Дьяволы Фермана

какому-то псу. Подумать только, а я в своей жизни не сочинил ни одной рекламы собачьего корма…

— Очнись, спящая красавица! — Эти слова сопровождались еще одним пинком в бок.

— Джет угробил его, — надулся Шнобель.

— Нет, — сказал Ферман. — Он только прикидывается. Надеется, что мы обчистим его карманы, заберем бумажник и оставим в покое. — Чьи-то руки вцепились в отвороты куртки, приподнимая мою голову и плечи над тротуаром. В нос ударил запах чеснока, табака, каенны и какого-то из многочисленных психотропов. — Не так ли?

Я расслабил мышцы. Голова, мотнувшись, откинулась назад, словно я был без сознания.

Ферман вздохнул, вновь обдав меня ужасающей вонью.

— Ну что ж. Если ты такой несговорчивый, пожалуй, я позволю Шнобелю отрезать тебе яйца, и мы организуем бар-бекю на открытом воздухе.

Я вскинул голову и распахнул глаза.

— Умеешь ты разговорить человека, Ферман!

Он отпустил руки, и я стукнулся головой о тротуар. Меня обступили пятеро, обескураженно разглядывая мое неподвижное тело. Я опознал мальчишку, поименованного Шнобелем, — у него оказалось чумазое лицо, украшенное огромным носом, и серьга в одном ухе. Это его я сшиб урной. Еще одного я определил как Джета — огромная гора мускулов, повергнувшая меня на землю. Что же до трех остальных — здесь я не мог понять, который из голосов кому принадлежит. Высокий, смазливый паренек в очках, то и дело нервно оглядывавший пустынную улицу. Лицо второго почти полностью скрывала грива волнистых волос, а нервное подергивание губ выдавало лицевой тик. Третий был самым низкорослым. Его короткая стрижка даже не скрывала сети шрамов на черепе. А скупая растительность над верхней губой и на подбородке наводила на мысль, что ему не суждено приобрести нормальную бороду и усы.

Все пятеро носили белые камуфляжные куртки зенитчиков времен Норвежской войны, густо усаженные заклепками. На каждой куртке, на правой стороне груди, виднелось слово «Дьявалы» — за исключением парня в очках, у которого слово было написано правильно, и бедного Шнобеля, у которого оно вообще отсутствовало. Я вздрогнул и невольно задумался — где же их пес…

Парень с обритой головой открыл рот и голосом Фермана проговорил:

— Так как? Расскажешь нам, что все это значит? Или хочешь, чтобы мы приготовили барбекю? Тогда Шнобель наконец-то получит свой значок.

— Я предпочел бы иметь дело с кем-нибудь из Милашек, — заныл Шнобель.

— Ты предпочел бы отыметь кого-нибудь из Милашек, а? — сказал Джет, сложив пальцы в недвусмысленном жесте.

— Прекратите! — холодно сказал Ферман и уставился на меня. — Дайте сказать нашему гостю.

А я молчал. Я прикидывал, в какую сторону легче рвануть, когда я вскочу на ноги…

— Итак?

Что делать? Хорошую мину при плохой игре? Возможно, бравада окажется наилучшим образом поведения. Может быть, мне удастся заслужить их уважение… И я решился.

— А что я должен говорить, Ферман? — Я оттолкнулся локтями от асфальта и сел. — Что-нибудь эдакое? Играешь в вождя дикарей, который говорит жертве: «А ну-ка, задай мне загадку. Если не отгадаю — отпущу. А отгадаю — съем…» Так, что ли?

— Чё это он болтает? — спросил Джет.

— Если мы и приготовим сегодня какое-то блюдо… — Шнобель покосился на меня, — то его подам я.

Ферман развел руками, словно говоря: «Ну, что я могу поделать?»

— Похоже, придется его замочить, ребята. Смазливый паренек обвел улицу настороженным взглядом и переступил с ноги на ногу.

— Не думаю, что стоит это делать, — сказал он голосом Джимми Джаза. — То есть… Он же цивил.

— Ну и что? — Ферман скрестил руки на груди. — Я мыслю так: пусть он убедит нас не убивать его.

— О, вот это я понимаю, — фыркнул я. — Играла кошка с мышкой… Сперва вы глумитесь над людьми, лишаете их последних остатков человеческого достоинства — а потом пытаете и убиваете, чтобы дать выход своим садистским…

Шнобель шагнул ко мне и двинул ногой в скулу. Меня отшвырнуло назад, и я приложился спиной о тротуар.

— Слишком много болтаешь, — буркнул он. Вот тебе и бравада…

Эту единственную мысль я и успел сформулировать, прежде чем они накинулись на меня разом. Посыпались пинки и удары. Я скорчился на мостовой, защищая лицо и промежность, но тут же кто-то саданул меня по почкам. Пришлось перекатиться на спину — и меня ударили в живот и под ребра. Помню, в голове пронеслась странная мысль: «Н-да, эти ребята — настоящие профи».

А потом все закончилось. Я предположил, что атака была всего лишь предупреждением, а Ферман тут же подтвердил эту мысль. Он сунул руку в карман своей солдатской куртки и извлек какую-то длинную костяную штуковину.

— Давай! — крикнул Шнобель. — Барбекю!

— Тебе следует кое-что уяснить, — сказал мне Ферман. — Мы готовы предоставить… — Он принял озабоченный вид и обернулся к Джимми Джазу. — Я правильно употребляю это слово?

Джимми Джаз кивнул.

Ферман улыбнулся, очевидно, страшно довольный собой.

— …Предоставить тебе шанс, сэр. Возможность спасти свою вонючую жизнь, которая сейчас не стоит дырки от бублика, поскольку ты — на вражеской территории. Так вот, возможно, ты скажешь что-то такое, что заставит нас не убивать тебя.

Понял, — прохрипел я.

— Ну так начинай. И запомни: это должна быть правда. Иначе мы рассердимся всерьез.

Я поперхнулся.

— Итак?

Мне ничего не приходило в голову. Я представления не имел, какие слова заставят их сохранить мне жизнь.

— Не, — пробурчал Джет. — Он скучный.

— Давай же, — сказал Джимми Джаз. Парень заметно побледнел и, кажется, не был готов к убийству. — Неужели нет ничего?

Я пожал плечами.

— У тебя есть жена? Дети?

Я рассмеялся. Будь у меня жена и дети, разве я торчал бы сейчас здесь? Если б они знали!..

— Во, идея! — предложил Джет. — Ты большой доктор и делаешь важное исследование, чтобы избавить мир от Проникающей Хламидии.

— Извини, — выдавил я.

— Я придумал, — радостно сказал Шнобель — так, будто он участвовал в игре. — Его бедная старушка-мама умирает в больнице и ждет, когда он придет навестить ее.

Чудная мысль. Вот только моя матушка не лежала в больнице. Она жила с одним джентльменом, который сделал капитал на махинациях с отчетностью во время спасения затонувших домов Лос-Анджелеса и Сан-Франциско. Впрочем, моя бабушка жила в Вудстокском приюте альтернативного образа жизни повышенной комфортности, и я регулярно навещал ее. Хотя «Дьяволам» об этом знать не следовало…

Я покачал головой.

Ферман обошел меня, почесав свою лысоватую голову.

— Ни жены, ни детей. Ты никакой не большой и важный доктор. У тебя даже нет близких родственников, о которых можно было бы заботиться. Тогда зачем ты нужен? Я хочу сказать: что у тебя есть в жизни? Ты хотя бы чем занимаешься, паря?

Настало время неизбежного. Надо признаться, позволить им забрать мой бумажник и покончить с этим.

— Я занимаюсь рекламой, — сказал я.

— Так ты из этих… Ну, что болтаются от дома к дому со своими товарами? — помрачнел Джет.

— Нет, — поспешно отозвался я. — Я сочиняю ролики.

— Спам, постоянно лезущий в мой компьютер? — спросил Джимми Джаз.

— Нет, в моей фирме этим занимаются другие люди. — Здесь я погрешил против истины, но в подобных обстоятельствах ложь казалась вполне допустимой. — Я создаю видеорекламу.

Джимми Джаз кивнул.

— Хорошая причина оставить его в живых.

— Недостаточно хорошая, — покачал головой Ферман.

— В каком агентстве ты работаешь? — спросил Джимми Джаз.

– «Пембрук, Холл, Пэнгборн, Левин и Харрис».

— Да! — воскликнул Джаз и оглядел остальных. — Ребята, Пембрук-Холл! У него отличная репутация.

— Ты рекламировал музыкальные группы? — быстро спросил Шнобель.

— Ну, вообще… — сказал я. — Как раз сегодня мне поручили написать ролик… — Они глядели полными надежды глазами. — Для… э… «С-П-Б».

Парень со спутанными волосами отвернулся и сплюнул на тротуар. Лица остальных потемнели.