Страница 3 из 126
- Коня мне! - выдохнул Олег. - Я не дамся! Найду управу! Я князь!
Хоть и ярились люди, хоть и сцепились кое-где с дружинниками, хоть и пробовали подпускать к княжьему терему красного петуха, однако Олега удерживать не стали. В спешке не прихватив с собой ничего из казны и добра, князь с немногими верными людьми пал на коней и ускакал вон из Галича - под защиту киевского князя Рюрика Ростиславича.
2
С рассвета стоял дым коромыслом в богатом доме Сбыгнева Константинича, боярина галицкого - боярин женил старшего сына, Заслава, на дочери давнего друга и соседа, Бориса Семёновича.
Сговор был давно, ещё при молодом Олеге Настасьиче, но из-за смуты свадьбу отложили, и лишь сейчас, едва ли не полгода спустя, молодая Ярина Борисовна шла наконец замуж.
Пока дружки жениха выкупали невесту - её косу, её сапожок, её платок, и два брата Ярины, Пересвет и Иван, важно и степенно торговались с приятелями жениха, - Ирина смирно сидела в светёлке, закрытая полотном и, сцепив руки на коленях, слушала напевное причитание подружек:
Сама невеста голосить боялась. Шла она замуж по любви - давно уже у них всё было сговорено с Заславом Сбыгневичем, ещё когда впервые вышла боярышня с подружками к реке, на игрища. Проезжали тогда мимо Князевы дружинники - все молодые бояре да дети боярские. Завидели девок, попрыгали с седел, включились в девичий хоровод. Тогда и догнал в горелках Заслав Ярину. Тогда-то и полюбили они друг друга. А то, что отцы их промеж себя дружили да и дома стояли на одной улице, усмотрели в том знак судьбы.
Мечтала Ярина стать женой Заслава. Потому с радостью и нетерпением хлопотала перед свадьбой и слушать не хотела дряхлую, ещё матери своей, кормилицу. Та всё ворчала, собирая внучку госпожи:
- Нелепие творится! Кабы боярам да вовсе свадьбу порушить! Дурные приметы! Ой, дурные!
- Что же за приметы, бабушка? - жадно тянули шеи невестины подружки, призванные на свадьбу петь и оплакивать Яринину молодость.
А где такое видано, чтобы невеста все дни козочкой скакала, пела от радости и не горевала? - искренне изумлялась старуха. - В старые-то времена небось уж все глаза повыплакала! А тут сидит, ровно каменная, а глаза из-под плата так и сверкают!
Да почто ей плакать-то? Чай, по любви замуж идёт, - вздыхали девушки.
По любви не по любви, а обычай соблюди! - качала головой нянька.
Да и батюшка боярин хорош! Нешто добрые люди, уж сговорившись, уж по рукам ударив, честный пир да свадебку на полгода откладывают?
- Но ведь смута была…
- То не смута была! То судьба - не бывать им вместях, попомните моё слово! Недобра эта свадьба! Недобра!
У Ярины сердце стучало так, что девушка то и дело прижимала его ладонью, боясь, как бы оно не выскочило наружу. Ну скоро ли они там? И чего братики так пытают дружек её нареченного? Кабы не обычаи и строгая нянька, сама бы уж выскочила в окошко. Сама нянька, сказывала, так и сбежала к своему суженому, а ей велит сидеть смирно да слёзы точить. Была бы жива матушка, небось, так не лютовала!
- …Кажи невесту! Кажи!
Ярина встрепенулась. Её прятали в пристройке, и теперь ражие дружки ломились в девичью, пугая её подружек. Те шарахались в стороны, пищали и верещали, пробовали заградить двери, но дружки уже полезли за пазуху и кинули девкам заготовленные загодя ленты, платки и монетки. Девушки кинулись их подбирать, и дверь в пристройку распахнулась.
Ярина вздрогнула, отшатываясь. Ей вдруг стало страшно. Нянька, чутьём угадав её испуг, оказалась рядом, и Ярина вцепилась в неё, завизжала.
- Ой, матушка родимая! Ой, батюшка миленький! - запричитала она, вздрагивая всем телом. - Ой, сестрицы-братики! Да что же я вам исделала! Да чем же я не потрафила! Почто отдаёте меня, почто отправляете в сторону чужую-неласковую! Да уж лучше мне весь век в родном дому со скотиной спать, пустые щи хлебать, чем в чужом по коврам ходить да пироги едать! Ой, матушка! Ой, батюшка!
Нянька, придерживая вздрагивающие плечи невесты, была довольна.
Из церкви, от венчания, поездом ехали к дому жениха. Ярина, уже мужняя жена, сидела в возке, кутаясь в шубку. Жених, румяный с морозца, скакал рядом, и девушка время от времени вскидывала на своего Заслава гордый взор. Всем хорош её суженый! Станом прям, волосом рус, лицом светел. На коне сидит как сокол. Взгляд орлиный поверх голов плывёт. Правит конём одной рукой, в другой вьётся шёлковая плёточка. Праздничный кафтан на нём, вышитая серебром ферязь, опушённая мехом шапка лихо заломлена набок, на сапожках загнутые носы. Ярина боялась поверить в своё счастье, и, когда Заслав время от времени свысока поглядывал на молодую жену, сердце её сладко замирало, и девушка тянулась из возка к нему.
Большие тесовые ворота Сбыгнева Констатинича были распахнуты настежь, дорогие бухарские ковры устилали покрытый снегом двор от ворот до красного крыльца, на котором уже ждали молодых родители. Сам Сбыгнев Константинич с женой с караваем хлеба. Тут же Борис Семёнович с сынами. Заместо рано умершей боярыни посажёной матерью дочери была его вторая жена, Аграфена.
Заслав на скаку соскочил с коня, за талию подхватил птицей вылетевшую навстречу Ярину и бережно поставил на ковры рядом с собой. Дружки, гости уже собирались, окружали молодых. Дождавшись, пока последние спешатся, молодая пара рука об руку пошла к крыльцу. Песельницы затянули величальную, стали посыпать молодых хмелем да житом. Подойдя к крыльцу, Заслав и Ярина склонились в поклоне перед родителями.
- Здравствуй, батюшка, - молвил Заслав, - здравствуй и ты, матушка! Привёл я вам дочь послушную, а себе жену любимую. Примете ли её?
Сбыгнев Константинич соступил навстречу, держа на вышитом рушнике ещё тёплый каравай.
- Отчего ж не принять, коль по сердцу? - молвил он. - Совет вам да любовь. Милости просим! Хлеб да соль.
Оба, жених и невеста, по очереди кусали от каравая, а стоявшие вокруг друзья и гости примечали - кто откусит кус больше, тому и началовать в дому. Смущавшаяся Ярина только чуть прикусила печёную корочку, Заслав же любил жить широко и куснул от всей души.
Вместе с родителями на крыльце стояли почётные гости - князь Владимир Ярославич галицкий с ближними боярами. Большинство из них были молоды - вблизи князя редко можно было видеть смышлёных мужей, а всё больше боярских детей. Дни проводили они на охоте, вечера и по полночи пировали, чтобы наутро пробудиться со хмельной головой.
Дорвавшийся до власти в принадлежащем по праву рождения Галиче, Владимир никак не мог прийти в себя от радости. Жизнь казалась ему нескончаемым праздником - пиры, охоты, верная дружина, власть и сила. Кровь играла у молодого властителя. Городом правит вече - князь лишь слушает его волю. На иные дела есть боярская дума. Остареет он, подрастут сыновья - Василько да Иван, так и можно будет задуматься. А покамест молод - силён и князь богатого и обильного Галича и всей Галицкой Руси.
Полюбил последнее время Владимир гостевать на свадьбах. Бояре рады стараться, принимая дорогого гостя, а ему то в охотку. Пир, веселье, а на другой день не менее весёлое похмелье. Иногда на седьмицу затянутся праздники. Есть где передохнуть от душного терема, от постно-суровых лиц отцовых думцев. Не любил Владимир этих стариков. Свои бояре понимали его с полуслова, а старшие все требовали, чтобы наконец взялся Владимир за ум, подумал о делах княжеских. Владимир иногда сидел в думной палате, решал что-то, но при первой же возможности убегал, оставляя бояр париться одних.