Мастерская смерти

Дюбуа открыл глаза, повернул побагровевшее лицо к Шибу и прокричал ему что-то, из чего Шиб разобрал только:

—... в этом вы были правы!

Дым окутал его таким густым облаком, что он почти не мог дышать. «Я сейчас задохнусь», — подумал он. Гаэль тоже сотрясалась всем телом от мучительных приступов кашля. Пламя, пожиравшее распятие, подбиралось и к ней. Затем она хрипло закричала, чтобы он забрал у нее Аннабель.

Сколько времени ему оставалось на раздумья? Доля секунды? К тому моменту, когда он донесет Аннабель до окна, огонь может добраться до Гаэль. Он представил, как она умирает, скорчившись в каменной нише... Нет, только не это!

— Нет! — хрипло закричал он ей, — Иди сюда! Иди же!

Они смотрели друг на друга сквозь густую дымовую завесу с ужасным запахом формалина и горящей плоти. Оба понимали, что поставлено на карту. Спасти ребенка или Гаэль... Невозможный выбор!

— Иди сюда вместе с ней! —закричал он.—Скорее!

Пусть уж лучше он увидит, как обе падают в огненную бездну, чем делать выбор... Это выше его сил.

Стиснув зубы, Гаэль подхватила Аннабель под мышки и поставила на перекладину раскаленной лестницы. Шиб, то и дело кашляя, тоже сделал шаг вперед. Лестница задрожала. Гаэль поползла, обхватив одной рукой Аннабель и прижимая ее к левому боку. Ноги Аннабель раскачивались в пустоте. Девчонка была тяжелой — Шиб помнил это по собственному опыту, когда вытаскивал ее из колодца. Шиб— персональный телохранитель и спасатель семьи Андрие — стоял на четвереньках, вцепившись в лестничную перекладину, а пламя внизу довольно урчало, как гурман, предвкушающий очередное блюдо обильной трапезы.

Гаэль продвинулась еще на две перекладины — сейчас она была уже на середине лестницы. Он видел ее покрытое потом лицо, чувствовал безумное напряжение всех мускулов. Хорошо, хорошо, малышка, ты— просто супергерой, давай же, ползи, ну еще немного, давай, мать твою, давай! Гаэль приближалась, сантиметр за сантиметром, он все отчетливее различал напряженные черты ее лица, вздрагивающие плечи, левую руку, конвульсивно обхватившую тяжелое тело ребенка, правую, покрытую волдырями, цепляющуюся за перекладины лестницы, словно рука зомби из фильма ужасов.

Шиб тоже преодолел несколько перекладин, двигаясь ей навстречу. Вдруг ему показалось, что лестница сдвинулась, и он застыл. Обрывки мыслей, обрывки видений... Бланш, ждущая снаружи, окаменевшая от ужаса, Гаэль, поджаривающаяся прямо на перекладинах лестницы, словно грешница на решетке святого Лаврентия, Аннабель, падающая вниз, на обугленный труп своего отца... «Господи, спаси их, — прошептал он про себя, — и я никогда больше не буду спать с Бланш...» Напрасное обещание... И лживое к тому же... Ты не способен даже на такой обет, Шиб Морено, ты просто трус, охваченный болезненным желанием, жертва собственных безумных порывов...

ГДЕ ЛУИ-МАРИ?..

Этот вопрос внезапно полыхнул в его мозгу, как разорвавшаяся граната. Шарль мертв, но где его брат? Почему он единственный отсутствует на этом грандиозном холокосте? Почему пожар начался именно в тот момент, когда Луи-Мари и его мать находились вне стен часовни? Кто мог любить Бланш до такой степени, чтобы ненавидеть всех остальных, кто пользовался хоть крупицей ее любви? До такой степени, чтобы заляпать спермой фотографию, на которой она стояла в окружении остальных членов семьи? До такой степени, чтобы убить свою собственную сестру в приступе безумной ревности? Кто мог утопить малыша Леона в ванне? Господи, Шиб, какой же ты дурак! Подумать только— ведь он смеялся тебе прямо в лицо, стоя на лестнице в каске своего деда... Но возможно ли это?.. Чтобы четырнадцатилетний мальчишка?..

Но на все эти вопросы не оставалось времени. Гаэль с неимоверными усилиями толкала девчонку перед собой, и он смог наконец вцепиться в волосы Аннабель, потом — в воротник блузки и начал медленно подтаскивать ее к себе. Лестница была горячей, очень горячей... а перекладины — такими твердыми... Наконец, посадив Аннабель на краешек оконной ниши, он повернулся к Гаэль, и тут лестница соскользнула вниз.

В последний момент Шиб успел подхватить ее ногами и подтащить за перекладину к окну. Потом он схватил Гаэль за волосы и резко потянул вверх. Ее лицо оказалось на уровне его колена, затем — бедра. Он ощутил запах горящих волос, тяжесть ее тела, прижавшегося к его телу, пахнувшего горелой плотью и страхом, вытолкнул Гаэль в окно и сам высунулся наружу — там было так хорошо — Бланш успела принести откуда-то стремянку и сейчас пыталась вскарабкаться по ней, поминутно срываясь, но возобновляя свои попытки с маниакальным упорством кошки, стремящейся поймать бабочку. Бабочка на щеке Коста... Шиб, опомнись, спусти эту чертову лестницу вниз! Бланш вытянула руки вверх и подхватила протянутую им лестницу, даже не замечая, насколько та раскалена. Затем она поставила лестницу на землю и вдруг резко спрыгнула со своей стремянки и бросилась бежать. Это что— сон? Шиб, ты соображаешь, что происходит? Почему она убежала? Не важно, продолжай свое дело— это как в жизни: пока ты не умер, двигайся дальше! Наконец-то раскаленная лестница одним концом уперлась в траву— влажную, зеленую, свежую! Энис, ни о чем не спрашивая, не говоря ни слова, начала спускаться и очень быстро достигла земли, не переставая всхлипывать. Затем пришла очередь Гаэль— медленными, неуверенными движениями, как старуха, она спускалась, с трудом одолевая перекладины одну за другой. Из разбитой нижней губы сочилась кровь, но казалось, Гаэль этого не замечает. Шиб невольно бросил последний взгляд вверх— к пламени, уже пожравшему двоих. И вдруг дверь часовни распахнулась, вызвав резкий порыв сквозняка и с новой силой взвихрив языки пламени. Шиб растерянно смотрел на пошатывающуюся фигуру, стоявшую на пороге. Луи-Мари! Но, если он пришел сюда, значит, хотел их спасти.., Значит, это не он...

Еще не додумав до конца, Шиб во весь голос закричал:

— Уходи! Уходи отсюда! — одновременно с отстраненным любопытством наблюдая, как его губы движутся словно сами по себе. Луи-Мари повернул к нему голову. На лице его явственно читалось удивление, на щеках и на шее алели пятна крови. Крови? Шиб увидел, как он медленно входит внутрь, шатаясь, как пьяный. Его лицо было все еще повернуто в сторону Шиба, глаза смотрели с грустью и упреком... Но тут жадное пламя охватило его со всех сторон, заставив закричать — это был немой крик, который Шиб не услышал, но увидел в глазах Луи-Мари.

И вот он не видит уже ничего, кроме густого столба дыма, который скрыл от него смерть Луи-Мари, корчащегося в огне, словно картонная марионетка, танцующая адскую джигу...

Тогда он подхватил Аннабель, спустился вниз, ни разу не оступившись, положил ее на траву и потерял сознание.

Глава 22

Он чувствовал холод, но рука, лежавшая у него на лбу, была горячей. Над ним склонилась Гаэль. Она плакала, ее лицо было покрыто волдырями. Шиб протянул руку и осторожно погладил ее по щеке. Потом слегка приподнялся и увидел, что лежит на траве неподалеку от дымящейся часовни, рядом с которой поблескивает красными боками пожарная машина.

— Мы с Бланш перетащили тебя сюда. Я и не думала, что ты такой тяжелый... Пожарные потушили огонь и вытащили тела. Все мертвы— Жан-Юг, Бабуля, Луи-Мари... Только Дюбуа еще жив, он облил себя водой— под алтарем была вода для цветов... Но все равно обгорел больше чем наполовину... Его отвезли в больницу, но надежды практически никакой — разве что произойдет чудо...

Магические капсулы с чесноком... Кто знает?..

Шиб провел рукой по голове. Рана больше не кровоточила. Он поискал глазами плакучую иву, но увидел лишь измученных пожарных. До него донесся шум работавших водяных насосов.

— Шарль... — пробормотал он.

— Да, я знаю, — перебила Гаэль.

— Где Бланш?

— В доме, с Энис и Аннабель. — А полиция?

— Она попросила меня немного подождать, прежде чем звонить в полицию. Она сама сняла с дерева тело Шарля, оттащила его в часовню И бросила в огонь! Ты понимаешь, что это означает?