Капитан первого ранга

Глава четырнадцатая

— Прошу прощения, мисс, не можете ли вы сказать, где мисс Уильямс? — спросил адмиральский дворецкий. — Ее желает видеть один джентльмен.

— Она сейчас спустится, — отвечала Сесилия. — А кто это?

— Доктор Мэтьюрин, мисс. Он велел сказать, что он доктор Мэтьюрин.

— Проводите же его ко мне, Роули, — воскликнула девушка. — Я им займусь… Милый доктор Мэтьюрин, как вы? Каким образом вы сюда попали? Клянусь, я просто поражена! Какого замечательного успеха добился милый капитан Обри, захвативший «Фанчуллу»! Но как жаль бедный «Поликрест», ушедший под воду со всем имуществом. Но вы-то, надеюсь, спасли свою одежду? О, как мы радовались, прочитав «Гэзетт»! Мы с Софи взялись за руки и принялись скакать, точно козочки, по розовой гостиной, вопя при этом: «Ура, ура!» Хотя мы так переживали, о господи, как мы переживали! Плакали и плакали, я вся распухла от слез и такая страшная пошла на адмиральский бал. А Софи совсем не пошла на бал и потеряла немного — бал был такой дурацкий. Молодые люди торчали в дверях, а танцевали одни только старики, согласно рангу. Разве можно назвать это балом? Я танцевала один лишь раз. О, как мы ревели — у нас все платки промокли от слез, представляете? Конечно же, все это очень грустно. А она — она совсем не думала о нас. О том, что бросает тень на всю семью! По-моему, она напрасно так поступила. Могла бы подождать, пока мы не вышли бы замуж. Думаю, она… Но я не должна вам говорить этого, потому что однажды вы уже пострадали, много, хотя и давно. Разве нет?

— Кто же вас так расстроил?

— Ну конечно же Диана. Разве вы не знали? О боже!

— Расскажите, пожалуйста, что же произошло.

— Мама велела никому не рассказывать об этом. Я и не буду рассказывать. Но если вы обещаете никому этого не передавать, я шепну вам на ухо. Ди стала содержанкой этого самого мистера Каннинга. Я думала, что это вас удивит. Кто бы мог подумать? Мама ничего не подозревала, хотя она поразительно мудрая женщина. Она просто впала в бешенство и до сих пор не может прийти в себя. Она говорит, что теперь у нас нет никаких шансов найти приличную партию. Это вовсе не значит, что я против приличной партии, просто мне не хочется остаться старой девой. Даже думать об этом противно. Тихо, я слышу, что ее дверь закрывается: она спускается вниз. Я оставлю вас вместе и не буду третьей лишней. Может быть, во мне и нет шести футов роста, но никто не скажет, что я третья лишняя. Так вы никому не расскажете? Не забудьте, вы обещали.

— Софи, дорогая, — произнес Стивен, целуя девушку. — Как вы поживаете? Я сразу же отвечу на все ваши вопросы. Джеку присвоили звание капитана первого ранга. Мы приплыли на том фрегате, который стоит возле островка. Он временно исполняет обязанности капитана.

— На каком фрегате? Где он, где?

— Пойдемте, — предложил доктор, поворачивая большую бронзовую подзорную трубу адмирала, укрепленную на кронштейне. — Видите, он расхаживает по шканцам в своих старых нанковых панталонах.

На ярко освещенном корабле Джек Обри мерил шагами палубу от обреза квартердека к кормовой карронаде и обратно.

— Да у него на голове повязка! — воскликнула девушка. — Уж не пострадали ли снова его бедные уши? — пролепетала она, наводя объектив на фокус.

— Нет, нет, только прическа. Наложено не больше дюжины швов.

— Он не сойдет на берег? — спросила Софи.

— Не сойдет. Зачем? Для того чтобы на берегу его арестовали за долги? Ни один друг не заставит его сойти на сушу даже силой, и ни одна женщина, питающая к нему чувство дружбы, не попросит его сделать это.

— О да! Ни в коем случае! Я совсем забыла… Всякий раз, поворачиваясь, Джек Обри смотрел на Маунт Эджкамб, официальную резиденцию адмирала Хеддока. Софи показалось, что они встретились глазами, и она отпрянула.

— Объектив не в фокусе? — спросил Стивен.

— Нет, нет. Нехорошо разглядывать его исподтишка. Как он себя чувствует? Я так рада, что… Я совсем запуталась… Все так неожиданно… Я даже не представляла себе… Как он себя чувствует? А как вы? Милый Стивен, как вы себя чувствуете?

— Я вполне здоров, спасибо.

— Нет, нет, вы не здоровы. Сядьте сию же минуту. Стивен, Сисси проболталась?

— Это не имеет значения, — отвечал доктор, отводя глаза. — Скажите, это правда?

Софи не смогла ответить, но села рядом и взяла его за руку.

— Теперь послушайте, детка, — произнес Стивен, в свою очередь пожимая ее руку.

— Прошу прошения! — воскликнул адмирал Хеддок, просунувший в дверь голову и тотчас убравший ее.

— Теперь послушайте, детка, — повторил доктор. — Фрегату «Резвый» приказано следовать на север, в Нор, чтобы забрать там каких-то дурацких солдат. Как только они погрузятся, корабль отправится в плавание. Вы должны сесть на него и попросить Джека доставить вас в Дюны.

— О нет. Я никогда не смогу пойти на это. Это будет неприлично. Дерзко, смело, словом, неприлично.

— Ничего подобного. Вместе с сестрой вполне прилично и естественно. Ну же, дорогая, принимайтесь упаковывать свои вещи. Сейчас или никогда. В следующем месяце он может оказаться в Вест-Индии.

— Ни за что. Я знаю, вы хотите, чтобы было как лучше. Вы душка, Стивен, но девица не может, просто не может пойти на такой шаг.

— У меня совсем нет времени, — произнес доктор, вставая. — Послушайте меня. Делайте то, что я говорю. Пакуйте свои шляпки — и марш на корабль! Сейчас самое время. Именно сейчас, иначе вас будут разделять три тысячи миль соленого неприветливого моря и годы напрасно потерянного времени.

— Я вся в растерянности. Но я не могу. Нет, я никогда не пойду на это. Не могу. Может быть, я ему не нужна. — По щекам Софи лились слезы. Она отчаянно мяла в руках платок и, качая головой, лепетала: — Нет, нет, никогда.

— Тогда всего вам хорошего, Софи, — сказал он. — Как можно быть такой размазней! Такой жеманницей! Фи, Софи. Где же ваша смелость, девочка? Ведь это единственное, чем он восхищается на свете!

Когда Стивен добрался до квартердека, адмирал делился своими соображениями относительно снастей из манильского троса. Джек и Софи стояли чуть в стороне с чрезвычайно застенчивым видом. «Похоже, что он испытывает не столько тревогу, сколько испуг, — подумал Стивен. — Он не может собраться с мыслями и очень часто отвечает адмиралу невпопад».

— И если такелаж изготовлен из обыкновенной пеньки, дорогие мои, — объяснял адмирал, — то все эти снасти приходится смолить.

— Смолить, сэр? — воскликнула Софи. — Хотя конечно. С помощью кисти, я полагаю? — добавила она тихим голосом и залилась румянцем.

— Итак, я препоручаю девочек вам, Обри, — произнес адмирал Хеддок. — Перекладываю ответственность на ваши плечи. Две взрослые девицы — это огромная ответственность. Я привезу их к вам на фрегат в четверг.

— Честное слово, вы очень добры, сэр, но корабль не слишком хорош для дамы. Вернее, очень хорош для дамы. Но тут слишком тесно. Буду счастлив, более чем счастлив проявить все свое внимание к мисс Уильямс, насколько это в моих силах.

— О, не беспокойтесь. Это же только девушки, они привыкли к неудобствам, не надо выбиваться из сил. Подумайте, как помочь им сэкономить деньги на булавки. Запихайте их куда-нибудь. Поместите их в каюту к доктору, ха-ха! А, это вы, доктор Мэтьюрин. Рад вас видеть. Вы не возражаете, если их поместят к вам? А? Ха-ха-ха. Я вас видел, хитрец вы этакий. Опасайтесь его, Обри. Это такой хитрюга. — Несколько офицеров, оказавшихся на квартердеке, хмурились: адмирал принадлежал к прежнему, с более суровыми порядками, флоту. Он и обедал с таким же, как он, осколком старины, адмиралом порта. — Итак, решено, Обри? Вот и чудно. Давайте же, Софи, Сесилия. Придерживайте ваши нижние юбки. Вон какой ветер. Вот еще что, — прибавил он голосом, который счел за шепот, хотя девушек уже опустили в шлюпку в «беседке», — скажу вам кое-что на ушко, Обри. Вы читали выступление вашего отца? Думаю, нет. «А теперь обратимся к проблемам флота, — заявил он депутатам парламента. — Здесь мы тоже видим, что прежняя администрация не просто допускала, а поощряла страшную расхлябанность и неслыханное мздоимство. Мой сын, морской офицер, рассказывал, что дела обстоят очень плохо: непригодные к службе офицеры получают повышения по знакомству, снасти и паруса никуда не годятся, и, в довершение всего, мистер спикер, на борт кораблей допускаются женщины, женщины! Наблюдаются сцены невиданного разврата, достойные разве что французов». Если хотите последовать совету старика, то срочно положите конец таким разговорам. Никакой пользы флоту от них не будет. Пусть он лучше занимается своей армией.