Страница 194 из 227
Тем не менее сверхъестественные обитатели церкви редко именуются в поверьях церковниками. По имеющимся пока материалам, такое название отмечено на Русском Севере, и под ним подразумевается покойник (дух предка), привидение, появляющееся чаще всего на церковной колокольне. Церковник имеет облик старика, человека в белом (в белой шляпе) и в общем сходен с колокольным маном (см. КОЛОКОЛЬНЫЙ MAH, МАН).
ЦИНГА-СТАРУХА — персонификация болезни цинги.
Согласно поверьям Архангельской губернии, цинга в облике старой женщины могла посещать слабеющих на зимовках людей, после чего они заболевали: «Тому уж много годов, слыхали, будто бы цинга-старуха приходила к промышленникам на Новой Земле и валилась на нары. Вот и цинжали, мало кто не оцинжает».
Ч
ЧАРОДЕЙ, ЧАРОДЕЕЦ, ЧАРОВАТЕЛЬ, ЧАРОВНИК, ЧАРОВНИК — колдун, кудесник, волхв; знахарь.
ЧАРОДЕЙКА, ЧАРОДЕИЦА, ЧАРОВАТЕЛЬНИЦА, ЧАРОВНИЦА — ведьма, колдунья.
«…ибо хотя о предписанном чародействе, что оное действительно, как то чародеи утверждают, по чародейству или по вымыслу их обманно было чинимо ими и сумнительно, но понеже порча и вред людям, как по следствию в самом деле оказалось, так и сами те чародеи в том виновными точно себя признали, почему о таком, яко вреднейшем от них происшедшем зле, последует рассмотрение — учинить уже в светском суде» [из судебного дела XVII в.].
В. Даль определяет чародея как человека, «напускающего мару, мороку». «Чародеять» — творить чары, волхвовать, кудесить, колдовать, знахарить, наводить обаяние, мару, мороку, отводить глаза, творить кудеса, чудеса при помощи нечистой силы <Даль, 1882>.
Одно из толкований слова чародей предложено Б. А. Рыбаковым, который полагает, что чародеяние как способ колдовства восходит к магическим действиям над (с) чарой — сосудом; позднее название колдовских действий «чародеяние» получило более широкое значение «колдовства вообще» <Рыбаков, 1987>.
Слово чародей, синонимичное наименованиям колдун, кудесник, волхв, в обыденной крестьянской речи имеет несколько «книжный» оттенок. В историко-литературных памятниках чародеи (наряду с волхвами) упоминаются вплоть до XVIII в. (см. ЧЕРВИ).
«По свидетельству Стоглава, волхвы и чародеи помогали народу своими чародействами: „Волхвы и чародеи от бесовских научений пособие творят кудесьбою и во аристотелевы врата и в рафлеи смотрят и по звездам и по планетам гадают и смотрят дней и часов и теми дьявольскими действы мир прельщают и от Бога отлучают и на те чарования надеяся поклепца и ябедник не мирятся…“» <Сенаторский, 1883>.
«Память воеводы Рафа Всеволожского сообщает о следующих чародействах: „Иные люди волхвов, чародеев и богомерзких баб призывают к себе в дом, к малым детям, и те волхвы над больными и над младенцами чинят всякое бесовское волхвование; да и в городах же и уездах бывают непотребные сонмища: сходятся многие люди мужеского и женского полу по зорям и в ночи чародействуют, с солнечного схода первого дни Луны смотрят, и во время грома на реках и в озерах купаются, чают себе с того здоровья, и с серебра умываются“» <Буслаев, 1861> (по замечанию Ф. Буслаева, чародейство было особо употребительно для исцеления и наслания болезней).
«От злого чарования» оберегали молитва, крестное знамение, а также заговоры и другие суеверные средства, способы (см. ВЕДЬМА, КОЛДУН). Действенной среди прочих считались молитвы: священномученику Киприану и св. Иустинии (см. КОЛДУН); «Отче наш»; «Живый в помощи Вышнего». Помогало и чтение апокрифа «Сон Богородицы».
ЧЕМЕР, ЧЕМОР — черт.
В нижегородских и пензенских поверьях чемер — болезнь (персонификация болезни?): чемер — боль в животе (Нижегор.); яд, боль от яда (Пенз.); чемор — черт (Перм.) <Буслаев, 1861>.
ЧЕРВЬ, ЧЕРВИ, ЧЕРВЯЧКИ — вид болезни или порчи; персонификация болезни, порчи.
«„Чтоб его черви источили!“ — говорит рассердившийся на кого-нибудь русский простолюдин» <Костомаров, 1883>; «Славой производить порчу пользуются, между прочим, большие белые черви, которые заводятся в бочке из-под вина» (Симб.) <Попов, 1903>.
Порчу и болезнь (как и «наказание Божие») нередко представляли в обличье червя, змеи (см. ВОЛОС, ЗМЕЕВЕЦ, ЗМЕЯ) или мельчайших, способных передвигаться по воздуху, попадать во внутренности людей существ (червячков и пр.).
«В Великороссии существовало и, может быть, существует до сих пор верование о наслании на человека порчи посредством бросания по воздуху губительных червячков… <…> В конце 60-х годов XVIII столетия в северо-восточной России явилась эпидемия порчи людей посредством наслания на них червей». Преосвященный Иоанн, епископ Великоустюжский и Тотемский, сообщал в Синод об эпидемии (которую можно назвать и эпидемией кликушества).
Дальнейшее развитие событий описано Н. И. Костомаровым в очерке «Черви» <Костомаров, 1883>. «Процедура порчи происходила везде таким способом: чародей или чародейка разбрасывали на ветер по воздуху червячков, полученных… от самого Дьявола, являющегося для этой цели в человеческом виде, и червячки эти входили в того, кто имел неосторожность выходить из дома, не оградив себя крестным знамением и не произносил молитвы Иисусовой» (вызов нечистого, как и заключение с ним союза, описываются чародеями вполне традиционно — см. КОЛДУН).
Согласно показаниям одного из «чародеев», крестьянина Печорской волости Егора Пыхтина, подобному способу порчи обучил его, вызвав Дьявола, крестьянин Герасим Романов, посулив за вредоносное чародеяние удачу в охоте на белок.
Отправленный в Яренскую воеводскую канцелярию Егор Пыхтин взял с собою червячков, положив их в том покое, куда его посадили, «за печь в печурку. На четвертый день явился близ этого покоя знакомый Дьявол и приказал пустить на ветер червячков, выбросивши их на улицу. Егор исполнил приказание».
В процессе следствия выяснилось, что знахарем обучены этому способу порчи еще две женщины. «Знахарь объяснил, что принятых от Дьявола червячков он считает не действительными червями, а только мечтаниями дьявольскими, потому что тем, которые этому чародейству не обучались, видеть их невозможно».
«Нарядив дознание», преосвященный Иоанн не решился, однако, без воли св. Синода произнести приговор (хотя и сообщил в Синод о «добровольном чародеев раскаянии»).
«В былые времена подобные преступления наказывались самым жестоким образом и не возбуждали никаких сомнений в лживости самих фактов, представляемых следствием и судом. Но теперь уже свет науки распространился настолько, что и духовные не ограничивались мистическими мировоззрениями в таких случаях, когда по поводу какого-нибудь чудесного факта возникал вопрос о вероятности его».
Поэтому святейший Синод нашел, что описанное чародейство «крайне невероятно и на одном только вымышленном обмане основано». С наставлением епископу «людей увещевать и стараться привести в признание самой истины», чародеев, наложив епитимью, предписали сослать на год «в пристойные монастыри» — «в черные труды».
Но и после вынесения этого приговора эпидемия, вызванная «порчей червями», продолжала стремительно шириться, почему порча, в конце концов, была признана «на местах» несомненно существующей. Дело о ней передали уже «в светскую команду», с просьбой рассмотреть его в Сенате.