Страница 9 из 12
– Если вы готовы, сэр, то инспектор Шелдон отправится с вами прямо сейчас.
– Я готов, – кивнул Логан, посмотрев на часы. Он успеет.
* * *
Когда он вошел в небольшой и очень уютный, с двумя большими окнами, выходившими на тенистый парк, зал кафе «Мусагиф», Эмма ожидала его за крайним столиком, откуда можно было видеть всех, оставаясь практически незамеченными.
Логан наклонился и поцеловал Эмму в щеку – будто старую знакомую, для которой это было привычным проявлением внимания. Ему показалось, что выглядела она сегодня… он затруднился определить – как. Мог лишь почувствовать разницу – вчера она была… он и это сейчас, к собственному удивлению, определить не мог. Была более… какой? Он не стал задумываться об этом, отметив, что Эмма сегодня какая-то другая. Настолько, что впору им знакомиться заново.
– Вы сегодня другой, Логан, – сказала Эмма, когда он сел напротив нее и заглянул в глаза: серые, глубокие, зовущие… или ему показалось?
Конечно, сегодня он был другим. Сегодня для него начался новый, хотя и привычный, этап жизни.
– Вы тоже, Эмма, – он протянул руку, коснулся ладонью ее щеки, и она потерлась щекой о его ладонь, как кошка, которая довольна, когда ее гладят.
Оба замолчали. Не потому, что говорить было не о чем, наоборот, он так много хотел Эмме сказать, что впервые в жизни не мог связать двух слов – слова, мысли, желания, все смешалось. Столько было в его душе чувств, надежд, ощущений, что он не мог выбрать что-то одно, ведь слово должно следовать за словом, они не могут вылететь из души разом, всякая фраза имеет начало и конец, а он не умел располагать свои ощущения, чувства и слова, которыми эти ощущения и чувства можно выразить, в единственно правильной последовательности.
Положение спас официант. Эмма заказала сэндвич и кофе, кинув взгляд в сторону Логана и пробормотав: «Не завтракала сегодня», а он ни есть, ни пить не хотел, ему достаточно было сидеть напротив Эммы и говорить ей то, что он никогда еще никому из женщин не говорил, даже Кларе. Он заказал кофе, подумал секунду, заказал и сэндвич, просто чтобы не выглядеть нелепо и чтобы Эмма не смущалась. Когда официант отошел, Логан наконец выудил из подсознания слово, которое казалось ему самым уместным:
– Вы замечательно выглядите, Эмма.
И возненавидел себя за то, что не смог придумать ничего, кроме этой банальнейшей фразы, достойной уличного ловеласа.
Эмма улыбнулась. Улыбка показалась ему немного вымученной – чего, собственно, он ждал в ответ на банальность?
– Спасибо, Логан. Давайте…
Она помедлила.
– Давайте не будем сегодня разговаривать. Просто посидим и помолчим. Мне кажется, так мы лучше узнаем друг друга.
И он опять удивился ее проницательности и способности понять то, что он не осмеливался высказать вслух. Действительно, молчанием им сегодня удавалось сказать друг другу такое, чего вслух Логан, может, не произнес бы никогда.
«У вас уставший вид, Эмма».
«Верно, я очень устала. Вы тоже устали, Логан, мы оба сегодня замученные, верно?»
«Это внешнее. Все равно вы самая красивая женщина на свете, я полюбил вас, еще не зная, не видя, вы можете это представить?»
«Могу, со мной было то же самое. Я проснулась вчера с ощущением, что жизнь изменится, должно произойти что-то необыкновенное…»
«Наверно, я мысленно звал вас».
«Может быть».
«Эмма…»
«Да, Логан?»
«Я люблю вас».
«Знаю».
«А…»
«Да… Мне кажется, да. Я не должна так чувствовать, но…»
«Потому что у вас муж…»
«У вас жена, Логан, и мы не должны…»
«Я не знаю ничего о вашем муже, Эмма».
«А я – очень мало о вашей жене, Логан. И почти ничего о сыне. Это важно?»
«Нет. Это совершенно не важно».
Все было сказано. Логан кивнул стоявшему у стойки официанту. Он не представлял, что они станут делать, выйдя из кафе. Помолчать и расстаться в надежде на еще одну встречу? Он не мог сказать Эмме: «Не знаю, когда мы теперь сможем увидеться, потому что не знаю, когда мне удастся вернуться к обычной жизни и удастся ли вообще». Впервые за много лет он испугался того, что действительно может после этого процесса, как и после каждого предыдущего, не вернуться к жизни. Вероятность такого исхода была мала, но реально существовала и являлась частью профессионального риска. Летчик может не вернуться из полета, моряк – из плаванья. Но сегодня эта банальная мысль его не утешала. Он должен сказать Эмме… Нет.
– Эмма, – Логан взял ее за плечи и повернул к себе. – Что бы ни случилось со мной или вами, или нами обоими, мы непременно должны встретиться еще раз.
Он хотел, чтобы она сказала: «Что с нами может случиться?»
С ней – ничего. А с ним…
– Да, – сказала она с вопросительной интонацией. Хотела, чтобы он назвал время следующей встречи? Он не мог.
Логан наклонился и поцеловал Эмму в губы. Они стояли посреди тротуара, и прохожие, должно быть, обходили их стороной. Должно быть. Он не видел. Он мог только ощущать вкус ее помады на своих губах, запах ее волос, он хотел сказать, что потерял из-за нее голову, но это было бы неправдой, а как сказать, чтобы слова были правдой, он не знал. Оказалось вдруг, что он вообще мало знает нужных в таких случаях слов, только «я вас люблю», которое можно было произносить с разными интонациями, подбирая нужную.
– Логан… – пробормотала Эмма, отстраняясь. – Мы не должны…
– Знаю.
Он обнял ее и куда-то повел. Она шла, смотрела ему в глаза, и потому он не видел, куда идет. Через какое-то время обнаружил, что они сидят на скамье в каком-то саду, будто школьники, сбежавшие с уроков.
– Мне нужно идти, – сказала она и провела ладонью по его щеке.
Она ждала, чтобы он сказал: «Встретимся завтра». Он знал, что она этого ждет.
– Эмма…
Он сказал совсем не то, что думал:
– Эмма, я старый человек. То есть не совсем, но… Ты понимаешь…
Она закрыла ему рот ладонью.
– Если ты не уверен…
Он поцеловал ей ладонь. Как он мог быть уверен в чем бы то ни было? Разве он мог быть уверен, что все на этот раз закончится благополучно, и он вернется после перезагрузки?
– Уверен, – пробормотал Логан. – Это единственное, в чем я уверен на самом деле.
Это было правдой.
Потом он опять целовал Эмму в губы, в глаза, в нос, целовал ее пальцы, шею, ямочку на подбородке, щеки, уши, чувствовал ее дыхание, волнение и что-то еще, давно забытое, будто вернулся в юность, в те первые недели с Кларой, которую он любил и…
А сейчас? Разве он перестал любить жену? Разве чувство к Эмме, неожиданное, непредсказуемое, необходимое ему, как воздух, что-то изменило в его отношении к Кларе? Ужасно, если так. Не должно быть этого. Он подумал о Кларе, и Эмма мгновенно поняла, что он не с ней, отстранилась и сказала:
– Извини, Логан, мне нужно…
Дома ее ждет муж, – понял Логан, – и волнуется, и странно, что никто ни разу не позвонил… или он просто не слышал звонков? А свой телефон Эмма отключила?
Она взяла его за руку и повела к выходу из сада. Они вышли на стоянку, и им ничего не оставалось, как попрощаться и разойтись по машинам. Эмма бегло поцеловала его в щеку, сказала «позвони мне» и исчезла. Он сел за руль и достал телефон, так удачно молчавший все это принадлежавшее только ему время. Четыре звонка, все от Клары. Странно. Он ничего не слышал.
– Где ты, Лог? – в голосе жены звучало не столько волнение, сколько раздражение. – Все еще на объекте?
Она думает, что он был занят осмотром места преступления. Ну и хорошо, пусть думает. Правда, обычно он отключает телефон на это время… Забыл, случается.
– Да, – сказал он. – Только что закончил. Еду домой.
– На ужин будет цыпленок с гарниром из цветной капусты. Сойдет?
Ему было все равно.
– Конечно. Я голоден, как верблюд.
Почему верблюд? Разве верблюд бывает голоден? Неважно.
– Все нормально, Лог? – теперь в голосе жены звучало только беспокойство.