Ужасные новости о Рексе. Я просто не мог поверить.
— А я и не верю, Лютер, — подчеркнул Филипп.
— Что ты имеешь в виду?
— Рекс не покончил с собой. Его убили.
Лютер облизнул губы.
— Так считает полиция?
— Так считаю я.
— Ну, на твоем месте я бы, вероятно, тоже так думал, особенно после того, что случилось с Энди. Слишком подозрительный случай.
— Определенно. Ты не думаешь, что он каким‑то образом связан с Рексом?
— Похоже на то. Или невероятное совпадение. Эти ребята были в чем‑то замешаны, Филипп. Скорее всего. Хотя Бог его знает, во что.
Лютер начал откровенно поглядывать на часы.
— Если я не ошибаюсь, — поспешно сказал Филипп, — ты приезжал в Мидлсекс повидаться с Энди?
— Да, я на днях заезжал с ним поболтать. Но "поболтать$1 — это пожалуй сильно сказано, я и дюжины слов от него не услышал.
— Со мной он разговаривал так же. Скажи мне, Лютер, Рекс упоминал когда‑нибудь о желании поехать в Мейденхед?
— Я такого не помню. А что он там делал?
— Ничего. Жил в отеле, читал книгу.
— Рекс читал книгу! Он, должно быть, решил начать новую жизнь. А как назывался отель?
— "Королевский сокол".
— Это не тот, что стоит у моста?
— Нет, он на другом берегу. Красивое старинное здание, много дерева, с соломенной крышей — типичный постоялый двор старых добрых времен. Хозяйка там женщина по имени Ванесса Кэртис. И у неё есть управляющий, которого зовут Тэлбот.
— Никогда о них не слышал, дружище.
— Я так и думал. А как насчет парня по имени Флетчер — о нем ты слышал?
Лютер снял очки и стал их тщательно протирать. Похоже, он обдумывал ответ. Наконец произнес:
— Нет, не думаю.
Брови Филиппа поползли вверх.
— Странно. А он слышал о тебе.
Лютер, похоже, насторожился.
— Что ты имеешь ввиду? — спросил он осторожно.
— На днях он проник в мою студию, и мы провели с ним легкую разминку. В результате он оставил мне на память о своем визите бумажник. А внутри оказался вот этот билет, — Филипп показал входной билет на вечер. — На нем карандашом нацарапаны три имени: Рекс Хольт, Энди Вильсон и Лютер Харрис. Странно, не правда ли?
Лютер протянул руку и схватил билет. Когда он рассматривал написанные на билете имена, его пальцы дрожали. Горло у него пересохло, и, прежде чем начать говорить, он отхлебнул из стакана.
— Почему, черт возьми, мое имя оказалось здесь?
— Не знаю, Лютер. Я как раз надеялся, что ты мне сможешь ответить на этот вопрос.
— Но я никогда не слышал ни о каком Флетчере. Как он выглядит?
— Высокий, худой, скверно выбрит. На нем был синий плащ с поясом, а сам он довольно умело владеет ножом.
— Ножом? — Лютер сделал ещё один глоток.
— Да. Он метнул его в меня.
Лютер выдавил из себя слабую улыбку.
— Ну, по крайней мере, он промахнулся.
— Да нет. Он чертовски точно попал в цель, — и Филипп кратко описал схватку в студии.
Лоб Лютера вдруг покрылся капельками пота.
— Это невероятно. Я хочу сказать… Ну, во всяком случае, я никогда не слышал об этом парне и не имею ни малейшего понятия, почему мое имя оказалось на билете. А что говорит обо всем этом Энди?
— Я его не спрашивал.
— Почему же?
— Потому что Флетчер побывал у меня уже после того, как я навещал Энди в больнице.
— На твоем месте я бы показал Энди этот билет и спросил его про Флетчера. Заодно бы выяснил, почему на этом чертовом билете написано мое имя.
— Пожалуй, ты прав, Лютер. Я так и поступлю.
— Мне надо торопиться, — поднялся Лютер, — или Моффет устроит скандал. Пока, дружище. Доброй ночи, Рут.
Наблюдая за удалявшейся фигурой, Филипп не мог избавиться от сомнений. Повернулся, чтобы спросить Рут о её впечатлении, и обнаружил, что она встала из‑за стола и направляется в женскую комнату с долгоиграющей пластинкой, купленной Филиппом. Взглянув в ту сторону, где сидели Стэнсдейлы, он довольно улыбнулся: солдатская жена, очевидно, отбыла в том же направлении.
Филипп закурил сигарету, первую за вечер, и стал терпеливо ждать появления обеих девушек. Ждать пришлось долго, но когда дверь женской комнаты в конце концов открылась, он увидел, что уловка удалась. Делясь какими‑то женскими секретами, две только что подружившихся девушек направлялись к столику. Он встал.
— Филипп, это — Фрида Стэнсдейл, счастливая обладательница проигрывателя, — представила Рут. — Я сказала, что у нас проигрывателя нет, и она обещала позволить нам прослушать наш утешительный приз на их новом аппарате.