Страница 20 из 32
— Так у тебя это на лбу написано, — бестактно ответил Шамбо и, не дожидаясь ответной бестактности, добавил, — не составит труда доказать «Ангелы Чистилища» это банда, но требуется больше. Требуется, чтобы это выглядело террористической организацией.
— Что-то я тебя не поняла, — призналась Лоис.
— Ничего страшного, мадмуазель, сейчас главное, чтобы Отто понял.
— Я начинаю понимать, — откликнулся Отто Турофф, — ты хочешь использовать армию.
— Да, а конкретно: Иностранный легион, — уточнил полковник.
— Хм… А ты не боишься чрезмерной жесткости?
— Не боюсь.
— Ладно, — сказал Турофф, — а от меня чего надо?
— Мне нужна помощь твоего клиента. Ганнибала, как у вас говорят.
— Хм… Ив-Анри, а ты не забыл, что я отстранен?
— В том-то и дело, Отто, что ты отстранен. Ты не подставишься, если дашь маленькую конфиденциальную рекомендацию старому боевому товарищу.
С этими словами, Ив-Анри Шамбо извлек из кармана простейший электронный блокнот (такие продаются в газетных киосках за пятерку евро), и толкнул через стол к Туроффу. Задачу Отто уловил сразу. Она была предельно ясной и предельно циничной. Кто-то из сотрудников Шамбо имел возможность негласно выйти на доктора Гюискара. Все, что требовалось: это ключевые ремарки, которые бы подвигли Гюискара на определенную постановку вопроса в «третьем раунде» смертельной игры с евро-функционерами. Это банальный сценарий: Гюискар спросит, участвовали ли «Ангелы Чистилища» в серии нелегальных зачисток среди «анти-христианских молодежных движений» и редакций «сетевых изданий, порочащих христианские корни Европы». Евро-функционеры дадут честный ответ (они уже достаточно запуганы), а дальше… Дальше все пойдет согласно особому разделу закона Ван дер Бима, касающемуся процедуры нейтрализации клубов, практикующих религиозный терроризм. В законе имелись в виду мусульманские (или точнее салафитские клубы), но в тексте такое прямо не написано. А это значит: любые молодежные клубы, подпадающие под определение. Вот такой поворот юстиции…
…Турофф согласился, даже не раздумывая. Взяв электронный блокнот, он почти что автоматически напечатал пять фраз, которые точно направят доктора Гюискара в ту сторону, что требуется. Турофф внимательно перечитал написанное, отредактировал несколько не совсем удачных слов, и вернул Шамбо маленький гаджет, ставший, как нетрудно догадаться, смертельным информационно-социальным оружием.
— О! – произнес полковник, быстро пробежав глазами текст, — Это даже больше, чем я мыслил в мечтах. Так, значит, это «Ангелы» нейтрализовали дочку Гюискара?
— Тебе же важно не это, — сказал Турофф, — тебе важно, что подумает Гюискар.
— Да, — подтвердил Шамбо, и встал из-за стола, — ну, друзья, мне было просто чертовски приятно выпить с вами по глоточку. А сейчас извините: боевой рожок зовет.
8. Утро последнего дня весны. Телемост
Просыпаться под звуки Марсельезы – в этом что-то есть!
Aux armes citoyens!
Formez vos bataillons!
Marchons, marchons!
Qu'un sang impur abreuve nos sillons!
Que veut cette horde d'esclaves,
De traitres, de rois conjures?..
К оружию, граждане!
Стройтесь в батальоны!
Марш, марш!
Пусть нечистая кровь пропитает наши поля!
Что это за орда рабов, предателей
И королей-заговорщиков?..
Еще несколько минут Отто Турофф, уже открыв глаза, просто лежал, заложив руки за голову, и слушал. Судя по комментариям диктора, иногда вплетавшимся в фон текста Марсельезы, это TV транслировало эвакуацию жителей из микрорайона малоэтажной застройки между проспектом Левант и площадью Бордо.
Телевизор работал на кухне и, похоже, что Лоис Грюн готовила завтрак, периодически позвякивая посудой и иногда подпевая.
Нечасто в доме у майора Туроффа кто-то кроме него готовил завтрак. Вообще, обычно получалось так, что майор зависал у своих почти случайных, или не совсем случайных знакомых женского пола. А к себе он приглашал их лишь в исключительных случаях, и готовил в таких исключительных случаях строго сам. Но тут вот такое приключилось...
…Отто встал, накинул на плечи полотенце, и тихо прокрался на кухню.
О-о! Достойная картина.
Девушка-фурри, одетая только в фартучек в виде обнимающейся панды, колдовала над столом, заваленном разноцветными овощами и фруктами, нарезанными кубиками либо дольками, видимо, исходя из ее персонального эстетического вкуса. На углу стола уже дожидались своего часа баллон сбитых сливок и коробка мелко натертого шоколада.
— Обалдеть! – искренне констатировал майор.
— Hi! — лаконично поприветствовала Лоис, и повернулась, подставив щеку для поцелуя.
Чмок! Поцелуй состоялся.
— Мне у тебя нравится! — объявила она, — Только не пугайся! Ты помнишь: завтра я уже улетаю, поэтому твоей свободе не грозит то ужасное, что обычно связано с женщиной, хозяйничающей по утрам на кухне.
— Ты сама придумала такую тираду? – спросил он.
— Не совсем сама. Большую часть я прочла на блоге у философа из Монреаля. Его зовут Ромеро Ре, и он будет выступать в телемосте сразу после эвакуационного репортажа. В общем, у меня план: мы смешаем огромный завтрак из всего вот этого с шоколадом и сбитыми сливками, нальем в большой кувшин сангрию пополам с яблочным соком, будем валяться в гостиной на большом ковре, и жрать на фоне телемоста. Что скажешь?
— Нормально, — согласился он, — а кстати, откуда столько овощефруктовой продукции?
— А! Это я рано утром забежала в мини-супермаркет, который тут в соседнем дворе, и похватала все, что мне понравилось. Кстати, персонал там — уроды христианские. Они пытались не пустить меня в торговый зал вот в этом симпатичном халатике-панде.
С этими словами, Лоис Грюн покрутилась туда-сюда, чтобы Отто Турофф мог оценить эстетику этого предмета одежды.
— По-моему, — заметил он, — это не халат, а фартучек.
— Фартучек, — пояснила она, — это дизайн-стиль, а халатик, это функция.
— Странно, — сказал майор, — что тебя все-таки пустили туда в этой функции.
— Честно говоря, пришлось их припугнуть, — призналась она, — я сказала, что если мне придется сейчас уйти, то когда наши войдут в город, я уж позабочусь, чтобы персонал конкретно этого мини-супермаркета внесли в проскрипции.
— В какие, на хрен, проскрипции?
— Ну, про это сегодня в таблоидах. Христианских активистов сгонят в концлагеря, как коммунистов при Гитлере, и как исламистов в январе. Многие верят. Эти испугались и сделали мне дисконтную карту, чтоб я не ябедничала нашим. Вот, держи, пригодится.
Девушка-фурри вытащила из кармашка фартука карточку и протянула ему. Турофф с любопытством покрутил в руке яркий пластиковый прямоугольник.
— Ну, ты даешь прикурить. А если бы они вызвали полицию за угрозы и все прочее?
— Они попробовали, — Лоис Грюн хихикнула, — знал бы ты, Отто, куда теперь посылают жалобщиков на оскорбление общественной морали и на угрозы против христиан. Они здорово удивились, и резко поняли, что никто им, козлам, теперь не поможет!
— Дела… — задумчиво пробормотал майор Турофф, и положил карточку в специальный прозрачный бокс для дисконтных штучек, висящий на магните на холодильнике, — …А, кстати, кто такие «наши», которые войдут в город?
— Сатанисты, — пояснила она, — если интересны детали, то читай сайт «Yellow tram».
— О, черт, какая чушь! Люди совсем отупели, похоже…
— Ты, — предложила девушка-фурри, — взгляни с их точки зрения. Кафедральный собор взорван. Колледж церковного права взорван. С вечера горит нефть на Рейне. Городом управляет анти-христианский террорист, сидящий на бомбе около Дворца Европы. У среднего тупого бюргера и так мозги были набок из-за TV-кретинизма, а тут — такое.
— Аргумент, — согласился Турофф.
— Железный аргумент, — сказала она, и глянула на экран, — Ага! Уже заставка телемоста! Давай, быстро смешаем фрукты-овощи и притащим в гостиную! Сейчас повеселимся!