Страница 27 из 116
Переговоры затянулись чуть ли не на весь день. Олег твердо стоял на своем - он сровняет город с землей и не оставит в нем ни одного жителя, если Мономах не уступит ему Черниговского стола. Людство шумело, вознося хулу уже на обоих князей, что не могут договориться меж собой, и - Мономах был вынужден уступить. Гонец послал новый наказ - переяславльский князь предлагает осаждающим мир, если Олег Святославич позволит князю с дружиной, боярами, женами, детьми и казной беспрепятственно покинуть город.
Олег согласился. Послушные его слову половцы только облизывались на богатый княжеский поезд - много же Черниговская земля давала в казну! - но не смели и пальцем шевельнуть. Олег Святославич, снова князь черниговский, замер в отдалении. Он не смотрел в сторону проехавшего совсем близко Мономаха - взор его был устремлен на родной город, на глаза просились слезы радости и облегчения, и он не заметил, каким ненавидящим взором проводил его Владимир.
Глава 8
Вернувшись в Переяславль, Мономах рьяно взялся за дело. Его деятельный ум, поднаторевший в княжеских склоках и распрях, уже подсказывал ему решение. Он послал гонца к Святополку.
В пространном письме он ярким, живым языком - Владимир владел даром письменного слова - рассказывал о самоуправстве Олега Святославича, презревшего наказ его отца Всеволода и самочинно захватившего не принадлежавши ему город. Кроме того, он совершил преступление против всей Русской земли - привел на нее поганых, и те много ел и городков пожгли, тысячи людей порубили, а сотни в полон увели. Как в старые добрые времена, когда Киевский золотой стол был самым сильным, Мономах просил у Святополка помощи и защиты от самоуправства Олега и предлагал военный союз против него.
Сам Владимир Мономах просил у него помощи и союза!.. После поражения на Стугне Святополк и мечтать о том не смел! Ему все казалось, что Владимир только и ждет мига, чтобы изгнать его из Киева. И вот - союз. Тут впору вспомнить старую пословицу: «Не было бы счастья, да несчастье помогло!»
Святополк послал своих людей по Киевской земле, в Туров, Пинск, Дорогобуж и далее - собирать ратную силу с городов, не пострадавших от половецкого нашествия, чтобы идти войной на Олега Святославича. Мономах со своей стороны тоже занялся сборами - надо помочь сыну Мстиславу вернуть Новгород, дабы освободились ростовские и суздальские полки. Следовало собрать всю силу - Олег водил дружбу с половцами, которые в свое время помогли ему вернуть себе власть в Тмутаракани, а теперь заполучить Чернигов. Стоит князьям выступить против него - он опять покличет поганых, а нового разора Киевщина и Переяславль не вынесут. Надо было что-то делать, чтобы поссорить Святославича с половцами, заставить ханов перестать ему верить.
Случай представился в конце зимы нового года, когда уже большая часть полков была собрана. Недавно Алексей Комнин, друг Олега, сверг предыдущего императора, Романа Диогена. Объявившийся недавно Лев Диоген, называвшийся сыном Романа, собрал половцев и выступил в поход против Комнинов, но этот поход окончился неудачей. Алексей Комнин был очень силен.
Именно в конце зимы двое из половецких ханов, участвовавших в походе Льва Диогена, пришли под Переяславль за военной помощью и миром, ибо лучшие из лучших воины пали в боях или попали в плен. Проще простого было помочь половцам и Льву Диогену в борьбе против Олегова друга Комнина, но помогать недругам?..
Мономах послал гонца к Святополку. Вместо ответа прибыл с небольшой дружиной его боярин Славята.
Кочевники тем временем расположились в виду Переяславля - один из них, Китан, остался со своими людьми в поле, где в котлах варилась конина, пили кумыс и айран, звучали заунывные половецкие песни и где уже дня два жил заложником двенадцатилетний сын Владимира Святослав. Второй же, Итларь, жил привольно на подворье у Ратибора с небольшим отрядом охраны.
Славята не стал долго раздумывать. Еще проезжая воротами, кинул взгляд на половецкий стан и, едва приступив, сказал Мономаху:
- Князь, нечего раздумывать - половцы нам не друзья, а враги, а ворога убивают, пока он не убил тебя! Они в твоих руках! Убей их!
- Как могу сие сотворить? - хмурился Мономах, стоя у оконца и глядя на двор Ратибора, где сейчас в честь гостей задавался очередной пир. Несмотря на то что хозяину положено быть среди гостей, сам боярин Ратибор был нынче с князем, стоял в палате у стены. - Я слово давал, ролью ходил! Грех ведь это, великий грех! Они за миром пришли.
И он с чувством перекрестился на красный угол.
- Князь! - слегка повысил голос Славята. - Помысли - поганые сами сколько раз нарушали клятвы! В том, что задумал, несть твоей вины!
- Хан Итларь живет во граде как гость, - нашел новый предлог Владимир. - На подворье у моего боярина Ратибора. А у приятеля его, хана Китана, остался мой сын. Случится что - Святослав лишится головы!
- Князь! Только прикажи! - взвился с места Ратибор. - Умыкнем княжича целого и невредимого!.. Выйди, кликни - вся дружина готова ради тебя головой рискнуть!.. Молодцы мои извелись все - где это видано, чтобы враги в наших домах хозяйничали! Послушай Святополкова боярина - убей поганых!
- Все тако мыслят? - Владимир быстро повернулся к боярам.
- Все, князь! Все! - ответом ему были дружные голоса и горящие огнем глаза.
- Но это означает войну! С Половецкой степью!
- А и пойдем! С тобой - куда хошь пойдем! Владимир Мономах повернулся к иконам и опять перекрестился:
- Господи, не ради корысти своей, но ради страданий и боли земли нашей иду на это! - Потом круто развернулся к боярам, и в глазах его вспыхнул тот же огонек ненависти, что и полугодом раньше, когда он был вынужден покинуть Чернигов: - Убейте их!..
Все свершилось быстро и тайно. Наемники-торки вместе с дружинниками под покровом ночи проникли в стан хана Китана и вырезали всех подчистую. Мало кто из пробудившихся от шума и возни сонных степняков сумел дать отпор. Не пощадили никого да под охраной воротили отцу юного Святослава.
Наутро настал черед Итларя и его чади. С ними расправились быстрее - гонец от Мономаха предупредил, что князь примет хана, но сперва тот пусть сходит в баню и позавтракает. Итларь вошел в истопленную баню, и старший сын воеводы Ратибора Ольбег, затаившись у окна, поразил его стрелой. Так же быстро убили его приближенных.
Это была война. Но в этой войне, по замыслу Мономаха, обязан был принять участие и друг половцев Олег Святославич. Такое предательство должно было навеки поссорить его с Дешт-и-Кипчаком, лишить поддержки и позволить Мономаху снова взять под себя Черниговскую землю.
Боярин Славята спешно возвратился в Киев к Святополку, поведал ему, как свершилось дело, и Киевщина стала готовиться к обороне от набега. Пусть половецкие наемники Льва Диогена разбиты Алексеем Комниным - в вежах своего часа ждут свежие силы. Недруги не простят убийства сородичей и будут мстить Руси новыми набегами и грабежами. Готовясь, Святополк послал Олегу письмо, где наказывал вместе с ними собирать дружины. Такое же письмо отправил и Владимир Мономах.
Несколько дней ждали ответа. Наконец из Чернигова пришел гонец с кратким ответом: «Скоро буду готов».
Услышав эти слова из уст гонца, Святополк внутренне улыбнулся и поспешил известить Мономаха. Тот особой радости не выказывал - Олег не сказал ничего определенного, неизвестно, когда его ждать и куда он подойдет со своими полками, сколько вознамерится собрать тысяч воев - не возьмет ли в союзники тех же половцев? В конце концов послали второго гонца передать князю, что его ждут в конце месяца лютеня в Переяславльской земле.
Вот уже несколько дней потревоженным ульем гудело подворье княжеского воеводы Данилы Игнатьевича - с тех пор, как стало известно, когда начнется поход. О войне против половцев говорили давно - набирали, натаскивали и оборужали новые дружины, готовили дорожный припас, пригоняли с пастбищ коней, оповещали смердов-ополченцев, чинили подводы и упряжь. Две деревни боярина полностью уцелели от нашествия, была у него небольшая вотчина в Чернигове - изо всех этих мест сейчас шли люди, собиралась ества и дорожный припас. Небольшая боярская дружина готовилась к походу.