Страница 108 из 109
Уже всё было готово, и русская ладья должна была со дня на день пристать к берегу, дабы пополнить для обратного пути запас воды и пищи. Иван опять пошёл на высокий скалистый берег, откуда были видны почти все Салоники, причалы и залив. Стоял пасмурный день, видно было плохо, но он до рези в глазах всматривался вдаль - не мелькнёт ли бело-полосатый парус? Если бы мог, полетел, как на крыльях, навстречу ему.
Топот копыт он услышал не сразу и вздрогнул, когда окликнули по имени:
- Архонт Иоанн! Перед ним стоял гонец:
- Архонт Иоанн, вас приглашает к себе эпарх Фессалоник, благородный Теодор Скиф.
- Не пойду, - ответил Иван, опять оборачиваясь на море.
- Но у него для вас важные вести. Прибыли гонцы с Руси!
Русь! Не может такого быть, чтобы всё было так легко и просто. Он строил планы, готовился рискнуть жизнью и честью, а судьба подкидывает странный дар. Что это? Ловушка?
- Что за гонцы? - спросил, стараясь не выдать дрожи в голосе.
- Из Галисии…
…Нет, он не скакал - летел, как на крыльях. Гонцы из Галича? Возможно ли сие? Но почему бы нет? А вдруг заболел и умер братец Ярослав? Вдруг что-то переменилось на Руси и о нём вспомнили? Вдруг…
Иван был готов к любому развитию событий, но, взбежав по широким ступеням в просторный дом эпарха и увидев его гостя, почувствовал, что радостное нетерпение покидает его - словно его выдуло ледяным ветром.
Подле эпарха стоял Избигнев Ивачевич.
- Ну, здравствуй, княже Иван Ростиславич, - радушно улыбнулся тот в седые усы и шагнул, раскрывая руки для объятий.
- Откуда? - Иван отшатнулся. - Как? Какими судьбами?
. - Ведомо, что не доверяешь ты мне, - покачал толовой боярин. - Я и сам не хотел ехать, да уломали меня.
- Кто? Ярославка?
- Почто он? - Избигнев вроде как обиделся. - Он не ведает ничего. И, ежели прознает, худо мне придётся. Головы могу не сносить за то, что стою и с тобой разговариваю… Бояре меня до тебя послали. Дескать, ты среди нас самый именитый, вот и езжай, поклонись Ростиславичу в ноги. Галич тебя зовёт на княжение.
- Что? - Иван подался вперёд. Ему показалось, что он ослышался. - Как - зовёт?
- Ярослав Осмомысл последний разум потерял. Жену законную, Ольгу Юрьевну, в монастырь грозится упечь, а сам спутался с попадьёй. Живёт с нею на глазах законной жены. Наши боярские вольности сызнова ущемлять начал, едва ему на сию связь намекнули. Вот и порешили мы, что пора скидывать Осмомысла, а на его место тебя сажать. За тем и приехал - або не надобен нам более Ярослав-князь, а ежели ты отрекаешься, то сажаем на стол его юного сына, Владимира Ярославича. Он, хоша и отрок сущий, четырнадцати годов, а…
- Не допущу, - вскинул руку Иван. - У меня тоже сын есть. И, коли скидывать Ярослава, то мой черёд княжить.
- Знал я, что не откажешься ты, Ростиславич, - голос старого боярина чуть дрогнул. - Ты прости меня за то, давнее, ведь не своей волей я тебя тогда ять хотел… А коли не только на словах простишь, верным тебе слугой буду.
- Прощу, прощу, - покивал Иван. - Дай на Русь воротиться. Только как отсюда вырваться?
Они оба обернулись на эпарха. Тот вскинул пухлые руки, снизу вверх глядя на громадных, возвышающихся над ним русских.
- О чём разговоры! - воскликнул он. - Я уверен - император Мануил согласится предоставить свободу князю Галичины! Он не желает испортить отношения с Русью Великой! Я сегодня же пошлю ему гонца. Завтра отходит корабль в Константинополь - на нём твоя грамота и поплывёт, Иоанн!
Словно камень свалился с души. Видимо, поистине святые люди плыли в паломничество на Гору Афон, и молитвы их легко дошли до Престола Господня. Иван перекрестился, горячо благодаря Богородицу за заступничество и помощь и с лёгким сердцем проследовал за эпархом в трапезную, где тот радушно наливал гостям вина, предлагал редкостные яства, больше потчуя Избигнева Ивачевича, ибо сам Иван уже привык к чревоугодию хозяина.
Прощались через несколько часов. Иван поехал первым, а Избигнев, хотя и обещался сопровождать князя до выделенного ему домика, подзадержался на пороге эпархова дома.
- Мой князь может быть уверен? - негромко спросил Избигнев Ивачевич.
- Уверен. Господин может уже сегодня ночью послать гонца сказать, что дело сделано. Но сдержит ли слово архонт Галисии?
- Князь Ярослав верен слову. Нет князя - нет и княжества. Император Мануил может считать Подунавье своим.
Из оливковой рощи, которая окружала дом эпарха, раздался нетерпеливый голос Ивана:
- Избигнев Ивачевич! Чего ты там застрял? Я тебя жду!
Боярин вздрогнул и суеверно перекрестился. Так страшно и странно было слышать слова «Я тебя жду» от того, кто, сам того не подозревая, был уже мёртв…
ЭПИЛОГ
ила человеческая! Откуда берёшься ты и куда уходишь! Почему одни рождаются с этой силой, а другие, как ни стараются, не могут одолеть и малой хвори, не говоря уже о смертельном недуге? И почему слабые всегда завидуют сильным? Не потому ли, что лишь силой нельзя поделиться - её нельзя отнять, подарить, продать или купить.
Сила всегда вызывала зависть - даже если он не сильнее тебя, даже если он тебе ровня или слабее всего на йоту. Двум сильным всегда тесно вместе. Где бы ни были, на каком краю земли ни обретались, а взаимная сила-ненависть рано или поздно столкнёт их в смертельном поединке. И зачастую так бывает, что сила уступает перед хитростью, обманом, коварством, да и простой ловкостью, ибо сила всегда прямодушна и верит правде, а правда всегда одна.
…Он уже не мог сам стоять, но слабеющим голосом приказал, чтобы его вынесли на берег моря. Свежий морской воздух ненадолго вернул силы. Он сам смог выпрямиться, отстранив руки слуг, и широко распахнул глаза. Дали расплывались в тумане, он не видел бело-полосатого паруса, что стремительно приближался к причалу, не видел очертаний ладьи, которую Сам же и провожал месяц, тому назад. Тьма заливала глаза, во тьму отходила душа, но ещё хотелось верить в жизнь и чудо. Ещё упрямо цеплялось за жизнь крепкое тело, хотя разум уже понимал - спасения нет. И он продолжал смотреть вдаль, не видя спешащих к нему людей, не слыша раздающихся над ним голосов, не чувствуя прикосновений рук, и не воспротивился, когда пахнущая афонским ладаном рука легла ему на веки, закрывая глаза. И не возмутился, когда над ним прозвучало слово «смерть».
Но кто подтвердит, что жизнь кончается вместе со смертью тела? Не есть ли память людская лучшим продолжением жизни? Человек живёт, пока его помнят. А хорош ли он был или плох, будет ли осуждён потомками или оправдан и облачён в одежды праведника - разве так уж важно? История - слова, написанные под диктовку тех, кто остался в живых. Мёртвые ничего не могут сказать или возразить. Всё, что осталось мёртвым, - память. Ибо только память истинно вечна.
ХРОНОЛОГИЧЕСКАЯ ТАБЛИЦА
1120-1122 гг. - У князя Ростислава Володаревича рождается сын Иван.
1143 г. - Ростислав Володаревич умирает (отравлен?). Иван отправлен Владимиркой Володаревичем княжить в Звенигород.
1144 г., март - неудачная попытка захватить Галич и свергнуть Владимирку Володаревича.
1145 г. - Иван в Берлади.
1146 г. - Иван в Киеве, служит Всеволоду Ольжичу. Неудачная попытка вернуть Звенигород.
13 авг. 1146 г. - смена власти в Киеве. Великим князем становится Изяслав Мстиславич. Иван Берладник служит Святославу Ольжичу.