Рождественский поцелуй (ЛП)

- Ты пережила это? в его лице читалось возмущение. Его глаза сверкали возмущением. - Мать твою, Джесс, тебя же почти убили.

- Почти не считается. Теперь ты уйдешь? Я хочу в душ.

Она отвернулась от него, пытаясь казаться беспечной, безразличной. Она очень хотела жить, но поняла, что за прошедший год правила ее жизни изменились. Сейчас же, если бы кто-то ей сказал, что правила поменялись, тогда у нее был бы шанс на выживание.

Возмущение медленно сходило с его лица, но то, что сменило его, заставляло женщин быть слабыми. Всего лишь из-за одного его взгляда ее колени начинали слабеть, а горячая волна расходилась по всему телу. Это не должно быть настолько сильным, настолько мощным, чтобы она могла почувствовать возбуждение, желание, которое росло у нее внутри.

И у мужчины не должно быть возможности распознать его. Она заметила, как раздулись его ноздри, как потемнел взгляд, когда он распознал запах ее возбуждения. Было не справедливо, что она не может чувствовать его эмоций, его желания.

Ее неудержимый взгляд опустился к молнии на его джинсах, она глубоко вдохнула, когда увидела там выпуклость, которой раньше не было.

Перед его джинсов вздулся, доказательство возбуждения выпирало через материю, наполняя ее голову всякими эротическими картинками.

Она заставила себя перевести взгляд обратно на его лицо, только для того, чтобы увидеть тяжелый взгляд его глаз и удостоверится в том, что он знал, куда она смотрела.

- Бесполезно ссорится, сказал он ей, его голос стал глубже. - Все к этому идет, Джесс, и когда это случится, пути назад уже не будет. Ты же знаешь.

Она знала. Она хорошо знала, что это был зов самки и что он может с ней сделать, как и с ним. Она знала, что если это однажды произойдет, то она будет связана с ним навсегда.

А не связана ли ты с ним уже сейчас? спросил ее тоненький внутренний голосок. Ведь она не могла выбросить его из головы, из своих фантазий. Он был там еще до того как ее заключили, он снился ей все время, что она там провела.

В те дни и ночи, когда она мечтала увидеть его, боль сжимала ей грудь, ведь она так хотела положить голову ему на плечо, и чувствовать, как он обнимает ее. Они не целовались, не прикасались друг к другу, но время, которое они провели вместе, поселило его в ее сердце навечно.

Она не понимала почему. Она не спрашивала его об этом. Она знала, что он был там. Это чертова любовь с первого взгляда, подумала она в ярости. Мгновенное притяжение, потребность, которая выходит за рамки химического и биологического зова, присущего их виду.

- Я хочу, чтобы ты ушел, прошептала она, в глубине души зная, что это совсем не то, чего она хочет. Она хотела, чтобы он обнял ее, прикасался к ней, чтобы облегчил жгучую боль, заполнившую ее душу.

Он смотрел на нее минуту, прежде чем резко кивнуть.

- В этот раз, ответил он со скрытым гневом. - В этот раз я уйду, Джесс. Но не жди этого в следующий раз.

Он повернулся и ушел. Через секунду она услышала, как закрылась входная дверь.

Она рухнула на кровать и устало вздохнула. Он не дал обещания, что уйдет в следующий раз. Она жила в сложное время, когда присутствовал зов самки, она это знала. Проблема была в том, что после сегодняшнего нападения ее жизнь не будет спокойной.

Глава 3.

Хоук вошел в офис альфы Гуннара, собираясь помериться силами не только со своим альфой, Вулфом, но и с его заместителем, Джекобом Арлингтоном, и главой охраны Убежища Эйденом Ченсом.

С этими тремя могучими Волками стоило считаться. Они были, самыми могущественными из Волков или людей, кого знал Хоук. Они собрали Волчью Стаю, боролись за дом, защищали его, обеспечили его, еще до того как выяснилось кем они были, или чего они стоят без своего общества.

Они приносили мир и спокойствие людям, которые следовали за ними.

- Мы знали, что, в конце концов, так будет. Вулф откинулся на спинку стула и тяжело вздохнул. - Я удивлен, что это заняло у них так много времени.

- Она заперла своего охранника в подвале, перед тем как выйти сегодня, доложил Хоук.

- Мы не можем зависеть от нее, присматривая за ней.

- Если скажем ей правду, это может сработать. Заговорил Джекоб Арлингтон, один из не многих Волков рыжего окраса вместо черного или серого. - Она будет больше беспокоится о своей жизни, если узнает, что ей грозит опасность.

Хоук послал ему тяжелый взгляд.

- Я думал, что некоторое время мне нужно хранить эту информацию в секрете. Он повернулся к Вулфу. - Время вышло, Вулф. Пришло время быть с ней честными. Иначе я ее потеряю.

Вулф смотрел на него несколько секунд, перед тем как потрясти головой.

- Не заставляй меня нарушать прямой приказ, Вулф, продолжал Хоук, чувствуя как зверь внутри него начинает вырываться наружу. - Мы пожалеем об этом.

Он следовал указаниям медицинского совета и совета безопасности уже год. Он держался подальше от своей самки в то время, когда она пребывала в заключение, не делал ничего, чтобы не рисковать зовом природы, который бы поторопил ее освобождение. Он дал стае шанс защищать себя, чтобы осознать ущерб, нанесенный ее предательством. Когда обнаружилось, что она была под воздействием наркотиков, он, придерживаясь совета врача, не приближался к ней, чтобы быть уверенным, в том, что когда начнется зов самки, наркотики уже выйдут из ее организма.

Он принял все меры, чтобы защитить свою самку. Он сам стоял у ее двери бесчисленные дни и ночи, чтобы убедится, что с ее охраной все в порядке. Чтобы убедиться, что она в безопасности. Он слышал, как она плакала, слышал, как шептала его имя, он слышал, как она молила Бога, чтобы он ответил ей, почему она предала людей, которых поклялась защищать.

Он страдал вместе с ней. Слезы выступали у него на глазах, ярость съедала его заживо все эти месяцы. И теперь, думая о том, что его альфа собирается держать его на дистанции еще дольше, когда угроза ее жизни была явной, волк в нем рвался наружу.

- Я бы никогда не заставил тебя скрывать от нее правду, которая защитит ее, Хоук. Вулф удивил его своим заявлением. - Я всего лишь хочу сказать, что возможно мы сделали ошибку, скрывая от нее правду так долго. Она в опасности, как мы и ожидали. Скажи ей правду и возможно мы сможем вернуть ее лояльность, которую потеряли после того как заперли ее.

Хоук поджал губы, ожидая продолжения. Запереть Джессику было решением Трибунала, так они могли отдалить ее от Стаи и от людей. Хоук не верил этому. Ни разу Джессика не пыталась бежать за все те месяцы, что была на свободе. Она искала уединения. Она искала моменты, когда глаза не были прикованы к ней. Но она никогда не проявляла желания бежать и не вызывала гнев Стаи. Ее гнев чаще был направлен на Хоука.

- Я посмотрю, что можно сделать с базой Койотов, сказал Эйден. - Сделаем все тихо, и поместим их на скрытые защитные позиции вокруг нее. Мы знаем, что за Убежищем наблюдают. Таким образом, кто бы ни были эти наблюдатели, они поверят, что мы печемся о ее безопасности.