Пикассо

В личности Пикассо есть некоторые странные черты и привычки, которые могут удивить и позабавить, так как они совершенно не вписываются в тот образ, который мы все знаем. Франсуаза вспоминает, как грубо отчитывал он ее, если она бросала шляпу на кровать. Он утверждал, что по ее вине может умереть кто-нибудь в доме. А однажды она раскрыла зонтик в комнате: какой ужас! Им пришлось вдвоем обойти по кругу комнату, выкрикивая: «Lagarto! Lagarto!» — как заклинание, чтобы отвести беду. Каждый раз перед отъездом он заставлял Франсуазу и детей присесть на десять минут, не произнося при этом ни слова. А когда маленький Клод однажды не выдержал и рассмеялся, он заставил все начать заново. Иногда Пабло несколько смущался своего суеверия, он, который всегда исполнял роль сильного духом, но тут же пытался найти объяснение подобному поведению: «О! Я делаю это ради забавы, хотя никогда не знаешь…»

Позволять себя стричь тоже было проблемой. Согласно какому-то дремучему суеверию несколько волос, попадающих в руки другого человека, дают ему огромную власть над вами. Если их сжечь, то может быть еще хуже, так как вы рискуете умереть в тот же день. Лучший выход — поместить их в мешочек и тайно закопать в землю. Но и тут есть риск, что вас могут увидеть… Поэтому Пикассо всегда оттягивал, насколько это возможно, стрижку, а иногда даже делал это сам, пока в 1949 году не встретил парикмахера Эухенио Ариаса, своего соотечественника, когда он убедился, что совпадают их политические взгляды (ведь нельзя же было отдавать себя на милость франкиста!), он принимает его, и тот будет обслуживать его до самой смерти. А какова судьба остриженных волос? Это покрыто тайной, которую была неспособна разгадать даже Франсуаза…

Если подобное поведение Пабло не вызывало особых разногласий, то причиной ссор могли быть животные. Например, однажды они выиграли в лотерею в Валлорисе маленькую козочку. Пабло обожал ее и разрешал ей бродить по всему дому. «Я люблю ее как собственного ребенка», — говорил он. А Франсуаза, напротив, была в ужасе от того, что козочка повсюду оставляла свои «следы». Два месяца спустя, когда ее терпение кончилось, она, не посоветовавшись с Пабло, отдала козочку проходящим цыганам… Позже сказала об этом Пабло.

Он не простит ей этого никогда.

Центральная площадь Валлориса, 6 августа 1950 года. Под платанами — большая толпа горожан и туристов с фотоаппаратами. Гирлянды из разноцветных лампочек на ветвях деревьев. Что здесь празднуют?

Вот установленный на массивном кубе из камня Человек с ягненком, созданный семь лет назад на Гранд-Огюстен. Пабло дарит его Валлорису. На балконе отеля «Ренессанс» транспарант — «Валлорис благодарит Пикассо». А вот и сам Пикассо в белой рубашке и поношенных брюках, как ни старалась Франсуаза убедить его одеться приличнее по случаю торжества. Его сопровождают Лоран Казанова, один из лидеров компартии, мэр города и члены муниципального совета, а также друзья — Элюар, Тристан Тцара, Кокто, Франсин Вайсвейлер, у которой он проживает в Кап-Ферра, и группа более или менее близких друзей и знакомых. Казанова, поднявшись на эстраду, излагает идеи коммунизма в области искусства и приветствует скульптора, своего «собрата по оружию». Местный поэт Андре Верде читает стихи, выражая уверенность, что в будущем дети будут приходить к монументу, играть здесь и водить хороводы… Завершается торжество народным гулянием, продлившимся до рассвета.

Кокто, который мог бы воздать должное заслугам Пикассо гораздо более красноречиво, чем Казанова или Верде, не был даже приглашен на торжество… И тем не менее он произнесет короткую речь… Хотя никто его об этом не просил. Впрочем, это не первый и не последний раз, когда Пабло обрекает на унижение своего друга, к которому питает весьма противоречивые чувства…

Коммунистическая партия продолжает поддерживать своего выдающегося товарища. В ноябре 1950 года Пикассо получает Международную премию мира. А в 1962 году удостоен Международной Ленинской премии мира. Вне сомнения, подобная поддержка была не лишней, так как позиции Пикассо в современной живописи несколько ослабели. В 1950 году Жюльен Альвар в анкете, посвященной современным художникам, в журнале «Искусство сегодня» едва упоминает о Пикассо… А чуть позже искусствовед Мишель Рагон написал без колебаний: «Пикассо удаляется».

В ответ на поддержку партии художник должен был снова взять на себя некоторые обязательства. В июне 1950 года Северная Корея вступила на территорию Южной Кореи и началась война. США, по решению ООН, посылают войска в поддержку Южной Кореи. Пикассо поручают заклеймить американскую агрессию. И он пишет картину в духе Герники, назвав ее Кровавая бойня в Корее, из которой не понятно, кто же является агрессором, что вызывает недовольство руководства партии. Вдохновленный знаменитой картиной Гойи о расстреле испанских повстанцев, боровшихся против французской армии в 1808 году, Пикассо изображает группу вооруженных солдат, получивших приказ стрелять в мирное население. Трудно распознать этих военных в средневековых доспехах, нацеливших мушкеты на группу обнаженных мужчин, женщин и детей. Чувствуется, что художник не до конца убежден в том, кто виноват в этой кровавой бойне, а потому и картина не несет мощного эмоционального накала. В Майском салоне 1951 года картина была встречена довольно прохладно, особенно коммунистической прессой в отличие от картины Фужерона В стране шахт (выставленной у Бернхейма), удостоенной лестных отзывов.

Напомним, что после оккупации Пикассо больше не живет на улице ля Боэти, 23. Лишь в 1947 году он вместе с Франсуазой вновь появляется здесь. В Париже ощущается явная нехватка жилплощади, в результате чего стали выселять из больших квартир владельцев, если они там не проживали. Пабло пытался использовать связи, но безрезультатно. А его политическая принадлежность едва ли могла помочь… Он должен освободить квартиру. В ней поселится Жак Шабанн, сотрудник радио и телевидения Франции, известный своими ежедневными литературными передачами.

Чтобы пристроить куда-то все, что скопилось на ля Боэти, Пикассо пришлось купить две квартиры на третьем и четвертом этажах старинного особняка на улице Гей-Люссака, 9, расположенного вблизи Люксембургского сада, куда он перевозит семьдесят два огромных ящика с вещами.

В 1951 году Пабло снова встречается с Женевьевой Лапорт[90], бывшей студенткой лицея «Фенелон», которая неоднократно посещала его после освобождения Парижа. Напомним, что в то время их связывала только дружба: в последнюю встречу летом 1945 года она еще с глубоким почтением обращалась к нему: «Месье…», как и подобает девушке семнадцати лет, воспитанной в буржуазной семье. За несколько месяцев в США она настолько усовершенствовала свой английский, что позже смогла читать в разных городах лекции о Франции. Она овладела верховой ездой на одном из ранчо в Колорадо — эта любовь к конному спорту сохранится на всю жизнь. Позже она стала ответственной за связи с общественностью на одной из французских фармацевтических фирм, сопровождая ее директора в его поездках по миру. Отличное знание языка сделало ее незаменимой на этом посту.

Появляясь иногда в Париже, она встречалась не с Пикассо, который жил в основном на юге, а с Сабартесом. Сабартес, обычно недоброжелательно относящийся к женщинам, окружающим Пикассо, всегда состоял с ней в теплых, дружеских отношениях. Прекрасно владея испанским, Женевьева перевела на французский несколько его работ, в том числе один роман. Она нередко обедает на улице Конвенсьон, где он проживал с женой в очень скромной квартире.

Однажды в мае 1951 года, когда Женевьева позвонила Сабартесу на улицу Гранд-Опостен, то кроме его голоса услышала в трубке какой-то другой, который не смогла сразу узнать:

— Кто это?

— Женевьева Лапорт…

— Дай мне ее!

90

Все, что касается Женевьевы Лапорт, взято из ее книги «Тайная любовь Пикассо», а также из встреч с ней в 2001–2002 годах.