Страница 169 из 197
Хофф добродушно улыбнулся, и попросил девушку — оператора в студии показать оба предыдущих слайда, вместе с надписями об их происхождении.
Первый слайд оказался не сегодняшним, а 1967 года, сделанным в ходе миссии NASA.
«Lunar Orbiter», и скачанным из общедоступного архива официального сайта NASA.
На втором слайде была даже не Луна, а Земля: спутниковый снимок Каира и соседнего комплекса Гиза с пирамидами и храмами, сделанный через светофильтр.
Профессор Хофф, продолжая улыбаться, сообщил, что конфуз Робина Джексона очень показателен, это — следствие TV-пропаганды, нацеленной на подавление естественного интереса людей к исследованию космоса. И вот результат: даже такой неординарный и просвещенный человек, как мистер Джексон, скован пропагандистскими штампами. У просвещенного и непредубежденного субъекта, при взгляде на фото Башни Рутледжа, возникает мысль: сравнить этот объект с теми проектами лунных поселений, которые разработаны нами, землянами, в Звездные Десятилетия: 1950-е — 1980-е годы…
…И на экране начали сменять друг друга картинки старых проектов, перерисованных в современном «3D-colorfull», и четко вписанных в лунный объект с сегодняшних фото.
На этом этапе просмотра, Сван Хирд погладил Елену по спине, и заявил:
— Я врубился, почему ты торчишь от этого дядьки из Свазиленда! Он вообще супер!
— Ничего я не торчу! — возразила Елена, — Просто, там, в Свазиленде, было… Короче, я расскажу тебе в другой раз. А сейчас я хочу признать: ты фантастически крут!
— Ха!!! — обрадовался гало-рок музыкант, и постучал себя кулаками в грудь, — А скажи, только честно, ты от меня торчишь?
— Я к этому близка! — ответила она, — Если ты еще объяснишь, как Рори Хофф намерен избежать разоблачения, когда за него возьмутся всерьез, то я точно от тебя приторчу.
— Запросто! — обрадовался Сван, и бросил окурок сигары в мусорный контейнер, — Мне понадобиться только чашка самого крепкого кофе с бренди! Пошли вот в этот бар!
…Объяснение Свана Хирда оказалось поразительно простым.
Как видно из психологического фокуса на теле-диспуте, никакие фото с более ранних, правительственных лунных миссий, не опровергнут сегодняшних фото, где, вероятно, выполнена очень аккуратная дорисовка деталей к реальным лунным объектам. Значит, единственный надежный способ опровержения — это новая лунная миссия, с участием независимых экспертов. Причем новые снимки с орбиты, это не опровержение. Нужна пилотируемая миссия, или, как минимум, миссия с роботом-луноходом. На это нужны финансы, которые надо лоббировать, но кто этим займется? Правительства (которые в данном случае — интересанты) всегда поручают кампании по опровержению какой-либо нежелательной информации своим PR-деятелям узкого профиля. Эти деятели работают шаблонно, по образцу рекламы лимонадов и шоколадных батончиков. Они неспособны предпринять что-то за рамками этого подхода. Им даже не придет в голову опровергать факты. Они будут давить рекламными клипами по TV, и только. Не важно, есть башня Рутледжа объективно, или нет. Важна пропорция верящих в генеральный PR, верящих в протестный PR, и не верящих никому.
Елена Оффенбах попробовала возразить, что Сван слишком уж сгущает краски, но он с легкостью опроверг это, показав статью в энциклопедии о «Лунном заговоре». Там, со ссылками на прессу, давалась история развития мема «Астронавты не были на Луне». С помощью примитивных подтасовок, авторы этого мема получили доверие 20 процентов американцев, и до 40 процентов европейцев. NASA боролась против этого мема путем мероприятий по улучшению имиджа, в частности — привлечения на свою сторону ряда популярных фигур в Голливуде. И лишь в 2009 году (через 40 лет после первой лунной пилотируемой миссии, и через 33 года после первой книги о «Лунном заговоре») NASA сделало нечто объективное: отправило зонд LRO, который сфотографировал с орбиты область посадок лунных экспедиций Аполлон 11–17. Но это мало что изменило…
…Елена грубо выругалась. Сван погладил ее по спине:
— Эй, не расстраивайся. Давай, пойдем обратно в кактусовый сад, и я тебе спою.
— Споешь что? — спросила она.
— Спою то, что мне пришло в голову после нашей экспедиции в пограничье тьмы!
— Ого! Ты уже успел? И как это называется?
— Это называется: «Такой смешной апокалипсис. Баллада про кита вселенной».
…Начало, как нетрудно заметить, уже было многообещающим. А следующие куплеты развивали мысль, что и TV, и офисы — «аквариумы», и супермаркеты — «аквариумы», и дурацкие законы, запреты, и бюрократические наезды, превращают людей в двуногий планктон. Человечество тупеет, теряет мастерство, ради которого люди когда-то стали двуногими, освободив руки. Но все меньше людей способны что-то делать мозгами и руками. Человечество перестает думать, и готово опуститься обратно на четвереньки. Пройдет время — и оно станет просто биомассой, планктоном, пищей для некого кита, санитара Вселенной, убирающего последствия тупиков эволюции. Этот кит — веселая пародия на библейского левиафана был показан всего тремя фразами, но так выпукло, выразительно и ярко, что был виден, как наяву, и даже внушал странную симпатию…
— …Вот, — произнес Сван Хирд, отложив карманный синтезатор, — такая баллада.
— Теперь я точно торчу! — заявила Елена, и нежно чмокнула его в нос.
— Ха! — воскликнул он, и снова побарабанил кулаками по своей груди, — Я достиг!
— Да, — она кивнула, — а теперь, нас, кажется, оштрафуют. Сюда идет полисмен. Вполне возможно, что в этой фашистской стране теперь есть штрафы не только за конфетные фантики, жвачку, и нескромную одежду, но и за пение на площадке для курящих.
— Во что нам это обойдется? — поинтересовался гало-рок музыкант.
— Не очень дорого, — сказала она, — думаю, не больше тысячи баксов с персоны.
— Ладно, пусть они подавятся, — сказал Сван и, глядя на уже подошедшего полисмена, поинтересовался, — сколько с нас?
— Простите, сэр, — невозмутимо ответил сингапурский блюститель порядка, — но у нас в стране нет взяток. Полиция работает для блага жителей и гостей. Ваше авиа-такси уже прибыло, и я могу проводить вас к пункту посадки.
— Вот, дела… Значит, тут не запрещено петь?
— Запрещено, сэр, если от вас шум выше 70 децибел. Но, было ниже. Это разрешено.
— Я вас понял, офицер… Так, Елена, давай будем убираться отсюда.
Авиа-такси «Cessna-400» задержалось на полосе Сипарасутаро ровно настолько минут: столько требовалось, чтобы высадить двух пассажиров, развернуться, и разбежаться.
— Да уж, — констатировал Сван, оглядев аэродром, — сингапурскому авиа-таксисту тут не нравится, и в чем-то я его понимаю.
— Что, ты уже соскучился по их фашистской стране? — съехидничала Елена.
— Нет, я не соскучился, ну их к черту, я за свободу вообще, но как-то тут все засрано, и мужик, что сидит на крыше аэропорта с автоматом Калашникова, как-то не в тему.
— Мужик, как мужик, — Елена пожала плечами, — охранник, наверное. Кстати, по-моему, африканец, вид у него сомалийский очень. Меня больше беспокоит туземный люмпен, собравшийся по случаю нашего приезда. Следи за сумкой, Сван, а то сопрут.
Тут следует дать небольшой комментарий, чтоб была понятна оперативная обстановка. Аэропорт Сипарасутаро на одноименном острове представлял собой грунтовую полосу примерно километр длиной, склад-ангар, умеренно ржавый, и большой сарай из досок с жестяной крышей, и яркой вывеской: «Аэропорт». Сбоку от вывески, прямо на крыше устроился негр в пестрых мешковатых штанах, красной майке, черной бандане, темных очках, и с автоматом Калашникова. Около чисто условной ограды между аэропортом и деревенским выпасом скота толпилось десятка два аборигенов, одетых в разноцветные тряпки неопределенного фасона. Взгляды аборигенов были нацелены на прибывших.