Энциклопедия русских суеверий

Непокрытые и особенно длинные, густые, косматые волосы традиционно наделялись в поверьях особой силой. Многие мифологические персонажи (например, леший, водяной, домовой) волосаты и косматы, что свидетельствует об их сверхъестественных способностях и «трансчеловеческой» сути. В Томской губернии верили, что, если три года ходить без пояса и не чесать волос, станешь чертом. Ведьму, колдунью обычно представляли с длинными непокрытыми волосами; распущенные волосы придавали силы при колдовстве и ведьмам, и крестьянкам, колдующим в особо важных, критических случаях жизни (в частности, при эпидемиях, падежах скота).

Баба(девка) — нерасческа (простоволоска) чаще всего упоминается в заговорах, имеющих целью уберечь от бабы(девки) — нерасчески (простоволоски, пустоволоски, косматки, беловолоски, белоголовки и т. п.), т. е. от существа, имеющего злое, колдовское влияние.

БАБКА МАРА — фантастическое существо, появляющееся в доме.

На Вологодчине верили, что бабка Мара, старуха, путает и рвет оставленную без благословления кудель (см. МАРА, КИКИМОРА). Бабкой Марой стращали детей.

БАГА — пугало для детей (схожее с букой, вовой и т. п.).

По поверьям Нижегородской губернии, бага — с горбом.

БАДАЙ, БАДЯ, БАДЯЙ, БАДЯЙКА — страшилище, которым пугают детей.

«Не реви, бадяй заберет!» (Волог.).

Облик бадяя расплывчат и таинствен. Это некто ужасный, часто — немой, безрукий, иногда — хромой. Он похищает детей.

Согласно наблюдениям О. А. Черепановой, бадя в одних контекстах — «хромой нищий бродяга, в других — сухорукий, в третьих — гугнивый. Он говорит плохо, все бадя да бадя» (Волог.) <Черепанова, 1996>.

БАКАНУШКА, БАКАНУШКА — разновидность духа-«хозяина», покровителя дома и его обитателей.

Солдат, отправляющийся на службу, «близко подойдя к двери голбца, приглашает с собою идти добрых духов, живущих в доме: „Суседушка-баканушка, пойдем со мной“» (Сев.) (см. ДОМОВОЙ).

БАННАЯ БАБУШКА, БАЯННАЯ МАТУШКА — мифическое существо, обитающее в бане: дряхлая добрая старушка, лечит от всех болезней.

Появление банной бабушки иногда непосредственно связано с родами: она сопутствует роженице и ребенку; обычно доброжелательна к слабым, больным.

Баня всегда была насущно необходима для крестьян, часто жизнь крестьянских детей начиналась в бане, куда вместе с повивальной бабкой удалялась роженица и где она находилась в течение некоторого времени после родов. «Новорожденного и мать водили каждый день в баню, мыли и парили, приговаривая: „Банька вторая мать“» <Авдеева, 1842>. В Новгородской губернии новорожденного троекратно приносили в баню и окачивали наговоренной водой.

Омовение роженицы и младенца, сопровождаемое магическими действиями, нередко совершалось в несколько этапов: «После родов бабка идет с ребенком и его матерью в баню; в бане берет кусочек хлеба и говорит в него слова: „Как на хлеб-на соль и на камешок ничто не приходит, так бы и на рабицу Божию [имя] ничто не приходило: не притчи, не прикосы, не озевы, не оговоры и никакие скорби. Поставлю я кругом тебя (родильницы) тын железный от земли до неба, от востоку да запада“ (хлеб кладется в пазуху родильнице).

В бане бабка в воду, в которой будет мыть младенца, кладет три камешка, которые берет из избы, с улицы и из бани, и говорит: „Во имя Отца и Сына и Святого Духа. Как эти камешки спят и молчат, никогда не кричат, не ревят и ничего они не знают, ни уроков, ни призору, ни озеву, ни оговору и никакой скорби, так бы и у меня раб Божий младенец спал бы и молчал никогда не кричал, не ревел и ничего бы он не знал: ни уроков, ни призору, ни озеву, ни оговору и никакой скорби. Будьте мои слова плотно на плотно, крепко на крепко; к моим словам ключ и замок и булатна печать“.

Часть воды бабка наливает на каменку и говорит: „Мою я младенца в жару да в пару, как идет из каменки жар, из дымника пар, из сеней дым, так бы сходили с раба Божьего всякие скорби и болезни“» (Арх.) <Ефименко, 1878>.

По сообщению из Вятской губернии, выпарив роженицу в бане, повитуха парила и новорожденного, обращаясь при этом к бабушке Соломониде, легендарной восприемнице Христа, — и к самой бане: «Бабушка Соломоньюшка Христа парила да и нам парку оставила. Господи благослови! Ручки, растите, толстейте, ядренейте; ножки, ходите, свое тело носите; язык, говори, свою голову корми! Бабушка Соломоньюшка парила и правила, у Бога милости просила. Не будь седун, будь ходун; банюшки-паруши слушай: пар да баня да вольное дело! Банюшки да воды слушай. Не слушай ни уроков, ни причищев, ни урочищев, не от худых, не от добрых, не от девок пустоволосок. Живи да толстей да ядреней».

В Симбирской губернии приговаривали так: «Не я тебя парю, не я тебя правлю — парит бабка Саломия, и здоровье подает» <Демич, 1891>.

Банная бабушка, по-видимому, сверхъестественный «двойник» бабушки-повитухи (см. БАБКА); одновременно это и дух, «хозяйка» «бани-целительницы к бани-восприемницы». Упоминания о ней в материалах XIX―XX вв. немногочисленны.

БАННАЯ СТАРОСТА — старшая над другими «хозяйка» бани.

Упоминание о банной старосте содержится в одной из быличек, записанных в 80-х гг. XX в.: «Когда-то родильница в бане мылась с ребенком и напросилась: „Банная староста, пусти меня в байну, пусти помыться и сохрани“. Вот байники идут и нацали ее давить. А банная староста говорит: „Зацем давите, она ведь напросилась, идите в другую баню, там не напросились“. В другой байне банники кого-то и задавили. А одна воду не оставила, ни капли. Ей банная староста и привиделась во сне. „Зацем, — говорит, — воду ни капли не оставила, у меня тоже ведь дети есть“» (Печ.) <Черепанова, 1996>.

БАННИК, БАЕННИК, БАЕННЫЙ (ЖИХАРЬ, ШИШОК), БАЙНИК, БАЙНУШКО, БАЙНЫЙ, БАННОЙ, БАННУШКО, БАННЫЙ, БАННЫЙ ХОЗЯИН (АПОСТОЛ, БЕС, ДЕД, ПАСТЫРЬ), БАНЩИК, БАЯННИК, БАЯННЫЙ, ДЕДУШКА БАЯННЫЙ — дух, «хозяин» бани.

БАЙНИХА, БАННИХА, БАННИЦА — дух бани в облике женщины.

«Говорили… что в бане обитает банный дед, который моется по ночам, хлещет себя веником и стонет от удовольствия» (Новг.); «В бане видели чертей, банных анчуток» (Симб.); «В баню не ходят с крестиком — банный задушит» (Енис.); «Овинные, решные, водяные, банные! Скажите, не утайте, выдадут ли [имя] замуж» [из гадания] (Костр.); «Вот банный съест тебя, не балуй» (Свердл.); «Овинны, баенны, гуменны, подите царю мост мостить!» (Арх.).

Банник чаще всего невидим и обнаруживает себя шумом. Как истый «хозяин» бани, он изгоняет неугодных ему посетителей, кричит, «стукочет», кидается камнями: «Один мужик пошел с бабой в баню. Вдруг кто-то застукотал на вышки. Они спугались и пошли на вышку благословясь, а там никого нет. Они спустились и опять стали мытце. Вдруг закричало не руским голосом: „Уходите скорея, а то заем!“ Мужик да баба побежали домой голы» (Новг.).

Когда банник видим, то предстает чаще всего в страшном обличье: это черный мохнатый человек, иногда огромного роста, с длинными волосами, с железными руками, когтями, которыми душит или «запаривает» моющихся. Иногда он сед и мохнат, иногда — наг и покрыт грязью или листьями от веников (Волог.). По поверьям жителей некоторых районов России, банник может быть котом (Арх.); белой кошкой (Карелия); превращается в собаку, лягушку (Новг., Волог.); в маленькую собачку (Печ.); в белого зайчика (Лен., Новг., Волог., Карелия) и даже в веник, уголь (Арх.).