Страница 11 из 20
как мог Павлов так бездарно все потерять? От этого внутри у Сталина все клокотало. Он подошел к столу и нажал кнопку вызова. Тут же бесшумно появился Поскребышев с блокнотом в руке.
- Кто, кроме Павлова, отдан под военный трибунал? Когда суд? Где проект приговора? - Не дожидаясь ответа, добавил: - Вызовите ко мне Ульриха.
Поскребышев так же бесшумно вышел из кабинета "Хозяина". Сталин продолжал расхаживать вдоль длинного стола. Поворачиваясь, он обвел взглядом портреты, висевшие на стенах: Маркс, Энгельс, Ленин. Маркса он читал мало; "Капитал" так никогда осилить не смог, но с рядом его работ был знаком. Наиболее ценной среди Марксовых работ, по его мнению, была "Классовая борьба во Франции с 1848 по 1850 год". Здесь Маркс впервые употребил понятие "диктатура пролетариата", главное, по мысли Сталина, звено в учении об обществе. Энгельса он ценил невысоко. Во время своего посещения Комакадемии в 1930 году даже призывал критиковать "ошибочные" положения великого соратника Маркса. Правда, Энгельс неплохо, как думал Сталин, написал о военной истории России, хорошо отзывался о полководческом гении Суворова, ниже ставил Кутузова, отметил решающий вклад русских войск в освобождение порабощенной Наполеоном Европы, героизм защитников Севастополя в Крымской войне 1853-1856 годов. Но это частности, среди которых немало и ошибочного.
А Ленин... Когда Сталин обращался к его работам, то всегда чувствовал свою обыкновенность, даже заурядность. "Защита" Ленина помогла ему стать единоличным вождем. Все эти иедоноски, которых он уничтожил, так и не поняли, в чем заключалась его главная сила: в монополии на трактовку Ленина. Но было у Ленина и то, что он никогда не мог принять. Сталин называл это либерализмом... Он вспомнил и мысленно выругал себя за минутную слабость: когда 29 июня он с Молотовым, Ворошиловым, Ждановым и Берией выходил, вконец расстроенный, из здания Наркомата обороны, то в сердцах громко бросил:
- Ленин создал наше государство, а мы все его прос...ли!
Молотов удивленно взглянул на Сталина, но ничего не сказал. Промолчали и другие. Не надо было ему говорить эти слова: могут запомнить и принять за панические... Ведь все оброненное великими людьми не предается забвению. Особенно их слабости.
Погружение Сталина в дальнее и ближнее прошлое прервал Поскребышев. Он неслышно прошел к столу и положил тоненькую папочку. Верховный быстро просмотрел принесенные бумаги. Сверху лежал
"Приговор
(проект)
Именем Союза Советских Социалистических Республик
военная коллегия Верховного суда СССР в составе председательствующего армвоенюриста В. В. Ульриха,
членов: диввоенюристов А. М. Орлова и Д. Я. Кандыбина,
при секретаре-военном юристе А. С. Мазуре В закрытом судебном заседании в городе Москве .......го июля 1941 года рассмотрела дело по
обвинению:
1. Павлова Дмитрия Григорьевича, 1897 года рождения, быв. командующего Западным фронтом, генерала армии;
2. Климовских Владимира Ефимовича, 1895 года рождения, быв. начальника штаба Западного фронта, генерал-майора - обоих в преступлениях, предусмотренных ст. ст. 63-2 и 76 УК БССР;
3. Григорьева Андрея Терентьевича, 1889 года рождения, быв. начальника связи Западного фронта, генерал-майора;
4. Коробкова Александра Андреевича, 1897 года рождения, быв. командующего 4-й армией, генерал-майора - обоих в преступлениях, предусмотренных ст. 180 п. "б" УК БССР...".
Далее утверждалось, что предварительным судебным следствием установлено, что "подсудимые Павлов и Климовских, являясь участниками антисоветского военного заговора и используя свое служебное положение, будучи: первый - командующий войсками Западного фронта, а второй-начальник штаба того же фронта, проводили вражескую работу, выразившуюся в том, что в заговорщицких целях не готовили к военным действиям вверенный им командный состав, ослабили мобилизационную готовность войск округа, развалили управление войсками и сдали оружие противнику без боя, чем нанесли большой ущерб боевой мощи Рабоче-Крестьянской Красной Армии...".
Далее все шло в том же духе; Сталин не стал читать эти страницы и остановился лишь на последней:
"Таким образом установлена виновность Павлова и Климовских в совершении ими преступлений, предусмотренных ст.ст. 63-2 и 76 ЦК БССР и Григорьева и Коробкова в совершении ими преступлений, предусмотренных ст. 180 п. "б" УК БССР. Исходя из изложенного и руководствуясь ст.ст. 319 и 320 УПК РСФСР, военная коллегия Верхсуда СССР
приговорила:
1. Павлова Дмитрия Григорьевича
2. Климовских Владимира Ефимовича
3. Григорьева Андрея Терентьевича
4. Коробкова Александра Андреевича
лишить военных звании: Павлова-"генерал армии", а остальных троих военного звания "генерал-майор" и подвергнуть всех четверых высшей мере наказания - расстрелу, с конфискацией всего лично им принадлежащего имущества... Приговор окончательный и обжалованию не подлежит". .
Ознакомившись с проектом приговора, Сталин сказал стоявшему рядом с письменным столом Поскребышеву:
- Приговор утверждаю, а всякую чепуху вроде "заговорщицкой деятельности" Ульрих чтобы выбросил... Пусть не тянут. Никакого обжалования. А затем приказом сообщить фронтам, пусть знают, что пораженцев карать будем беспощадно...
Все было решено. До суда. 22 июля, когда состоялся "суд", нужно было лишь соблюсти формальность. Подсудимые просили направить их на фронт в любом качестве: они докажут своей кровью преданность Родине и воинскому долгу. Просьба поверить: все случившееся - результат крайне неблагоприятно сложившихся обстоятельств. Вины своей не отрицают. Искупят ее в бою... Ульрих, зевая, торопил:
-Короче...
Этой же ночью их расстреляли. Сталина эти люди больше никогда не интересовали. Но он не мог знать, что 5 ноября 1956 года Генеральный штаб, проведя тщательное аналитическое расследование обоснованности обвинений, предъявленных Павлову, Климовских, Григорьеву и Коробкову, вынесет свое компетентное суждение:
"Имеющиеся документы и сообщения ряда генералов, служивших в Западном особом военном округе, не отрицая ряда крупных недочетов в подготовке округа к войне, опровергают утверждение обвинительного заключения о том, что генералы Павлов Д. Г., Климовских В. Е., Григорьев А. Т., Коробков А. А. и Клич Н. А. виновны в проявлении трусости, бездействия, нераспорядительности, в сознательном развале управления войсками и сдаче оружия противнику без боя".
Жестокое время, жестокие люди... Сталин хорошо знал Павлова, беседовал при назначении и с генералами Климовских и Коробковым. Оба произвели на него тоже благоприятное впечатление. Вероятно, они допустили до войны и в ее начале немало промахов. Назначенные на высокие должности через ряд промежуточных ступеней в результате острого кадрового дефицита, эти преданные стране люди, подлинные патриоты, в силу недостаточной подготовки не смогли в решающие минуты правильно организовать боевые действия с превосходящими силами противника. По разве мало было таких? Командующие фронтами Кузнецов, Павлов, Кирпонос совершили после 1937 года стремительное восхождение. Их патриотизм, храбрость, мужество не были должным образом подкреплены опытом и полководческой мудростью. Это приходит с годами. Но Сталин, истребив целые слои командного состава, поставил в исключительно сложное положение и тех, кого выдвинул на их место.
Сталин, более всех повинный в катастрофическом начале войны, проявил исключительную жестокость по отношению к тем, кто стал жертвой его просчетов. Их собственной вины, а она, видимо, есть, никто не снимает. Но эта вина в значительной мере обусловлена сложившимися обстоятельствами, скороспелым выдвижением и, как следствие, недостаточной компетентностью. В своей книге "Судьба России" Н. Бердяев писал: "Жестокость войны, жестокость нашей эпохи не есть просто жестокость, злоба, бессердечие людей, личностей, хотя все это и может быть явлениями сопутствующими. Это жестокость исторической судьбы, жестокость исторического движения, исторического испытания. Жестокость человека - отвратительна". Война сама по себе жестока. Но Сталин часто делал ее еще более жестокой. И это действительно отвратительно. Судите сами.