Страница 10 из 197
Погружение произошло в 14:10. Всего полчаса понадобилось после этого Линде, чтобы выпотрошить личный сейф Иоганна (цифрового кода к которому она, теоретически, не должна была знать). Еще примерно четверть часа — на креативную упаковку минимума вещей в маленький модный спортивный рюкзачок. И, в три часа дня Линда вышла на «проспект» центрального корпуса, где наняла таксиста-носильщика до правого борта гигантской платформы, гипер-лайнера, где был сегодня эпицентр парусного спорта. На взгляд постороннего наблюдателя, те вещи, которые притащила туда Линда, никак не выбивались из «спортивной легенды». Маленький рюкзачок (набитый пачками денег и мешочками с ювелирной продукцией) был прекрасно замаскирован прикрепленным на верхний клапан комплектом маска-трубка-ласты. Вообще этот рюкзачок не привлекал внимания на фоне прозрачной сумки с большими бутылками джина и коньяка, яркими брикетами шоколада и упаковкой из шести 2-литровых пластиковых бутылок тоника. В сравнении с трехведерной бутылью шампанского и гигантским фруктовым тортом (что привез на пляж некий концертно — рок-н-ролльный босс) багаж Линды выглядел очень скромно и неприметно. Теперь — следующий пункт плана: выбрать микрокат.
Никаких проблем с этим не возникло. Обслуга состояла из толпы «каменноглазых», умевших только делать, что им поручено, и двоих офицеров второго ранга, которые не следили ни за чем, а только отдавали приказы «каменноглазым» и иногда произносили в мегафон: «Леди и джентльмены, пожалуйста, помните о рекомендуемых мерах безопасности! Не пренебрегайте советами обслуживающего персонала и всегда проверяйте индикацию работы коммуникаторов и персональных радио-браслетов!».
Что делать с коммуникатором и радио-браслетом, Линда придумала заранее. В кино-детективах это называется «запутать следы». Смотрели — знаем! Отчалив от бортового бордюра гипер-лайнера, она выполнила несколько тренировочных кругов, привыкая к реакциям немного непривычного сочетания двойного руля и одиночного паруса-грота. Убедившись, что управление понятное и рабочее, юная голландка поискала взглядом достойный мобильный объект и остановила свой выбор на 16-метровом поплавковом самолете DHC-6 «Twin Otter», который как раз вовремя был спущен на воду с правого-переднего корпуса, и группа «каменноглазых» пихала какие-то ящики в грузовой люк. Бывает же такое везение! Линда подошла вплотную к перевалочному понтону, откуда проводилась загрузка, и аккуратно засунула свой радио-браслет и сотовый телефон в промежуток между планками стенок одного из ящиков. Еще через минуту этот ящик, вместе с другими такими же, исчез внутри фюзеляжа самолета.
Рубикон был перейден, и Линда развернула микрокат на запад, стараясь рулить прямо в сторону солнца. Время уже шло к пяти вечера, и солнце висело достаточно низко над горизонтом, но еще оставалось ослепительным. Именно поэтому оно сейчас прекрасно маскировало быстро удаляющийся прозрачный парус из дакроновой пленки…
…Микрокат, разгоняемый боковым (южным) ветром, резво шел на запад, без проблем проскальзывая над мелководьем акватории Маскаренского плато. В 400 км впереди по курсу лежал маленький маврикийский остров Агалега, с населением менее трехсот человек, но с функционирующим аэродромом локального уровня.
Последними объектами плато, увиденным Линдой по дороге, были несколько плавучих платформ со строительным оборудованием в процессе работы. Из-под воды кое-где уже появились верхние ярусы каркасных конструкций, поднявшихся от фундамента не дне. Казалось, какие-то эксцентричные субъекты возводят в лагуне целый квартал торговых комплексов — не иначе как для сбыта попкорна и кока-колы дельфинам и осьминогам…
Каждая команда получила карту-схему «зоны», строительный график, катер-буксир, и плавучую рабочую платформу. На платформе — электрогенератор, кран, смеситель для морского бетона, прочие инструменты, материалы, крупные модули: стальные фермы и панели для подводной стройки. Плюс — казарма с более-менее удовлетворительными условиями обитаемости. Рабочую платформу следовало установить над «зоной», затем пробить на морском дне лунки, и забетонировать в них опоры под нижнего фермового модуля. Далее, надо было опустить сверху модуль второго яруса, и зафиксировать его болтовыми соединениями. Зона звена-97, где Элам Митчелл был форманом, выглядела обыкновенно: не хуже, и не лучше других. Глубина в интервале 10–15 метров, грунт — коралловый известняк, донный рельеф относительно ровный. Декаду назад, в начале работы, все испытывали неуверенность. Одно дело — погружения в прибрежной полосе тренировочного лагеря под Мумбаи. Там они проводили под водой полчаса, и даже две трети часа, не испытывая физического дискомфорта. Будто подводная фея добавляла в легкие порции кислорода. Но это около берега, а как получится в открытом океане?
Тогда (декаду назад) они осторожно проверили. Вроде, нормально. Как на тренингах.
Несколько позже (когда первые опасения исчезли), нахлынула волна впечатлений.
Подводный мир океанской коралловой банки — это как другая планета из НФ-кино.
Здесь есть джунгли из зелено-бурых водорослей, немного похожие на бамбуковый лес.
Есть сростки кораллов, напоминающие гигантские грибы, размером с автомобиль.
Есть коралловые массивы, образовавшие ландшафт карстовых каньонов и пещер.
Здесь танцуют пестрые рыбки — как бабочки над цветущими лугами.
Здесь скользят в толще воды полосатые, изящные, смертельно-опасные морские змеи.
Здесь ползают невероятно-яркие существа — то ли улитки, то ли многоножки…
О природе кораллового мелководья можно сказать миллион слов — и все равно будет слишком мало, потому что это — целая вселенная. Вселенную не обрисуешь словами…
Сегодня, первый раз на новом месте, звено в течение часа ныряло и осматривалось.
Потом занялись выполнением строительного графика.
Провесили провода, переправили на дно инструменты, и начали, сменами по полчаса, выдалбливать пневматическими молотами квадратные лунки семь шагов по диагонали.
Работа не очень сложная, но скоро известковая пыль зависла в толще воды, как облако тумана, закрыв визуальную ориентацию в рабочей зоне. Подождали, пока оно осядет.
Поработали еще два часа — и опять пришлось остановиться из-за известковой взвеси.
Те временем, солнце перешло в последнюю предзакатную четверть, а когда лучи света падают под таким углом к поверхности моря, под водой наступают сумерки.
Оценив текущее положение вещей, форман Митчелл объявил: рабочий день закончен.
Сегодняшний график сорван. Успели только выдолбить лунки и поставить две нижние секции одной сборной полуподводной платформы. А по графику — шесть секций. Ну, и катилось бы оно на хрен. От начальства как-нибудь отмажемся…
Все звено: форман, три мичмана и три дюжины матросов устроились на краю понтона, развесили комбинезоны на балках стальных ферм, уложили маски в пластиковые пакеты, и начали обсуждать актуальный вопрос: когда нас увезут назад на гипер-лайнер? Жрать хочется! Наблюдение показало, что на других понтонах звенья тоже свернули работу….
— Что думаешь, форман? — спросил Хуа Лун-Фен, старшина грузчиков звена 78/79, в какой-то момент усевшись справа от Элама Митчелла. Имелось у этого китайца некое особое свойство: появляться и исчезать незаметно. Вот его не было, а вот он уже тут.
— Думаю, — ответил Элам, — что приедет начальство, будет вопить, что мы бездельники.
— А дальше? — поинтересовался Лун-Фен.
— А дальше, — сказал Элам, — это начальство поедет докладывать большому начальству, которое будет что-то решать, и пока оно не решит, мы будем сидеть тут без жратвы.
Хуа Лун-Фен кивнул, давая понять, что у него сложился похожий прогноз. Странным человеком был этот китаец. По возрасту — лет 30, наверное. Чуть старше Митчелла. Но некоторые признаки указывали, что по жизненному опыту ему лет сто, не меньше. По телосложению — ничего особенного, парень среднего роста, с некоторой избыточной полнотой (которая появилась у всех подвергшихся веритации), но одна черта сразу же бросалась в глаза: жуткий шрам от старого ожога. Шрам проходил от левой до правой ладони, по всей длине рук, и поперек груди. Каким образом Хуа Лун-Фен получил эту травму — оставалось загадкой, но одно предположение у Элама Митчелла все же, было. Однажды (несколько лет назад) ему попала в руки книжка о дзенских тайных орденах, среди которых был орден Хонгкиу. При достижении некоторой ступени, адепт ордена должен был показать степень своего убеждения в иллюзорности сансары. Делалось это следующим образом: ассистенты подвешивали огромный стальной шар на цепи перед входом в арку, и нагревали этот шар на огне. И чтобы пройти в эту арку, требовалось сдвинуть раскаленный шар, обхватив его руками и налегая всем телом. Понятно, что в учении дзен, и эта арка, и шар, и температура шара, и тот, кто хочет сдвинуть этот шар, несмотря на боль от ожога, и сама боль — всего лишь часть сансары, сотканная из майи (мировой иллюзии). Но, в материалистическом смысле, все это очень даже реально, и у адепта, прошедшего «испытание Хонгкиу», появлялся отличительный знак: — шрам, по описанию, примерно такой, который можно было увидеть на теле Хуа Лун-Фена.