Выбор свободы

— Рассказывай. — Кастина поудобнее устроилась на стуле, чтобы видеть лицо чародея, и уставилась на него выжидающе.

— Не здесь, — качнул он головой, — как позавтракаете, приходите в кабинет Феодориса.

— Так я и думала… — мрачно процедила Кастина, когда фиолетовый фантом стремительно унес своего хозяина прочь, — некому там сидеть, на том Ойрете.

— Ты не права, — очень тихо и очень печально сообщил Ольсен, — там есть кому сидеть. Но пусть и в самом деле Феодорис сам всё расскажет, боюсь, мне вы не поверите.

— Дед, ты и сам сейчас неправ, — строго глянул на него Берест, — и отлично знаешь, я тебе всегда доверял как себе. Но раз не хочешь говорить, не нужно, мы выслушаем магистра. Эви, ты готова? Я уже поел.

Весеника задумчиво кивнула, и жених тотчас встал со стула и подал ей руку.

— Я тоже, — заявила Кастина, и мельник поднялся со стула одновременно с ней.

— Я с вами. Но не говорите, будто поверили бы… в такое трудно поверить.

— Проходите, устраивайтесь. — Феодорис тоже завтракал, и не один, с ним был старший из приехавших вечером чародеев. — Вы уже знакомы с Тироем?

— Мы его вчера видели, но имени я не знал, — ответил за всех мельник и представился: — Я Ольсен.

— Я вас знаю, — мягко сообщил чародей, — иногда случалось встречать.

— Я помню, — сухо кивнула травница, — ты ходил охранником с обозами из Ставина.

— Раньше я считала, будто самые хитрые шпионы у моего батюшки, — разочарованно вздохнула Веся, — а как выяснилось, всё наоборот.

— А кто твой батюшка? — притворно нахмурился Феодорис, и Кастина тотчас ринулась на защиту воспитанницы:

— Не нужно к ней придираться… привыкнет. Не всё сразу! Не так легко за несколько дней перевернуть всю жизнь.

Берест немедленно крепче обнял свое солнышко, заглянул в её глаза и успокоился: куница смотрела на магистра чуть прищурившись и явно не собиралась обижаться или горевать.

— Так вот, Тирой командует нашей крепостью на озере Ойрет, — спокойно сообщил магистр и несколько секунд молчал, ожидая, не решится ли кто-то задать вопрос. Но так и не дождался, неприметно вздохнул и продолжил объяснение: — Как я вижу, вы уже успели кое-что узнать про Антаиль… но очень сомневаюсь в достоверности ваших сведений. Потому и считаю нужным объяснить вам прямо сейчас, дабы не было недопонимания… все знают, до чего может додуматься не знающий истины человек.

Он строго оглядел молчавших новичков и махнул рукой.

Хлоп моментально убрал остатки завтрака со стола и притащил на него широкую доску, напомнившую Весе те щиты, на каких в клане куницы обычно сушили на зиму яблоки и ягоду.

На доске была вырезана карта, и девушка пренебрежительно усмехнулась: куницы карты вышивали на тонком полотне, а потом вощили, и такой карты отряду воинов вполне хватало на несколько лет.

А Феодорис тем временем замахал руками, и изображённые на щите горы, холмы, леса и дома вдруг словно вспухли, потянулись ввысь, наливаясь призрачным светом и с каждой секундой становясь всё более взаправдашними на вид. Только крохотными.

А потом горы и рощи словно раздвинулись, отступили на края доски, и посредине выросла кривая, довольно пологая возвышенность, выдающаяся в озеро Ойрет кривовато-округлой, словно лук, загогулиной полуострова. И только с одной стороны, с севера, ее защищала гряда невысоких скал. На вершине этого холма поднялись башни крепости и стройные, сложенные из светлого камня здания, окружавшие одно, самое значительное. Его высокие стены, как драгоценной шапкой увенчанные сверкающим золотом куполом, со всех сторон обступали изящные башенки, накрытые островерхими крышами.

Чуть ниже этих строений раскинулся городок с большими и малыми домами, ровными улочками и широкими площадями, и, рассматривая их, Веся хмурилась и мрачнела все сильнее. Трудно было не понять, что ни города, ни цитадели, выросших сейчас посреди этой карты, на самом деле давно уже нет и в помине.

Нет ни фонтанчиков на площади перед внушительным светло-розовым, как конфетка, зданием, ни манящих яркой зеленью садов и парков, ни величественного купола на вершине холма, ни окружающих его домов и башен. Ведь если бы это стояло там и поныне, Весе непременно поведали о том учителя, да она и сама побывала бы не единожды. И не только она. Непременно ехали бы в нарядный южный городок наемники и воины, вели обозы купцы, перебирались на зиму комедьянты и бродяги. Теперь, когда девушка видела этот полуостров воочию, она узнала очертания сторожащих его с севера скал, которые частенько видела на горизонте во время походов.

— И что там теперь? — первой отвернулась от дивного зрелища Кастина.

— Руины, — тихо сказал Берест, крепче обнимая плечи невесты. Разговаривать про такие вещи всегда крайне неприятно и грустно. — Я близко не доходил… но неподалеку от подножия холма был. Там густые заросли… ни дорог, ни троп.

— А как туда добираются чародеи? — не унималась травница, явно решившая выжать из магистра и его друзей все, даже самые мельчайшие подробности их тайного занятия.

— У нас есть своя тропа, — миролюбиво пояснил Феодорис, — и она защищена мороком. А заросли мы вырастили нарочно… столько лет прошло, а в народе время от времени появляются слухи о богатствах, оставшихся под руинами. Думаю, вам не нужно объяснять, зачем мы охраняем то место… шаманы повадились заряжать там магией амулеты и яды.

— Разве для этого нужно столько чародеев? И почему многие не возвращаются? Не проще было бы поставить заставу и нанять стражу? — Как оказалось, у Кастины было загодя заготовлено несколько вопросов.

— Не проще… но давайте я вкратце расскажу вам, с чего всё началось… хочу объяснить, почему мы не говорим правды народу Этросии.

— Ждем, — упрямо кивнул Берест, поглядывая на серьезное личико невесты, неотступно думавшей о чем-то своем. Много бы он отдал, чтоб узнать, какие мысли заботят удобно устроившуюся у его плеча куницу. Раньше ястреб искренне полагал, будто в такой момент девушки могут думать лишь о том, какое украшение с него стребовать. И как теперь начинает ясно понимать, сильно ошибался… или обнимал не тех девушек.

— Это было почти двести лет назад… У степняков тогда появился необычайно одаренный шаман. Но эта сила никому не принесла радости. Как и у всех шаманов, его помыслы были направлены лишь на одно — собрать в своем доме как можно больше золота, камней, драгоценностей и юных пленниц. И первым делом он обратил свой взор на южное ханство, на его роскошные дворцы, окруженные садами и рощами. В те времена через южное ханство протекала довольно полноводная, извилистая река Хая, берущая начало в восточных горах и дающая жизнь обосновавшимся на ее берегах людям, их скоту, полям и садам. Именно на эту реку и нацелился шаман, вознамерившись покорить ханство одним ударом.

Веся слушала, затаив дыхание. О полузасыпанных песком руинах знали все, но мало кому было известно, какие события заставили целый народ бросать свои дома и разбегаться по соседним странам в поисках убежища.

— Никто не знает… какие именно заклятья он запустил в воду, известен лишь печальный итог. В один ужасный день из реки полезли мерзкие монстры. Они были разных размеров и видов, но все одинаково злобные и ядовитые. Их можно было убить, но невозможно победить: отрубленные части тотчас обращались в новых монстров. Люди в ужасе бросали свое имущество и устремлялись прочь, и шаману чудилось, будто он победил. Но это ему только мнилось. Заклинание сработало не так, как он рассчитывал, рожденные его фантазией чудища оказались настолько живучими, что справиться с ними не мог никто. Даже он сам. Орды степняков, сунувшиеся в опустевший город в предвкушении добычи, потеряли лучших бойцов, по обычаю ехавших впереди. А потом бежали так же, как и жители города, и не один десяток лет боялись даже близко подъезжать к заносимым песком руинам. Самого шамана нойоны приговорили к смерти, но поймать не сумели. Он исчез, как выяснилось позже, схоронился в заранее приготовленном убежище и начал измышлять новый план.