Нетразим

  И такой результат меня, как ни странно, устраивал. Желай я прежде всего своего личного усиления, мог бы просто вылакать фиалы с водой из Солнечного Колодца, не заморачиваясь созданием собственного Источника. До уровня Архимонда конечно бы не дорос, но где-нибудь "в районе пояса" шансы имел. Но как показывает практика, подобные "лёгкие" пути чреваты весьма неприятными последствиями, особенно в этом мире. Артас ради такой силы схватил Фростморн, в результате потерял себя, даже не продав, а просто лишившись всех своих принципов, надежд и мечтаний, получив в замен максимально искажённый суррогат оных. Иллидан взял череп Гул Дана, выпив море далеко не самой полезной для организма ночного эльфа энергии и медленно начал сходить с ума под шёпот этого подлого артефакта, даже не осознавая происходящего. Наконец Архимонд так рвался к дармовому могуществу, что был полностью уничтожен, поняв что происходит лишь в самом конце. И это только самые яркие примеры. Конечно моё демоническое нутро, да что там, даже человеческая "половинка", довольно жмурились и мурлыкали при сладком слове "халява", но одно дело мечтать и фантазировать о прекрасном "если бы" и совсем другое позволять себе игнорировать такой показательный ряд. Разум и логика настойчиво подсказывали что игнорировать такие откровенные намёки вселенной будет только идиот, а идиотом я себя не считал и подражать им не собирался. Вероятно именно из-за этого моего решения, Солнечный Колодец и отдал мне свою воду, не удивлюсь также, что будь мои помыслы иными и выйти из Силевергарда в тот день мне было бы не суждено.

  Как бы то ни было, сейчас меня всё устраивало. Даже больше. Благодаря Сумеречному Колодцу я получил то, на чём основывались мои планы по выживанию в Азероте и дальнейшем возвышении. Я получил верность эльфов.

  Жители Кель Таласа были рады вновь почувствовать вкус Силы, без которой их трясло в ломке. Да что там, то блаженство что отражалось на их лицах, в момент подключения к Источнику, с обычной радостью имело столь же мало общего, как море в сравнении с дождевой лужей. Конечно, "вкус" у этой новой Силы явно отличался от того, к какому они были привычны, но выбирать не приходилось, да и не был он противен, скорее непривычен. И это стало переломным моментом в наших с ними отношениях, хотя тогда, в самом начале, этого не понимал еще ни я, ни сами эльфы, ни даже полностью безразличный к проблемам ушастиков, а потому и беспристрастный Джинкрасс. Жажда магии эльфов лича интересовала постольку, поскольку она могла создать проблем для государства, но и он, тщательно следящий с помощью теней, за малейшими признаками бунта, не сразу заметил, что никто и не собирается поднимать восстание.

  Тогда, кажется уже целую вечность назад, когда я только прибыл на границу Кель Таласа и только начал делать свои первые шаги, уже тогда эльфы прекрасно видели, что Кель Талас катиться в тартарары (в дренорары, если уж брать по меркам этой вселенной), и были преисполнены решимости пасть в бою. Но одно дело - продать свою жизнь как можно дороже, и совсем другое - быть загрызенным каким-то полудиким гулем. А именно это и ожидало большинство тех, кто принял мое предложение в отчаянной надежде спасти своих близких. Их чаяния свершились, но на место старому страху пришел новый: попав в Зул Аман, переселенцы приготовились к тому, что их пустят на какие-то жуткие эксперименты. Да вот облом - оказалось, что им предстояло осваивать местные джунгли. Это их взбодрило, но, к сожалению, у них стали возникать мысли о побеге...

  А затем был уничтожен Солнечный Колодец. И эльфы в третий раз приготовились умереть - в этот раз от Жажды. Они ещё не сломались, но граница этого стала как никогда близка. Пустые взгляды, безразличие ко всему, отсутствие всякой реакции на происходящее... у одних. И дикая, пожирающая душу, ярость, густо замешанная на жажде мести и справедливости у других. Эльфы разделились в своей реакции на два неравных лагеря. И оба их объединяло одно - погружение в пучину отчаяния.

  Первые по-прежнему послушно выполняли приказы, готовили себе еду, сооружали себе жилища, кое-кто даже пытался выращивать цветы, но о дальнейшей судьбе себя как народа они перестали задумываться. Слишком уж много на их долю выпало испытаний и переживаний на слишком короткий период времени, и Кель Талас, могучее гордое государство стало им казаться древним царством прошлого. В настоящем же... они стали ко всему безучастны.

  Вторые с отчаянием обречённых ринулись добровольцами в собираемые нами отряды. Искать выживших у столицы, или идти с отрядами нежити зачищать побережье, для них не было разницы. Они рвались в бой словно боясь остаться наедине со своими мыслями или хоть на миг потерять цель, мои приказы для них стали спасением и ради этого спасения они отдались делу без остатка, не обращая внимания ни на условия, ни на въевшуюся за годы жизни брезгливость.

  А потом я создал Сумеречный Колодец и всё резко изменилось.

  Я ведь действительно не требовал присяги от всех кого подключал к Источнику. Лор'Темар исключение, там мне была важна его реакция, реакция гордого аристократа получившего унизительное требование, просто провокация - расчёт на моральную усталость и внезапность, чтобы закалённый в придворных интригах, но всё-же очень гордый, разум не успел подготовиться и спрятать истинные мотивы за прочным слоем продуманной лжи. Но с остальными всё было совсем иначе, скажу больше, идея с присягой принадлежала Дайлиону. Для демона Мефисторота слова мало что значили, слишком хорошо он знал с какой эффективностью их используют его братья ввергая целые цивилизации в хаос, не выходя из тени. А человек же во мне, вырос в мире, где слово "честь" вызовет разве что улыбку, даже у тех, кто сам не чужд этому качеству, в мире повсеместного лицемерия и лжи, где пустые клятвы и обещания столь же обычны, как снег зимой. Так что я просто не видел смысла полагаться на честность слова, предпочитая более надёжные и прочные методы контроля подчинённых. Но Дайлион... меня убедил и первым же произнёс текст присяги. Для остальных она была добровольной и проводилась уже после подключения к источнику.

  Однако... Для меня эти слова всё равно оставались лишь формальностью. А вот глаза... глаза матери чьего ребёнка ты избавляешь от страданий, которому в прямом смысле даруешь вторую жизнь и, казалось, навсегда потерянное будущее... Эти глаза красноречивей любых клятв. Как и глаза отцов.

  Для эльфов, магия Источника, текущая по жилам, это сама жизнь. Своим долголетием и даже бессмертием они обязаны Источнику Вечности, а позже и Солнечному Колодцу, без их подпитки эльфы становятся смертными. Каково родителю знать что его ребёнок умрёт от старости в возрасте, в каком они сами ещё считались несмышлёными подростками? Какого осознавать, что жизнь твоего дитя резко сократилась до почти неразличимого мига? И как ты будешь относиться к тому, кто принесёт Спасение?

  Потонувшие в бездне отчаяния, эльфы, внезапно для самих себя, оказались спасены. Слова которые им говорили до этого и раньше воспринимавшиеся не более чем темой для пересудов и глухого, недоверчивого роптания, вдруг наполнились смыслом и превратились в Правду. А тот, кого раньше воспринимали неизбежным злом стал... своим? Не знаю как это описать, но для эльфов я встал на одну ступень с Дат'Ремаром, их легендарным королём-основателем, ведь я повторил его "чудо", его подвиг. Он стал королём создав Солнечный Колодец, а я, повторив его достижение, в глазах эльфов действительно обрёл право ими командовать.

  Неожиданно, в первую очередь для меня самого, мой авторитет стал неоспорим. Я их дважды спас, я дал им новую цель, и нравилась им эта цель или нет, но другой у них уже не было. Их судьба стала неразрывно связана с судьбой молодой державы, зарождавшейся на изгрызенных нежитью обломках прошлого мира, и они с этим окончательно смирились. И ведь какая ирония, процесс начался ещё до того как я даже приступил к первым шагам по созданию своего Источника, с той самой кучки проводников, что отправились со мной в западный Кель Талас. А я... хм, ну будем уж честны - как истинный баран, заметил это только сейчас...