Страница 11 из 12
– Мотив, – задумчиво произнес Лутвик, переступая с ноги на ногу. – Мотив есть еще минимум у трех работников фирмы, которые по делу не проходят и даже не вызваны на допрос, поскольку, кроме мотива, обвинение не нашло против них вообще ничего. Видишь ли, Кайсер многим наступил на мозоль. Более того – некоторым сломал жизнь. Тот еще тип. Мотив у Хешема был, но я готов убедить присяжных, что это недостаточный мотив для убийства.
– Возможно, – сдержанно произнес Логан. – Я говорю о шансах обвинения. Мне-то без разницы…
– Знаешь, что мне не нравится в работе Свидетеля? Вы, Свидетели, не учитываете человеческий фактор. Вы думаете…
– Мы не думаем, – поправил Логан.
– Это вам кажется, что вы не думаете! – с неожиданной горячностью воскликнул Лутвик и, отступив на три шага, едва не упал, натолкнувшись на стул. – Ты человек! Ты в принципе не можешь не думать, как бы кто бы то ни было не пытался доказать обратное! И в твоих показаниях непременно – как может быть иначе? – существует элемент интерпретации! Подсознательно, да. Настолько глубоко, что до сих пор это не удалось доказать экспериментально.
– Стенли, – Логан прервал Лутвика не очень вежливо, но ему не хотелось дискутировать на тему, в которой адвокат ничего не понимал. Эта проблема муссировалась в среде юристов с того момента, как Квят опубликовал в «Nature» ставшую эпохальной статью о психологических аспектах бесконтактного квантового видения и квантовом характере процесса мышления. Споры утихли на некоторое время после принятия Третьей поправки к Закону о Свидетелях, но в кулуарах все равно велись, и юристы, будучи гуманитариями, не могли поверить в то, что в процессе работы Свидетель перестает быть человеком. Это прибор, самый совершенный, да, живой, но не разумный, с чем юристы не могли смириться, в каких бы терминах им ни объясняли принципы работы квантовых систем вообще и биологических, в частности.
– Стенли, – повторил Логан, сдерживаясь, чтобы не нагрубить человеку, которого искренне уважал, – это самое большое заблуждение всех вас, юристов. Я не в осуждение говорю, это просто факт. Человек с гуманитарным образованием – не в обиду тебе будь сказано – видимо, не в состоянии понять, что мозг это прибор, наблюдающий внешнюю среду. В этом смысле мозг ничем не отличается от… скажем, амперметра.
– Не будем спорить. Физические принципы квантового освидетельствования сейчас изучают на юридических факультетах, это тебе известно?
– Конечно, – буркнул Логан.
– Вдалбливают будущим юристам основы квантовой физики, без знания которой в наши дни невозможно понять, что происходит в зале суда. Мой сын…
– Брайан?
– Знаешь, кого он сейчас читает запоем? Хокинга! Не думаю, что понимает хотя бы треть. Я не о том, Лог. Лежа в свидетельском кресле, ты должен понимать, что речь идет о судьбе человека.
– За тридцать лет работы Свидетелей была допущена хотя бы одна судебная ошибка? – холодно осведомился Логан. Пафос Лутвика стал ему понятен, подобные разговоры велись так или иначе перед каждым судебным расследованием. Толку в них не было никакого, а поссориться можно, поссориться вообще легко. И Логан использовал единственный аргумент, против которого адвокат не мог возразить:
– Стенли, нам запрещено обсуждать в ходе процесса степень достоверности показания Свидетелей. Нам запрещено обсуждать техническую сторону, поскольку это может нарушить… не достоверность показаний, ты знаешь, а изменить временной интервал. Уменьшишь на день-два, а это может оказаться критическим.
Лутвик махнул рукой.
– Надеюсь, – сказал он, – когда-нибудь ты снизойдешь до того, чтобы объяснить простым гуманитариям вроде меня прекрасную, замечательную, но лично мне все равно непонятную природу этого явления. Восьмой раз я буду присутствовать на судебном процессе с вызовом Свидетеля, и восьмой раз буду ощущать себя как на представлении фантастического спектакля.
Логан пожал плечами.
– Ты об этом хотел говорить?
Лутвик смешался.
– Нет, – сказал он, помедлив. – Эта тема… Как у Калигулы: «Карфаген должен быть разрушен». Вертится в подсознательном. Я хотел предупредить, чтобы ты был осторожен. Если служба расследований при прокуроре узнает, тебе дадут отвод, и это может… да что там «может»… это непременно скажется на твоей карьере. Согласись, это нарушение может вызвать…
– О чем ты? – недоуменно сказал Логан.
– Не в интересах защиты делать такое предостережение, и я бы промолчал, но мы ведь друзья, Лог, и я не могу…
– Ничего не понимаю, – решительно произнес Логан. – Ты можешь выражаться яснее?
– Ты не мог не понимать, когда встречался с этой женщиной!
Логан почувствовал, как у него похолодели пальцы. Черт возьми, если кто-то и видел его с Эммой, то какое право имел Лутвик указывать ему, как себя вести?
– Ты хочешь сказать, что встречался с ней, не зная, кто она?
– Нельзя ли без намеков, Стенли? Мое личное дело – с кем и когда…
– Только в том случае, если эта женщина не жена обвиняемого!
Логан смотрел на адвоката, не желая слышать. Такого не могло быть. Эмма…
– Я очень сожалею… Ты действительно не знал? Ну, конечно. При твоей щепетильности я должен был предположить… Ты бы не стал…
– Эмма…
– Эмма Честер, с которой ты встречался позавчера и вчера, – супруга обвиняемого Эдварда Хешема.
– Господи…
Он полюбил ее, еще не видя, а только предчувствуя встречу, которая могла бы изменить его жизнь. Он полюбил ее, когда увидел. Она явилась, как ангел, в ореоле тонких солнечных лучей, и он сразу узнал женщину утренней грезы.
Все не так?
Он понял, чем объяснялось его утреннее предощущение. Тогда ему и в голову не пришло. Но теперь…
Эмма. Как она могла?
– Прости, Логан, – пробормотал адвокат.
– Ничего…
– Тебя, конечно, интересует, откуда мне это известно, – продолжал адвокат. – Ты знаешь, что во время процесса защита имеет право вести собственные следственные действия, а также осуществлять охрану. Да, я приставил к жене Хешема филеров из агентства Крика. Я думал… поскольку в деле есть такая зацепка, я считал, что смогу найти контраргументы…
– И твой человек…
– Да.
Надо было сказать, и Логан сказал:
– Фиксировал все передвижения Эммы?
– Но я не собираюсь использовать этот материал, чтобы дать тебе отвод как Свидетелю! Ни при каких обстоятельствах, Лог, можешь быть уверен. Я лишь хотел предупредить тебя, что прокурор мог сделать то же самое – следствие часто тоже ведет наблюдение…
– Черт возьми, – только и смог выговорить Логан.
Лутвик смущенно потоптался на месте, потом, наконец, придвинул к журнальному столику второе кресло и опустился в него так тихо, будто оно было стеклянным. Адвокат не отрывал взгляда от Логана, и что этот взгляд выражал, Логан не мог понять, да и не пытался. Мысль была одна, если это вообще можно было назвать мыслью: «Господи, Эмма…»
Лутвик кашлянул.
– У вас это… м-м… серьезно? Клара знает? Извини, что спрашиваю.
– Клара… – выдавил Логан. – Нет. Послушай, Стенли… – Он не мог подыскать слова. Он их не знал. Любое слово было неправильным, не отражало его чувств, мыслей, намерений. – Послушай… Это совсем не то, что… Мы знакомы только два дня. Я понятия не имел, что… У меня было предощущение, и я принял его за… как тебе объяснить…
– У тебя давно не было предощущений, если я правильно понял твои слова, – осторожно заметил адвокат. – Это ведь редко случается?
– Ты правильно понял. Очень редко. Потому я не сразу…
– Но теперь…
– Спасибо, что предупредил, – решительно произнес Логан, давая понять, что хочет закончить разговор.
– Я не могу давать тебе рекомендации, – продолжал Лутвик, не замечая смущения Логана. – Ситуация очень неприятная…
– Стенли, – Логан все же решил задать вопрос, хотя и полагал, что это бестактно по отношению к Эмме, дурно и вообще плохо. Но и не спросить оказалось выше его сил. – Ты, конечно, в курсе… Какие отношения у Эммы с ее мужем? Она… Знала?