Шестой океан

Трудно было оторвать взгляд от этой необычной картины. В голове одна за другой возникали мысли — яркие, горячие, стремительные.

В жизни своей Олег насчитывал уже несколько важных событий. Самое главное из них произошло недавно. Он жил и не догадывался, что жизнь может быть такой удивительно интересной, содержательной и красивой…

Олег обернулся к Денисову и невольно вздрогнул. На мозаике экрана, в который пристально всматривался Иван Иванович, трепетным сиреневым пламенем мелькнуло девичье платье. Денисов незаметно качнул вариометр настройки, и эфир тотчас же вынес на экран легкую, подвижную фигурку девушки.

Наташа! Вот так встреча. Олег едва не вскрикнул от радости — такая она была желанная и неожиданная. Наташа приветливо улыбнулась, кивнула головой. Взглянув на Олега и Денисова, спросила:

— Где Виктор? Как он себя чувствует?

Виктор, услышав свое имя, повернулся в широком штурманском кресле и посмотрел на экран. Сразу загорелись, засияли глаза! Виктор не мог скрыть своей радости.

— Спасибо, Наташа. Мы чувствуем себя хорошо. Летим точно по графику.

— Не волнуешься? — спросила она.

— Все-все тревоги я оставил на Земле, — сразу же ответил Виктор. Он лукаво улыбнулся и медленным жестом взбил рыжеватый чуб на голове.

Но Наташа не улыбнулась в ответ, была по-прежнему подчеркнуто строгой, как человек, который выполняет служебные обязанности. Олегу она ничего не сказала, только посмотрела на него долгим, проникновенным взглядом, который говорит больше любых слов.

— Иван Иванович, включаю Академию наук, — сказала Наташа. В динамике послышался глубокий вздох, и ласково-светлый облик девушки потерялся где-то в черной пустоте эфира.

Виктор украдкой взглянул на Олега. «Ты хотел нас поссорить с Наташей, — казалось, говорил его взгляд. Но напрасно. Она возвратилась ко мне, будет ждать». Взявшись за штурвал, он сидел с нескрываемым чувством превосходства и собственного достоинства. Руки его работали ловко и быстро. Посмотрев на приборы, Виктор вдруг торжественно объявил:

— Внимание! Выходим на стационарную орбиту.

Наступил самый, быть может, ответственный момент: старт с этой орбиты следовало произвести безукоризненно. Требовалось предельно точно определить время с тем, чтобы в момент приближения ракеты к Луне можно было поддерживать связь с наземными радио- и телестанциями управления. Иными словами, территория СССР должна оказаться в зоне прямого просмотра.

Включено электронно-счетное устройство. Ракета во власти автоматического управления. Все внимание экипажа приковано к показаниям приборов и циферблатам часов. Со стороны можно было подумать, будто люди сохраняют хладнокровие, однако и Денисов, и Олег, и Виктор в душе волновались. Им сейчас было не до песен и не до раздумий на лирические темы. Воля, расчет, точность — вот что нужно в такие минуты.

Вспыхнула сигнальная лампа — и тотчас заработали двигатели. Скорость увеличена ровно на один и две сотых километра в секунду.

Снова на людей наваливается незримая тяжесть, сковывает тело, сжимает в своих жестких объятиях. Еще несколько мгновений — и опять облегчение: ракета набрала скорость, летит по инерции, вроде кометы или астероида.

Пытливо вглядываются члены экипажа в приборы. Механизмы действуют четко. Ясны показатели радиолокаторов. «Вулкан» пробивает гравитационное поле Земли, унося в космос трех смельчаков. Они в кабине ракеты, среди приборов и аппаратов, и вместе с тем — в безбрежном океане тьмы, которым поглощены и Земля, и Луна, и Солнце, и все-все звезды Вселенной, но чувства заброшенности, одиночества нет и в помине. Они стоят на вахте возле механизмов, готовые в любой миг обратиться к помощи своих знаний и своего умения.

Видавший виды Иван Иванович и совсем юные Олег и Виктор в эту пору не думали о том, что человек властелин машины, даже такой сложной, как ракета «Вулкан». А это было так. Корабль, шедший на штурм цитадели неба, выполнял их волю. Им же самим казалось, что они делают только то, что делал бы на их месте любой космонавт, если б ему пришлось быть пассажиром «Вулкана».

Через два часа пути Денисов приказал отдыхать Виктору и сам прилег. Олег вел наблюдения и записывал данные в вахтенный журнал. Скорость движения корабля сокращалась: это «Вулкан» выходил из зоны гравитационного земного поля.

Вдруг на панели тревожно замелькали огоньки. Олег судорожно вцепился в подлокотник кресла. Его придавила к сиденью внезапная тяжесть ускорения.

В чем дело? Не пущен ли в действие фотонный двигатель?

Стрелка указателя скорости неумолимо ползла кверху: 12 километров … 13… 14…

— Иван Иванович! Ракету несет…

— Вижу! — стараясь сохранить хладнокровие, сказал Денисов, сон с которого как рукой сняло. — Удивительно, фотонный двигатель, кажется, бездействует. Откуда же такая скорость?

Олег недоумевал. Штурман корабля, он не мог ответить на простой, казалось бы, вопрос: откуда ускорение, если фотонный двигатель не работает? Словно бы ища подсказки, взглянул на Виктора. Тот свел брови к переносице и сосредоточенно думал о чем-то.

А Денисов действовал. Он проворно приблизился к телевизофону, нажал кнопку и немного хрипло заговорил:

— Земля! Земля! Говорит «Вулкан». Объясните, почему увеличилась скорость ракеты. Что случилось?

Длились томительные минуты. Из динамика долетал сухой треск электрических разрядов, протяжное тоскливое гудение. На экране то вспыхивали какие-то суетливые тени, то он спокойно светился миллионами едва заметных синеватых точек. Земля молчала. Лицо Ивана Ивановича заметно побледнело.

Олег докладывал:

— Перегрузка резко увеличивается. Скорость 22 километра в секунду. Ракета сбилась с трассы. Ее несет в направлении созвездия Лебедя…

Олег попробовал было включить двигатели для торможения и исправления курса полета, но напрасно: ракету как будто подхватила какая-то мощная волна, увлекая в темную даль Вселенной. «Вулкан» несло не носом вперед, а боком. Корабль вышел из повиновения людям.

Молчала Земля, оглохшая, онемевшая. Катастрофа?..

— Впереди метеоры, — сдавленным голосом доложил Олег.

Виктор и Денисов сорвались с кресел, но тотчас же были вынуждены лечь на них снова. Стучало в висках, кровь прихлынула к сердцу, заставила его сжаться, мелко задрожать. Проклятое ускорение! Оно сделало людей беспомощными, приковало их к креслам…

Виктору недоставало воздуха. Он судорожно хватался руками за грудь, пытаясь разорвать рубаху. Послышался его глуховатый, полный отчаяния крик:

— Все пропало. Гибель!..

Глава двадцать четвертая

Вот она — доселе неведомая человеку планета. Горизонт узкий, резко очерченный. Внизу каменистые острые пики гор, вверху и по сторонам — низкое траурное небо. Тишина. Спокойствие. Онемелость.

Роб заметил, как у него под ногами проплыл зубчатый гребень горы, и невольно содрогнулся. Скорость полета еще довольно велика. Стоит зазеваться — и тебя ждет гибель.

Включив моторчик, он свернул к широкой равнине, которую различил вдалеке.

Нужно было предупредить об опасности Поля. Роб оглянулся и едва не вскрикнул от неожиданности: Поля не было.

— Где вы, капитан? — быстро заговорил в микрофон Роб. — Я вас не вижу! Берегитесь: впереди гребень горы.

Поль не отвечал. Будь проклят этот пустынный каменный мир! Он коварен и жесток, равнодушен и холоден. На каждом шагу тебя подкарауливают неприятности.

Внизу, под ногами, молча проплывали цепи холмов, высокие волнообразные валы, черные расщелины провалов… Вот, наконец, и та широкая, пепельного цвета равнина. Роб резко затормозил. Минута — и началось свободное вертикальное падение. Ноги коснулись грунта. Путешественник облегченно вздохнул… Все же нельзя жить, когда ноги твои болтаются в пространстве.

Правда, сейчас под ногами Роба не песок и не глина, а сплошная каменистая плита. Не слышно ни единого шороха. Куда ни взглянешь — голые долины, мертвые равнины, застывшие плоскогорья. Небо черно и тоже мертво. Нигде на нем ни облачка, ни тучки. Кажется, что оно придавило голую планету. Солнце — огромное, огнедышащее — стоит низко над горизонтом. Тени от холмов, каменистых выступов и овалов цирков такие резкие и длинные, что кажутся черными зияющими провалами.